Столкновение миров - Нед Виззини

Наконец Король Бури посмотрел вверх на Ведьму Ветра. Его лицо было в слезах и в крови.

– Но она моя дочь, – тихо сказал он. – Разве ты не узнаешь себя? Какой ты была раньше?

Ведьма Ветра, стоявшая теперь на земле, сделала шаг назад и покачала головой.

– Нет, – прошептала она.

– Да, это ты, – сказал Денвер, гладя Эйди по голове. – Я вывел эту героиню в одной из моих книг, чтобы сохранить все лучшее, что было в моей юной дочери, моей дорогой Далии. Я описал ее в точности такой, какой была ты в ее возрасте, такой, какой я запомнил тебя до того, как та ужасная книжка украла тебя у меня. Это был единственный способ сохранить добро в тебе. Когда-то ты была такая добрая, щедрая, сильная и милая. А теперь… теперь ты убила последнюю крупицу добра, которая в тебе оставалась. Ты так изменилась, что даже не узнала себя.

Ведьма Ветра стояла, качая головой. Но теперь она выглядела не так, как прежде. Более человечной. Магическая ярость, в которой она пребывала столько лет, казалось, ослабевала.

Корделия вдруг подумала, что, может быть, ей удастся соединиться с прежней Далией, если она по-прежнему находится где-то внутри стоявшей перед ними скрюченной ведьмы.

– Теперь ты видишь силу семейной любви? – спросила Корделия, выступая на шаг вперед. – Вот почему ты была такая злая с тех пор, как мы с тобой познакомились. Это оттого, что ты потеряла отца, родного человека, в столь раннем возрасте. Как только он воспользовался «Книгой Судьбы и Желаний», он перестал быть самим собой. Но теперь твой отец вернулся.

– И ты можешь воссоединиться с ним. Ты провела всю жизнь в поисках власти… И что она принесла тебе? Только несчастья, боль и поражение. Мы в какой-то степени повинны в том же, – она указала на Брендана. – Брендан долгое время был настолько одержим вымышленным представлением о самом себе, что перестал быть самим собой. Нельзя стараться стать героем. Героем можно только быть. И все это не имеет значения, если ты просто остаешься верен себе.

– И теперь я понимаю, что тоже виновна. Истинный ум заключается не в том, чтобы сознавать то, что ты знаешь, но то, чего ты не знаешь. Чтобы сознавать то, что моим брату и сестре приходят в голову такие мысли, о которых я и не мечтала. Каждый из нас по отдельности может совершать ошибки, но лучше всего мы действуем как команда.

Говоря это, Корделия плакала. Плакал и Брендан, вопреки своим усилиям скрыть слезы. Все они, молча, смотрели на Ведьму Ветра.

Выражение ее лица постепенно смягчалось. Она вдруг стала на двадцать лет моложе, пропали ее напряжение и злость. Впервые за несколько десятилетий ее глаза наполнились слезами. Она сделала шаг вперед, опустилась на колени и обняла своего умирающего отца, все еще державшего в объятиях тело Эйди.

Впервые за многие годы с тех пор, как «Книга Судьбы и Желаний» вошла в их жизнь, дети-Уолкеры были cпокойны. И пока они стояли, обнявшись, случилось нечто потрясающее. Началось превращение Ведьмы Ветра.

Уолкеры и Селин с благоговейным страхом наблюдали, как Ведьма Ветра снова стала маленькой девочкой, которой была до того, как впервые воспользовалась «Книгой Судьбы и Желаний». Король Бури и Ведьма Ветра стали просто отцом и дочерью.

Денвером и Далией Кристофф.

Они наконец снова оказались вместе.

С переменой, случившейся с Ведьмой Ветра, злые персонажи книг Денвера потеряли цель, к которой стремились. Как будто выходя из забытья, они перестали громить Сан-Франциско, повернулись и направились к порталу между двумя мирами.

Но город Сан-Франциско лежал в руинах. Никто не праздновал победу, было много работы, которую требовалось выполнить.

– Вы можете все это поправить, – слабым голосом сказал Денвер Кристофф, обращаясь к детям-Уолкерам. – Возьмите Хранители Мира к Двери Путей. Так можно сделать это безумие недействительным. Если все три Хранителя Мира пройдут через Двери Путей одновременно, это отменит волшебство, вернет город в прежнее состояние и навсегда разрушит связь между двумя мирами.

– Но как нам попасть туда? – спросила Элеонора.

– Я призвал ваших друзей, – сказал Денвер. – Они доставят вас туда.

В тот же миг в небе показались два «Мустанга П-51» и приземлились на поляну. Из самолетов выпрыгнули пилоты и подошли к Денверу.

– Я слышал, вас, ребята, надо подбросить до места, – сказал Уилл Дрейпер.

– Уилл! – закричала Корделия. Она подбежала к нему и крепко его обняла.

Он засмеялся и в свою очередь обнял Корделию.

– Что слышно о твоем бывшем муже? – притворно-обиженно спросил Феликс, раскрывая объятия.

Корделия засмеялась и обняла его.

– Отправляйтесь, вам надо спешить, – сказал Денвер. – Битва для книжных героев, может быть, и окончена, но я ничего не смогу сделать, чтобы остановить подкрепление реальных вооруженных сил США, которое направляется сюда. Военные могут не разобрать, кто друг, а кто враг и, в конце концов, причинят больше вреда, чем пользы.

Брендан повернулся к Селин. Он хотел произнести на прощание речь, которую бы в Тинце повторяли и пересказывали еще много лет. Но то, что он сказал, для исторических книг, конечно, не годилось.

– Ты… гм… мне нравишься… знаешь…

Селин ошеломила Брендана, сделав шаг вперед и поцеловав его в губы. Он широко раскрыл глаза.

Это был его первый поцелуй. И Брендан определенно не скоро его забудет. Через несколько секунд Селин сделала шаг назад и улыбнулась. Брендан открыл было рот, но Селин покачала головой.

– Не говори, Брендан, – сказала она, улыбаясь. – Иногда лучше просто помолчать. До свидания. Я никогда тебя не забуду.

Ошеломленный Брендан кивнул и позволил Корделии увести себя к ожидавшим «Мустангам П-51». Селин, глядя на него, усмехнулась, и Брендан покраснел.

– Элеонора, иди сюда! – закричала Корделия.

Младшая из Уолкеров стояла перед двенадцатилетней Далией, которая была удивительно похожа на Эйди. Они улыбнулись друг другу и обнялись. Хоть это были и разные люди, им немало пришлось пережить в последние несколько дней. Делия прошептала что-то на ухо Элеоноре. Элеонора ответила тоже шепотом, затем выпустила Далию из объятий и побежала к брату и сестре.

– Что она тебе сказала? – спросила Корделия.

Элеонора усмехнулась.

– Этого я не могу тебе сказать.

– Ну, отлично, – сказал все еще несколько ошеломленный Брендан. – Надеюсь, ты не попросила у нее снова десять миллионов долларов?

– Ты действительно сказал, что надеешься, что мы не получим десять миллионов долларов? – спросила потрясенная Корделия.