Дорога судьбы - Даниэла Стил

– Лучше бы вы продали мне эти рудники. Вам же было былегче. – Он заметил гневный огонек, вспыхнувший в ее глазах, и примирительноподнял руку. – Это не коммерческое предложение, а простая констатация факта.Вам действительно было бы легче, и вы это знаете. Но, похоже, вы вовсе нестремитесь облегчить себе жизнь. – Он встал, поклонился, и она почувствовала,что ее гнев проходит. – Что ж, преклоняюсь и отступаю.

Она улыбнулась ему с видом лукавой девчонки.

– Жаль, что вы раньше до этого не додумались, мистерХарт.

– Увы, мисс Терстон. Я должен был попытаться. Но теперья отступаю. – Он все еще не был уверен, что она доверяет ему. – Возможно,теперь мы сможем стать друзьями.

– Это было бы прекрасно. – Она улыбнулась, но глаза еевдруг стали серьезными.

Ребенок этого человека умер у него на руках, вспомнила она.Он вовсе не был жестокосердным дельцом, готовым на все, лишь бы выкупить у неерудники. Ее отец хорошо к нему относился. Возможно, Харт этого заслуживал. Онадействительно не до конца доверяла этому человеку, но испытывала к немууважение. Он был умен и вел свои дела, не прибегая к грязным приемам.

– Я бы хотел, чтобы мы подружились, мисс Терстон.

Сабрина кивнула и грустно взглянула на него. У нее никогдане было друзей. Конечно, в детстве в Сент-Элене она дружила с девочками изшколы, но все они уже замужем, у них самих дети, да теперь и они избегают ее.Слишком необычным стало ее положение с тех пор, как она возглавила рудники. Онануждалась в дружбе, нуждалась в человеке, которому могла бы излить душу.Интересно, как отнесется его индианка к этой ее дружбе с Хартом, к тому, чтоона будет приезжать к нему на рудники, общаться с ним? Все это промелькнуло вголове у Сабрины, пока Харт смотрел на нее в ожидании ответа. Наконец онаподняла на него осторожный взгляд. – Я бы тоже этого хотела, мистер Харт. Но незнаю, легко ли нам будет поддерживать дружбу, когда каждый из нас вернется ксвоим делам.

– Мы можем хотя бы попробовать. Я непременно к вамприеду. Вы не против?

У кого просить совета? Ни матери, ни отца, ни тетушки, никомпаньонки у нее не было. А он спрашивал ее о том, в чем она действительномало понимала.

Он сам не был уверен, что все понимает. Когда он увидел ееидущей по улице, у него вдруг перехватило дыхание, а теперь они сидели здесьвот уже два часа разговаривали, как люди, которые никогда раньше не знали орутдруга. Он чувствовал, что его тянет к Сабрине все больше и больше, и не хотелее потерять после возвращения на рудники. Харт понимал, что там она снованаденет маску, но он всегда будет помнить ее такой, какой увидел сегодня.

Ничего особенного Сабрина ему не сказала, но ее взглядпотряс его до глубины души. Так порой смотрела на него Матильда, то она немогла ни красотой, ни умом сравниться с Сабриной. Только сейчас, здесь он вдругосознал, что за человек эта юная цевушка, которая в двадцать один год управляетодним из самых больших рудников в стране. В ней было столько необычного, таксильно она поразила его, что, уходя, он чуть не плакал, а она, закрыв за нимдверь и услышав, как отъезжает его машина, вдруг ощутила в душе какое-то новое,незнакомое ей доселе чувство. Она те могла забыть глаза Джона и слова, которыеон говорил ей. Мысли о нем преследовали ее и на следующее утро, когда онасидела в саду, и вечером на борту парохода, который вез ее обратно в Напу. Ейбыло странно, что Харт вдруг так заинтересовал ее. Она десятки видела егораньше, еще будучи ребенком, потом всей душой ненавидела его целых три года, атеперь... теперь не могла забыть. Какая-то неуловимая, спокойная сила была внем, сила и мягкость одновременно. В присутствии Джона она чувствовала себятак, словно он мог оградить ее от всех опасностей на свете. Сейчас Сабринапонимала, что нечто подобное испытывала к нему и раньше, но, охваченная гневом,просто не замечала этого. И все-таки странно, что она не перестает о немдумать.

Он занимал ее мысли весь день в Сан-Франциско, и после напароходе, идущем на север, и потом, когда она ехала домой на машине, и наследующее утро, когда скакала на рудники. Она неотступно думала о нем все этовремя, так же как он думал о чей. Приехав на рудники, он узнал от Дэна, какоеизвестие ожидало ее, когда она открыла дверь своей конторы. Список жертв былнаписан мелом на грифельной доске, прислоненной к ее рабочему столу. Она несразу сообразила, в чем дело. Взрыв, случившийся в шахте, практически не вызвалразрушений, но более тридцати человек погибло. Тридцать один, если быть точным,как она сказала Джону Харту, когда тот приехал к ней на следующий день.

– Они могли хотя бы отправить мне телеграмму. Но дажене подумали сообщить, а я в это время сидела с цветами в волосах... – Глаза еебыли красными от слез.

В эту минуту она ненавидела себя.

– Вы имеете право думать не только о жизни своихрабочих. По вечерам они возвращаются домой, где их ждут жены и дети. Наконец,они могут просто напиться после работы. Какого черта вы о них убиваетесь? – Онсердился на Сабрину за то, что она так жестока к себе.

– Я отвечаю за всех! – Она выкрикнула эти слова Харту влицо, и он схватил ее за руку.

– Черт побери, Сабрина, вы отвечаете и за себя! – Онвпервые назвал ее по имени, и ей понравилось, как оно прозвучало в его устах. –Вы не можете все время копаться в этой куче грязи. Как вы не понимаете этого,безмозглая девчонка!

Он отчитывал ее, а она улыбалась. Что-то странное случилосьс ними там, в доме Терстонов. После стольких лет они вдруг стали друзьями...

Внезапно глаза ее вновь подернулись печалью.

– Я знаю только одно. Мои люди погибли, а меня здесь небыло.

– Что бы это изменило?

– Я смогла бы как-то поддержать остальных.

Но она знала, что это неправда. Ее присутствие ровным счетомничего бы не изменило. Но он не стал этого говорить, только покачал головой.

– Вы достаточно много для них сделали. Вы отдали им тригода жизни, и, Бог свидетель, никто не вправе требовать от вас большего. Я всеэто проходил, и, уверяю вас, вы не услышите от них ни слова благодарности. Дажеваша смерть их не тронет.

Сабрина понимала, что здесь он не прав. Она помнила, какмного людей шло за телом ее отца, когда она привезла его домой. Она тихосказала:

– Они ничего не забывают.

Глаза их встретились.

– Тогда будет слишком поздно. Кого это волнует? Вашегоотца такие вещи не волновали.

Это она тоже знала.

– Знаете, что было для него важнее всего на свете? Вы!Полагаю, вам стоит об этом задуматься. Вы значили все для него. – Джон Хартпочувствовал комок в горле. – Так же, как мои дети значили все для меня.

Сабрина взглянула него, сочувствуя его боли.

– Вы поэтому никогда больше не женились? Из-за них?