Чернильная мышь - Дана Арнаутова

И снова ладонями вверх-вниз, медленно, поглаживая подушечками пальцев нежную кожу там, где животик переходит в бедра. Сначала до линии пояса панталон, но не заходя под них. А потом и ниже, поглаживая стройные бедра через застиранную до синеватой белизны тончайшую ткань, едва заметно шершавую. Прочувствуй разницу в ощущениях, девочка…

– Мы так и будем весь вечер разговаривать?

Она изо всех сил старалась сказать это спокойно, но голос выдал, предательски дрогнув. Хороший голос – очень важно для юриста, и у Маред он был как раз такой: звучный, богато интонированный. Только управлять им девочка пока не умела.

– А есть другие предложения, как провести время? – с интересом откликнулся Алекс.

Маред вздрогнула, стиснула губы, глядя поверх головы Алекса то ли в окно, то ли на стену. Потом прикрыла глаза, чуть заметно ежась под его прикосновениями.

– Нет? Я разочарован. Стряпчему следует развивать фантазию. Ты могла хотя бы попробовать заморочить мне голову. Тогда продолжаем. Встань на колени.

Отшатнувшись, Маред глянула на него сначала непонимающе, потом с прежним, отвратительно быстро вернувшимся испугом. Закаменела лицом, опустилась на колени, оказавшись макушкой на уровне груди Алекса. Подчиняясь его пальцам, потянувшим вверх подбородок, подняла лицо. Затравленно посмотрела на галстук, который он снял с подлокотника.

– Это для глаз, – безмятежно подтвердил Алекс. – Кстати, позже я покажу тебе отличный узел. Галстуки – привилегия мужчин, поэтому в «Корсаре» дамы носят шейные платки форменных цветов. Тебе пойдет.

Накинув темно-зеленый с алыми штрихами шелк на лицо Маред, он завязал плоский виндзорский узел и сдвинул повязку так, чтобы глаза оказались надежно прикрыты. Шэннон, его первая наставница в играх страсти, преподала множество уроков, но одним из главных стал урок о телесном голоде. Тело, лишенное ласки, – сухой песок, в который сколько воды не лей, впитает без остатка. Тело молит о прикосновениях, любых. Поцелуи, объятия, массаж, обычные касания… Это даже не страсть, это заложено в самых глубинах человеческой сущности. И тело куда быстрее разума привыкает к удовольствию от ласки.

– Маред… – шепнул он, гладя плечи, слыша, как мелко и быстро дышит девчонка под его руками.

Так, девочка, все верно. Твое тело голодно, я знаю. А асли завязать глаза, лишив тело самого важного источника знаний о мире, чувствительность других органов обостряется в разы. Слух, обоняние, вкус, осязание… Ощущения тела, лишенного зрения, это симфония чувств. Тебе только кажется, что ты ничего не видишь – и это отрезает тебя от мира. На самом деле мир вокруг тебя. Твое тело сейчас запоминает мой запах, звук моего голоса. Связывает с тем, как я тебя касаюсь. И потихоньку начинает уверять разум, что это хорошо и правильно.

– Встань, – велел он.

Помог подняться с колен, поддержал и, взяв горячую чуть влажную ладонь, подвел к кровати. Девочка подчинялась молча, только неровное дыхание и напряжение выдавали, как ей не по себе. И, конечно, когда он мягким движением стянул с нее панталоны и чулки, приподняв по очереди маленькие узкие ступни, чтобы освободить ноги, Маред окончательно застыла.

– Ты неправильно боишься, – тихо сказал Алекс, обнимая ее сзади, прижимаясь всем телом. – Замираешь от страха, сама себя сковываешь им. Расслабься. Позволь себе чувствовать, тогда страх из врага станет союзником.

– Я… не боюсь, – процедила Маред сквозь стиснутые зубы.

– В самом деле?

Он обещающе пробежал кончиками пальцев по животу и бокам, осторожно погладил грудь и совсем уж легчайшим касанием – низ живота. Снова шепнул в самое ухо:

– Спроси, что мы будем сегодня делать?

– Что мы будем делать? – звонко от напряжения повторила Маред.

– Разговаривать, – улыбнулся Алекс, зная, что девчонка услышит улыбку в его голосе.

– И для этого нужно раздеваться?

А теперь к страху добавилась злость. Алекс и сам прикрыл глаза, чтобы расслышать малейшие оттенки в голосе девушки.

– Не всегда. Но ты даже не представляешь, как обнажается душа, когда раздеваешь тело.

– Я так понимаю, вы сами обнажать душу…

Маред запнулась, в последний момент сообразив, что продолженная мысль будет означать, что раздеться должен и Алекс. Мысли девчонки были так ясны, что он снова улыбнулся.

– Разумеется, собираюсь, – мурлыкнул он. – Мы будем разговаривать и учить тебя слушать. Меня – и тебя саму. Заведи руки назад, девочка. Это будет уже другой узел, и его я тебе тоже покажу. Когда-нибудь твой мужчина оценит заботу… Знаешь, один интересный человек как-то сказал: «Правильно завязанный галстук – это первый серьезный шаг в жизни». Правда, я не уверен, что он использовал галстуки таким образом, но кто его знает?

Подхватив второй галстук, черный с разноцветными ромбами, он плотно, но не туго связал запястья Маред за спиной. Отступив на пару шагов, быстро разделся сам. И снова шагнул к девушке, опять прижавшись, всем телом ощутив, как между ними проскочила искра, словно от прикосновения к лейденской банке. Еще бы… после ткани – да голая кожа. Маред дернулась, выгнулась, пытаясь отстраниться, но Алекс не позволил. Прижал сильнее, впитывая эту дрожь, наслаждаясь ею. Потом легонько оттолкнул сам и тут же потянул за собой на кровать. Девочка легла набок неуклюже, не доверяя его рукам и не понимая, чего от нее хотят.

– Нет, не так. Я лягу на спину, а ты сядешь сверху, – тихо сказал Алекс. – Просто сядешь, понимаешь? Так будет удобнее… разговаривать.

Он расчетливо выделил последнее слово, с мягкой интимностью снизив голос, и по нервному движению Маред понял, что попал в цель. Помог привставшей девушке сесть сверху и согнул колени так, чтобы Маред могла опереться на них спиной. Немного раздвинул, пропуская ее связанные руки. Теперь, даже если бы девушка внезапно дернулась, свалиться ей не грозило. Спрыгнуть, впрочем, тоже сразу не получилось бы. А уж какой открывался вид… Алекс сглотнул пересохшим ртом и подумал, что неизвестно еще, кому тут придется тяжелее.

– Расслабься, – повторил он, глядя, как девчонка старается как можно меньше опираться на него и как можно больше – коленями на постель. – Так ты долго не просидишь. Неудобно ведь.

– Мне – удобно, – огрызнулась Маред.

Покраснев от груди до ушей, она судорожно ловила ртом воздух – руки Алекса медленно прошлись по внутренней стороне ее раскрытых бедер, погладили от коленей и вверх, обрисовывая линии и изгибы тела.

– Как скажешь, – усмехнулся Алекс. – Тогда начинаем. Я говорю – ты отвечаешь. Если будешь молчать или мне станет скучно – придется придумать другое занятие, поинтересней. Но тебе оно вряд ли понравится. Начнем?

– Да, – прошептала Маред, боясь шевельнуться.

Алекс погладил ее бедра, кончиками пальцев нарисовал спираль на нежном, по-девичьи плоском животике, прислушиваясь к отклику тела.