Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV-DCC до н. э. - Пол Кривачек

В наше время нет примеров, которые помогли бы нам понять смысл того, что происходило с буквами ассирийского языка. Мы можем провести аналогию лишь с реформой турецкого языка 1920-х гг., которую проводил Мустафа Кемаль, позже названный Ататюрком, основатель и первый президент современной Турецкой Республики, которая сменила почти 500-летнюю Османскую империю. В 1928 г. использование арабской вязи для письма на турецком языке запретили, а вместо нее предложили использовать модифицированную форму латинского алфавита. И хотя сначала этому сопротивлялись, реформы были проведены незамедлительно. Через год пользоваться арабским письмом означало совершить уголовное преступление. Так вся страна внезапно стала неграмотной. Сам Ататюрк ездил по Турции с черной доской и мелом и давал импровизированные уроки грамоты на рыночных площадях и железнодорожных станциях. После этого с учреждением в 1932 г. Turk Dil Kurumu – Общества турецкого языка огромное количество арабских и персидских слов и выражений, которые были в ходу во времена Османской империи, из турецкого языка удалили, заменив их турецкими народными фразами и неологизмами. Всем туркам пришлось заново учиться говорить на родном языке. Последующие поколения, которые обучались только новым буквам и «очищенному» языку, не смогли прочесть ни одного текста, написанного до 1928 г. В результате были искоренены все знания о временах Османской империи. Разумеется, это произошло во исполнение благой или злонамеренной цели Ататюрка.

Предвидели ассирийцы или нет такую ситуацию в будущем? По мере все расширявшегося вторжения арамейского языка в их жизнь могли ли они представить себе, что все знания об их долгой истории в один прекрасный день могли быть утрачены? По-видимому, у них было ощущение того, что давние шумеро-аккадские традиции, гордыми наследниками которых они являлись, впервые оказались под угрозой.

В результате возникла идея создания в Ниневии царской библиотеки во дворце последнего великого ассирийского императора Ашшурбанипала (669 – ок. 629 до н. э.). Здесь находилось далеко не первое и не единственное большое собрание документов Древней Месопотамии, но, по-видимому, это был архив, созданный специально ради сохранения наследия прошлого – литературных богатств клинописной культуры. Об озабоченности царя этой проблемой свидетельствует фирменный знак на многих хранившихся в архиве табличках – надпись «Ради далеких дней».

Мы не знаем, сколько ассирийских правителей в более поздние времена были грамотными, способными по крайней мере читать письма и депеши, и не зависели от секретарей, которые могли прочитать им их вслух. Эта способность, вполне возможно, высоко ценилась не столько за демонстрацию образованности царя и его интеллекта, сколько за возможность добраться до сути того, что реально происходило вокруг. Легко представить себе писцов, тщательно «фильтрующих» то, что они говорят монарху. Многие из них вполне могли бояться быть носителями дурных новостей, особенно если царь оказывался вспыльчивым, подверженным взрывам раздражительности и склонным наказывать вестника неугодных вестей. О том, что такая цензура существовала, недвусмысленно говорится в предупреждении, содержащемся в одном из писем, адресованных во дворец: «Кто бы ты ни был, писец, который будет читать это письмо, не утаивай ничего от царя, моего господина, чтобы боги Бел и Набу милостиво отозвались о тебе царю».

Ашшурбанипал пошел дальше, чем просто научился читать, и заявил о полном овладении им всеми умениями писца: «Я, Ашшурбанипал, в своем дворце, понял мудрость Набу [бог учения]. Всем искусством письма… всякого рода я овладел полностью… Я читал хитроумно написанные таблички Шумера, а также на непонятном аккадском языке, который трудно правильно использовать; я получал удовольствие, читая надписи на камнях, сделанных до Потопа».

Он умел не только читать, но и писать: «Овладев в совершенстве искусством писца, научившись тому, чему ни один царь до меня не научился, я записал на табличках средства лечения болезней от головы до ногтей пальцев на ногах, неканонические сборники, мудрые учения, относящиеся к врачебному мастерству [богов] Нинурты и Гулы; я их проверил, сопоставил и разместил в своем дворце, чтобы внимательно перечитывать».

Возможно, даже существует реальное доказательство его способности писать клинописью: некоторые сохранившиеся таблички помечены словами «Ашшурбанипал, царь Ассирии», которые выведены явно неумелой рукой.

Собирание библиотеки, по-видимому, было данью не просто тщеславию этого просвещенного и хорошо образованного монарха. Он отправил указания во все уголки своей империи, чтобы имевшиеся на местах тексты присылали к нему в Ниневию. Например, у нас есть его письмо правителю Борсиппы – древнего города, расположенного неподалеку от Вавилона: «Слово царя – Шадуну: я здоров, и тебе хорошего настроения. В день, когда ты получишь мою табличку, ты должен взять с собой Шуму – сына Шум-икина, его брата Бель-Этира, Аплу – сына Аркат-Илани и знатока из Борсиппы, которого ты знаешь. Вы должны достать все таблички, которые есть в их домах, и те, которые находятся в Эзиде [главный храм бога города Борсиппы Набу]». Он был озабочен не просто тем, чтобы собрать как можно большую коллекцию текстов, но и хотел убедиться, что у него есть копии всех важных трудов церковного канона Месопотамии. В своем письме он перечисляет молитвы, заклинания и другие тексты, узнаваемые, как было принято в древние времена, по их начальным словам. Ему нужна серия табличек под названием «Сражение», а также «Их кровь», «В бою да не коснется человека копье» и «Отдохнуть в глуши и снова спать во дворце». Он также приказывает Шадуну собрать все то, чего, возможно, нет в дворцовой библиотеке:

«Ты должен искать и прислать мне… обряды, молитвы, надписи на камне и все то, что полезно царской власти, вроде текстов искупления для городов, для защиты от дурного глаза во время паники, и все то, что требуется во дворце, все, что есть в наличии, а также редкие таблички, копий которых не существует в Ассирии.

Я написал настоятелю храма и главному магистрату, что ты должен поместить таблички у себя на хранение и что никто не должен утаивать никаких табличек от тебя. А в случае, если ты увидишь какую-то табличку или ритуальный текст, о которых я не упомянул и которые нужны во дворце, изучи их, забери и пришли мне».

По счастливой случайности цель Ашшурбанипала – сохранить в своем архиве литературные плоды шумеро-аккадской культуры «ради далеких дней» – была достигнута. Его библиотека оказалась одной из первых находок, сделанных пионерами месопотамской археологии в 1840—1850-х гг., исполнив надежды царя на то, что в один прекрасный день его собрание поможет вернуть к памяти интеллектуальные богатства его цивилизации. Раскопки на месте Древней Ниневии (современного Куюнджика) дали массу текстов и их фрагментов общей численностью свыше 30 тысяч единиц, которые представляли собой много тысяч отдельных документов – летописей, мифов, эпических произведений, молитв, заклинаний, толковых словарей, списков примет, математических упражнений, астрономических таблиц, медицинских трактатов – настоящих подарков ученым, которые тогда работали над расшифровкой и переводом клинописи. Среди них находился даже подробный каталог царских приобретений с перечислением происхождения экспонатов из царской коллекции, например: «Одна табличка с текстом в одну колонку от колдовства, написанная Мушезибом-Набу, сыном Набу-Шум-Ишкуном, писцом царя Вавилона; две таблички с „Плачами“ и „Книга снов“ на ста двадцати пяти табличках, написанных Арабу, экзорцистом из Ниппура».