Место для нас - Хэрриет Эванс

– О да, я подумала, что… я… да, поживу у подружки, – солгала Карен.

– Правда? – Билл взял со столика ключи. – Ну что ж, – негромко произнес он, – оставлю тебя наедине, чтобы ты могла спокойно собраться. А я навещу маму.

Он стоял в паре метров от Карен. Они почти одновременно кивнули друг другу, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Расстояние между ними… Потом Билл надел пальто.

– Дай мне знать, как устроишься.

С этими словами он вышел и оставил ее одну в маленьком доме. Карен начала собирать вещи, роняя слезы на стеганое одеяло на кровати. Она видела все камешки на дорожке, которая привела ее к этому моменту, все ошибочные повороты, все промашки. Она осталась совершенно одна, и в честь завершения ее отношений с Биллом никто не устроил фейерверка. А он готовил ей сэндвичи с котлетами по-киевски. Почему-то сейчас она вспоминала только об этом.

Джо встретил ее в конце улицы и помог донести чемодан. Он не задавал вопросов и в первую ночь уступил ей свою кровать.

– Я посплю в комнате Джейми. Никаких проблем.

Она вели себя друг с другом очень сдержанно.

– Спасибо, – ответила Карен, глядя на его короткие курчавые волосы, на темные волосы на руках, на крепкие пальцы, державшие ее сумку. Она пыталась вспомнить, каково было чувствовать себя обнаженной в его объятиях, но вспомнить не могла. – Я ненадолго. Начну искать что-нибудь.

Джо задержался на пороге.

– Прошу тебя, Карен, живи, сколько захочешь. Я понимаю, как тебе трудно. Но ведь и я за это в ответе. – Он кашлянул. – Верно?

– Наверняка, – ответила Карен. – Все об этом говорит.

Джо облизнул пересохшие губы. На долю секунды он явно испугался. Но это было настолько мимолетно, что Карен могло и показаться. Джо прижал к груди полотенце.

– Ты ведь знаешь, Карен, я люблю детей. Я не брошу вас. Я буду помогать, обещаю.

Четыре месяца спустя Карен услышала громоподобные шаги на лестнице, и ее сердце забилось чаще.

– А вот и он, – улыбнулась Шейла. – Он сейчас все для тебя сделает. Пусть только попробует не сделать.

– Да ты сама все уже сделала, Шейла, – сказала Карен и взяла со стола кружку с чаем.

Вошел Джо.

– Шейла! Брайан все-таки согласился стать нашим поставщиком, и мы будем продавать его мясо в пабе.

Джо перескочил через спинку дивана и упал рядом с Карен. Ее подбросило вверх, и она пролила на себя чай.

– Ой! – Карен принялась смахивать с юбки воду.

Джо подставил ладонь под кружку.

– Прости, прости, Карен. Как ты?

– Я устала, но это меня взбодрило. – Она улыбнулась Джо. – Давай я тебе чаю налью.

– Я сам, – сказал он и встал. – Я ненадолго.

– Я думала, ты сегодня вечером не работаешь? – спросила Карен, стараясь скрыть разочарование.

В конце концов, на сегодняшний день они были просто соседями по квартире, и Джо ясно дал понять, что во всем ей поможет. Они очень серьезно поговорили о покупке для нее полуразрушенного коттеджа через два дома от паба. Карен выводила на экран своего лэптопа таблицы Excel и заполняла графы цифрами. Она разрабатывала некий план, который ее, честно говоря, то пугал, то угнетал. Все сводилось к тому, что после рождения ребенка Джо было бы удобно приходить и помогать ей как можно чаще и даже ночевать там, когда будет приезжать Джейми, – ведь коттедж был куда просторнее, к тому же рядом сад. В общем, Джейми и его будущему сводному брату или сестренке будет где поиграть и порезвиться.

В те редкие вечера, когда Джо бывал дома, они с Карен смотрели телевизор на диване. При этом садились на расстоянии не меньше пары футов друг от друга. Да и договориться между собой о том, что смотреть, они никак не могли. Карен любила документальные фильмы о людях с физическими расстройствами. Джо любил американские телесериалы. Он считал, что она похотлива, если выбирает программы о мужчинах с увеличенными яичками или о сиамских близнецах. А она считала его кровожадным из-за того, что ему нравится смотреть фэнтези, как король убивает проститутку или как кто-то носит на шее собственную отрубленную руку. Все это Карен понимала, но шутить об этом не могла, как в свое время шутила над Биллом из-за его любви к старым комедиям студии «Ealing»[97].

– Работаю, прости, – сказал Джо, заглянув в комнату через окошко, соединявшее ее с кухней. – Но я сейчас быстренько тебе приготовлю картошку с капустой. Большую часть того, что нужно, я принес… Шейла! – Он бросил в окошко скомканные в шарик листы бумаги. – Вот заказ для торговца рыбой. Он говорит, что мы теперь его лучшие покупатели. И окажи мне услугу, включи воду, чтобы для Карен ванна наполнилась.

Шейла расправила листы бумаги с заказами и убрала в карман куртки.

– Горячая ванна и еда на подносе? О, да ты счастливица, Карен!

Карен сидела на диване и смотрела на окошко, за которым сновала из стороны в сторону голова Джо. Она чувствовала, как шевелится в животе ребенок, а думать могла только о том, что картошка с капустой – любимое блюдо Билла, и он готовит его, подпевая альбомам с записями северной музыки в стиле «соул» фальшивым неуклюжим басом.

– Ну да, еще бы, – сказала она.

Через какое-то время Кэт все-таки продала свои красные туфли «Lanvine» на eBay за сто евро. Она взяла с собой эти деньги и кредитную карточку, чтобы расплатиться за билеты на «Евростар» для себя и Люка и в начале апреля навестить в Винтерфолде бабушку. Они приехали поздно вечером в пятницу, а уехать Кэт собиралась утром в воскресенье.

Она смотрела из окна вагона на холодную английскую весну и говорила себе: все-таки правильно она сделала, что поехала, хотя бабушка ей приезжать не велела. В тот день в ноябре все изменилось, и теперь нет смысла чего-то бояться. Нет смысла держаться за воспоминания. И есть смысл влезать в долги, если людям, которым ты нужна, ты нужна сейчас.

В первую ночь после приезда Кэт лежала рядом с Люком на одной из двух кроватей, составленных вместе, в спальне Люси, и гадала, правильно ли все же поступила. Марта спала в ее комнате. Сказала что-то насчет протечки в своей спальне, но Кэт ей не поверила. Еще она сказала, что утром надо куда-то съездить за молоком. Когда Кэт спросила куда, Марта ответила: «В Бристоль». Кэт рассмеялась, подумав, что это одна из непонятных шуток бабушки, но оказалось, что та говорила совершенно серьезно.