Двое из Холмогорья - Галина Львовна Романова

«Ты Арманзор? Не может быть!»

«Я сын лорда Годфруа Терибальда Арманзора Третьего», — уточнил юноша.

«Прапраправнук Годфруа, по прозвищу Близнец?»

«Да. Наша семейная легенда гласит, что…»

«Освободи меня!» — тут же потребовал беспокойный дух.

«Назови хотя бы одну причину! Если я сочту ее стоящей…»

«Ха! Как ты думаешь, почему у твоего прапрапрадеда Годфруа было прозвище Близнец? Я ваша семейная легенда! Ну освободи же меня!»

На миг из ничего возникло лицо — искаженное, бледное, исхудавшее и заметно постаревшее. Лицо того, кто много времени провел в узилище без надежды когда-нибудь снова увидеть солнечный свет. Но это лицо тем не менее еще хранило фамильные легко узнаваемые черты, и, всмотревшись в них, Терибальд перестал сомневаться.

— Я отпускаю тебя, — вслух промолвил он. — Лети туда, где твое место!

И опустил руки, чувствуя, как ноют онемевшие пальцы. Из них по капле сочилась энергия.

— И это все? — нарушил молчание Керагаст. Для него весь обряд состоял из непродолжительного молчания, во время которого Терибальд стоял над могилой раскинув руки в стороны, и единственной фразы.

— Все, — кивнул Терри, прислушиваясь к своим ощущениям, но ничего не чувствуя. — Больше он тебя не потревожит. А теперь твоя очередь. Кто такой сэр Родавон?

Керагаст посмотрел на могилу с таким выражением лица, словно тот, кто взял с него клятву молчать, сейчас находился именно там.

— Мы не рассказываем об этом всем и каждому, — со вздохом начал он. — Сэр Годован поведал мне кое-что, когда стал готовить из меня своего преемника. Правду не знают даже большинство рыцарей — только магистры и кое-кто из их ближайшего окружения. Ну еще и король. Сэр Родавон — принц крови!

История эта началась почти сто лет тому назад. У короля Гертикса и его супруги несколько лет не было детей. Учитывая, что самому Гертиксу на момент вступления в брак было тридцать пять, многие уже начали считать, что союз так и останется бесплодным. Но потом королева родила сына — будущего короля Богорада Первого. Именно в честь его рождения был отпущен на свободу и получил право вернуться на родину последний из мятежных герцогов Холмогорских. Но мальчик родился слабым и болезненным, и супружеская чета приняла решение обзавестись вторым ребенком — на случай, если первенец умрет, не достигнув совершеннолетия.

Однако все остальные дети короля Гертикса либо рождались мертвыми, либо умирали вскоре после рождения. Из пяти малышей выжила только одна девочка, такая же болезненная и хилая, как ее брат. Стали поговаривать, что над королевской семьей тяготеет проклятие отвергнутых богов: мол, Единый не настолько силен, чтобы защитить тех, кто в Него верит.

Но принц Богорад все-таки дожил до четырнадцати лет, когда совершенно неожиданно на свет появился его младший брат — крепенький, здоровенький мальчишка, названный Родавоном. Ему было пять лет, когда внезапно скончался король Гертикс, и королем стал девятнадцатилетний Богорад Первый. В двадцать шесть он женился, в двадцать восемь стал отцом будущего короля Богорада Второго, деда нынешнего, а еще двадцать лет спустя совершенно неожиданно скончался.

Несмотря на то что король был слаб здоровьем — любая простуда могла на неделю уложить его в постель, — все сразу подумали о покушении. Подозреваемого нашли сразу, тем более что первые же слова принца Родавона оказались значащими: «Ну что? Я теперь король?»

Конечно, принца арестовали, и, хотя он всячески отрицал свою причастность к смерти короля, через некоторое время его показательно казнили на главной площади. Однако новый король, двадцатилетний Богорад Второй, запретил и пальцем трогать своего двоюродного брата, принца Тизамара.

Как оказалось, напрасно, ибо двадцать лет спустя тот совершил настоящее покушение на августейшего кузена и взошел на эшафот с гордо поднятой головой, заявив, что всего-навсего отомстил за несправедливо казненного отца.

Новому королю, Гертиксу Четвертому, было всего пятнадцать лет, и у него тоже имелся кузен — малолетний сын принца Тизамара, годовалый Родавон. Советники в один голос умоляли молодого короля отравить мальчишку, чтобы раз и навсегда покончить с интригами и заговорами, но король Гертикс поступил дальновидно. Он распорядился постричь принца в монахи и отправил в Орден Щита, там юному Родавону с младых ногтей прививали любовь к своему сюзерену. Принц вырос в Ордене Щита, только магистры знали правду о его происхождении. Магистры — и нынешний король, Богорад Третий, которому мастер Мечей, сэр Родавон, приходился троюродным дядей. Но знал ли сам сэр Родавон о своем происхождении? Наверняка да, поскольку не так давно приблизил к себе молодого рыцаря Тизамара, тезку казненного много лет тому назад отца.

— А может быть, и не совсем тезку, — задумчиво промолвил Терри, выслушав эту историю.

— Что вы имеете в виду, сэр Лейр? — насторожился Керагаст.

— Я имею в виду только то, что, если бы мы посмотрели документы о родителях брата Тизамара, в графе «отец» наверняка обнаружили бы одно очень знакомое нам имя!

— Этого не может быть! Сэр Родавон — монах. У него не может быть жены!

— Законной жены нет, — пакостно хихикнул Калидор, — а как насчет любовницы? Ты сам что, никогда не заглядывался на симпатичные мордашки? Ты-то, такой красавчик?

Керагаст покраснел так, что это стало заметно даже в темноте.

— Никогда! — воскликнул он. — Ни разу в жизни! Я…

Он осекся, внезапно вспомнив тонкий стан, пахнущие травами и медом губы, рыжеватые волосы, выбившиеся из-под капюшона. Кто она? Где она сейчас?

Рядом пакостно захихикал скелет.

— Поплыл, — сообщил он Терибальду. — Сейчас заплачет и стихи читать нач…

Терри коротко размахнулся и отвесил скелету подзатыльник. Калидор щелкнул челюстями и обиженно замолчал.

— Я пойду с вами, — внезапно произнес Керагаст тоном, далеким от сентиментального. — Хотя бы для того, чтобы разобраться в этой истории.

Он быстро собрал вещи — накинул кольчугу, поверх нее легкий панцирь, вместо шлема натянул на голову кольчужный капюшон, застегнул наручи и повесил на пояс два меча. В руки взял боевой топор и щит.

— Прорываться придется с боем, — промолвил, кусая губы. — Мои… мм… соседи так давно утратили человеческий облик, что атакуют нас не задумываясь. Но это единственный выход из этой части подземелья. Если не считать того тайного хода. — Он указал на глухую стену.

— Не, назад мы не пойдем, — решительно помотал головой Калидор, и только тут Терри заметил, что он все это время что-то прижимает к себе, едва ли не засунув в грудную клетку. Присмотревшись, юноша увидел полуистлевшую тряпицу, в которую были замотаны какие-то побрякушки.

— А что? — мгновенно обиделся скелет. — Там же было сокровище! Должны мы поддержать его мнение о людях как о ворах?