"Аполлон-8". Захватывающая история первого полета к Луне - Джеффри Клюгер

– Вы не могли бы помолчать?! – рявкнул он.

В ответ к нему повернулись головы.

Крафт не обращался ни к кому конкретному. До него долетали тихие голоса из одного конца зала, и если выбирать того, чей голос раздражал его больше других, то это оказался бы голос летного врача Чарлза Берри. Забота о здоровье астронавтов, разумеется, дело необходимое, но сейчас был явно не тот случай. Если двигатель откажет, рецепт на марезин или секонал никак не поможет, и, на взгляд Крафта, уж Берри-то сейчас мог бы держаться как можно дальше от событий.

– Замолчите! – повторил Крафт. – Не знаю, как остальные, а я тут думаю о том, как наши ребята выйдут с той стороны Луны.

Крафт хмуро оглядел зал, показывая, что упрек относится ко всем без исключения.

В Эль-Лаго и Тимбер-Коув призывать кого-то к тишине не было необходимости. Сьюзен Борман и Валери Андерс сидели вдвоем, бок о бок, на кухне Борманов. Мэрилин Ловелл – на полу гостиной, поджав ноги, – точно так же, как во время недавней телепередачи.

В нижней строке телеэкранов, настроенных на репортаж об «Аполлоне-8», и в верхней части главного экрана в ЦУП часы показывали время от старта – 3 суток 17 часов 19 минут и 12 секунд. Некоторые зрители, устроившиеся у домашних телевизоров, без дополнительных объяснений знали, что это время, когда должен включиться двигатель для возвращения к Земле. В ЦУП это было отлично известно всем до одного. Если двигатель запустится как надо, он разгонит корабль, и последний период отсутствия связи закончится раньше: радиоконтакт восстановится всего через 15 минут и 10 секунд.

Включение двигателя, невидимое и неотслеживаемое, либо произошло, либо нет. Долгое ожидание вестей с корабля проходило, как и желал Крафт, в тишине. Он ничего не говорил. Молчал и Джордж Лоу. Молчал Чарлз Берри. Кен Маттингли за пультом капкома не оглашал ни время начала, ни время окончания маневра: если невозможно подтвердить, произошло ли событие, то не было смысла о нем объявлять. Чьи-то пальцы постукивали по столу, щелкали чьи-то зажигалки, полетные часы отсчитывали время.

Через неполных 12 минут после предполагаемого включения двигателя Маттингли нарушил тишину в эфире. Как и в случае выхода на лунную орбиту, ожидать отклика от экипажа пока было рано, однако надеяться – уже можно.

– «Аполлон-8», Хьюстон, – сказал Маттингли невидимому кораблю и заодно всем телезрителям.

В ответ было лишь молчание.

– «Аполлон-8», Хьюстон, – повторил он через 18 секунд.

Снова тишина – только свистящий шум космического молчания в наушниках и в динамиках телевизоров.

– «Аполлон-8», Хьюстон, – вновь попытал счастья Маттингли еще через 28 секунд.

На этот раз, по-прежнему не получив ответа, он замолчал почти на минуту, но и следующий вызов не принес результата.

После 48 секунд молчания Маттингли вновь вызвал корабль, затем повторил вызов еще через 48 секунд. Снова тишина.

15 минут и 10 секунд уже истекли. Если корабль в ближайшее время не появится, это будет означать серьезное опоздание.

А затем, все разом, ожили замершие экраны на всех пультах, операторы в ЦУП повскакивали с мест и не скрывали радости. Цифры на экранах – совершенно правильные и благополучные – шли на Землю с корабля, который еще находился за 375 000 км, но совершенно точно направлялся домой.

Через миг четко прозвучал голос Джима Ловелла:

– Хьюстон, «Аполлон-8». К вашему сведению, Санта-Клаус здесь.

– Подтверждаю, – ответил Маттингли. – Кому знать, как не вам.

Так, по крайней мере, услышали астронавты. А все находившиеся в ЦУП – нет: слова капкома утонули в ликующих криках и свисте операторов, которым уже было не до Криса Крафта с его правилами насчет тишины.

В кухне Борманов Сьюзен вскочила с места, взволнованно всплеснула руками и радостно обняла Валери. В доме Ловеллов такое же ликование окружало Мэрилин, от радостных возгласов гостей проснулись дети, которых она только что уложила спать.

В домах, в барах, на американских военных базах по всему миру тоже долго не смолкали аплодисменты. Радостное известие отмечали и 1700 человек на авианосце «Йорктаун» – главном военном корабле, ответственном за спасение астронавтов. Он уже направлялся к указанному участку в южной части Тихого океана, где через двое суток ожидалось приводнение.

Из космического корабля, где до посадки на этом маленьком пятачке среди океана оставалось еще немало забот, Фрэнк Борман задал лишь один вопрос:

– Что там дальше по списку?

25–27 декабря 1968 г.

С экипажами, находящимися в космосе, Дик Слейтон напрямую не говорил с октября – с той безуспешной попытки заставить Уолли Ширру надеть шлем перед входом «Аполлона-7» в атмосферу. Слейтон отлично знал, что протоколы связи не поощряли разговоров с экипажем, исходящих от кого угодно, кроме капкома, – даже от главы Отдела астронавтов, однако после маневра TEI он решил сделать еще одно исключение.

– Доброе утро, «Аполлон-8», это Дик, – сказал он, подключив гарнитуру в соседнее гнездо на пульте капкома. – Просто хочу пожелать вам очень счастливого Рождества от имени всех в ЦУП и, я уверен, во всем мире.

Любые, даже самые слабые отголоски сентиментальности в Слейтоне были категорически непривычны экипажу, и астронавты толком не знали, как на такое реагировать. Впрочем, это было и неважно, поскольку сентиментальный Слейтон был еще и словоохотливым Слейтоном.

– Лучшего рождественского подарка мы и не ожидали. Надеюсь, вы теперь хорошенько выспитесь, и пусть удастся завтрашний рождественский ужин. С нетерпением будем ждать вас на Гавайях 28-го числа.

Борман для надежности выждал, пока Слейтон уж точно закончит речь, и тогда ответил.

– О’кей, лидер, – начал он, неожиданно называя Слейтона словом, которое раньше никогда не использовал. Однако командир экипажа тоже не был глух к сантиментам. – Там и встретимся. Передайте спасибо всем, кто на Земле. Понятно, что без их помощи мы бы ничего не сделали.

– Тут мы заодно, – ответил Слейтон.

– Даже мистер Крафт иногда делает что-то полезное, – добавил Андерс.

Слейтон обернулся через плечо посмотреть, насколько добродушно Крафт снесет такую дерзость от экипажа, но Крафта в зале не было: узнав, что корабль благополучно направился к Земле, он уехал домой поспать и переодеться.

– Он устал ждать, пока вы с ним поговорите, и ушел домой, – ответил Слейтон.

Как и надеялся Слейтон, астронавтам удалось поспать: вначале Борману и Ловеллу, а затем, когда они проснулись, – Андерсу. Рождественский ужин у них тоже был – позже обычного, в самое Рождество.

Как и все съестное, эти припасы тоже были упакованы и уложены в ящик, хранящийся в отсеке оборудования, только рождественские упаковки были тяжелее обычных, и к каждой из них зеленой огнеупорной ленточкой была привязана открытка с надписью «Счастливого Рождества». Под оберткой экипаж обнаружил пластиковые пакеты с индейкой, подливкой, клюквенным соусом и гарниром. Для каждого из астронавтов к ужину прилагалась миниатюрная бутылка бренди Coronet VSQ.