The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография - Хантер Дэвис

В январе 1964 года песня «I Want to Hold Your Hand» заняла восемьдесят третье место в американских хит-парадах. В Британии песня продержалась на верхней строчке два месяца, но ее наконец сменила «Glad All Over» группы The Dave Clark Five[147] — по мнению многих, новой сенсации.

Лондонские газеты жадно ухватились за сюжет — обрадовались, что на вершине для разнообразия оказалась не ливерпульская, а местная группа. «Дейли экспресс» выпустила передовицу: «Тотнемский звук сокрушил „Битлз“».

Карикатуристы, за полгода утомившись сочинять ливерпульские шутки, вцепились в идею, что с «Битлз» покончено. В лондонской газете «Ивнинг стандард» художник Вики[148] изобразил кабинет министров с прическами а-ля «Битлз» и премьер-министра, говорящего им: «Чего от вас ожидать, с такими старомодными прическами?»

Битлов тоже охватила тревога. «А куда деваться? — говорит Джон. — Все только и твердили: пришел Дэйв Кларк, ваша песенка спета. Мы огорчились, но ненадолго. В Ливерпуле тоже так было, когда мы дергались, что Джерри победит нас в опросе „Мерси-бита“».

Перед поездкой в Америку Брайан организовал им вторые европейские гастроли. Три недели битлы провели во Франции, с 15 января выступая в парижском зале «Олимпия».

Несколько тысяч фанатов провожали троих битлов в лондонском аэропорту. Ринго из-за тумана застрял в Ливерпуле и прилетел позже. Улетая из лондонского аэропорта, он поднял плакат с буквами «TLES» после аббревиатуры «ВЕА»[149] на корпусе самолета. Осберт Ланкастер на карикатуре в «Дейли экспресс» изобразил Наполеона с прической под «Битлз».

Первый концерт в «Олимпии» особого успеха не имел — первый прохладный (по меркам «Битлз») прием за последний гастрольный год. Также случилась первая потасовка между фотографами, французскими полицейскими и Брайаном Соммервилом, новым рекламным агентом «Битлз», который теперь отвечал за связи с прессой на гастролях. Впрочем, битлам слегка похлопали, и Джон поблагодарил: «Мерси боку вам из Мерси».

Корреспондент Би-би-си в Париже: Насколько важно для вас добиться успеха в Париже?

Пол: Успех важен везде.

Би-би-си: У французов еще не сложилось мнения о «Битлз». А что вы думаете о них?

Джон: О, нам нравятся «Битлз». Они клевые.

В Америке на вторую неделю песня «I Want to Hold Your Hand» добралась до сорок второго места. Норман Уайсс из General Artists Corporation встретился в Нью-Йорке с Брайаном, подписал контракт на Карнеги-Холл и стал агентом «Битлз» в Америке.

Лондонская «Дейли мейл» в репортаже сопровождавшего «Битлз» Винсента Малкрона сообщала: «Если Париж и „Битлз“ собираются закрутить роман, нельзя сказать, что у него бурное начало. То ли Елисейские Поля не в настроении, то ли битломания, как и вхождение Британии в Европейское экономическое сообщество, — это проблема, которую французы решать не спешат».

«Битлз» находились в своих апартаментах в парижской гостинице «Георг V», когда пришла новость: «I Want to Hold Your Hand» заняла первое место в американском хит-параде. Песню они задумали в подвале лондонского дома Джейн Эшер, изначально — псевдоамериканским госпелом; вполне логично, что она первой принесла им успех в Америке. По такому случаю они закатили роскошный ужин. За столом Брайана сфотографировали с ночным горшком на голове.

Тут же стаями слетелись американские репортеры и телекомментаторы. Американские битломаны, вроде Сэнди Стюарт, осаждали Карнеги-Холл и «Шоу Эда Салливана», добиваясь билетов. Песня «She Loves You», затерявшаяся где-то в американском хит-параде, уверенно пошла вверх вслед за «I Want to Hold Your Hand». В рейтинге долгоиграющих пластинок «Meet the Beatles!» приближалась к вершине.

Американская пресса, как и британская годом раньше, припоздала, но к делу подошла смертельно серьезно.

— Расскажите, как вы делаете свои прически, — попросил один американский журналист.

— Вы имеете в виду, как мы их не делаем? — уточнил Джон.

— Однажды в Ливерпуле мы вышли из бассейна, — объяснил Джордж, — и нам понравилось, как мы выглядим.

Прибыла Шейла Грэм, автор синдицированной газетной колонки, — она долго выясняла у битлов, кто из них кто. Журнал «Лайф» опубликовал шестиполосный материал о «Битлз».

Желая извлечь максимум из всей этой бесплатной трескотни и успеха пластинок, Брайан убедил «Кэпитол» потратить пятьдесят тысяч долларов на, как он выражался, «ударную рекламную кампанию». По всей Америке расклеили пять миллионов плакатов «К нам едут „Битлз“», каждый диджей получил по экземпляру всех британских пластинок «Битлз». На «Кэпитол» выпустили миллион четырехполосных газет про «Битлз» и сфотографировали боссов компании в битловских париках.

«Рекламы было много, — рассказывает Войл Гилмор, вице-президент „Кэпитол“. — Но вся реклама мира не поможет сбыть дрянной товар».

Эд Салливан не знал, что делать со спросом на билеты, — на 728 мест было подано пятьдесят тысяч заявок. Сид Бернстайн мог бы продать билеты в Карнеги-Холл вдвое дороже. «Даже миссис Нельсон Рокфеллер[150] не смогла купить билет. Пришлось отдать ей свой».

Брайану предложили еще одно выступление в Нью-Йорке, на этот раз в Медисон-сквер-гарден, и обещали заплатить в два раза больше, чем за Карнеги-Холл, но этот концерт уже не влезал в расписание выступлений.

Когда 7 февраля 1964 года «Битлз» вылетели из лондонского аэропорта рейсом 101 компании «Пан-Американ», радиостанция WMCA в Нью-Йорке передала первое из серии объявлений: «Сейчас половина седьмого утра. Время „Битлз“. Они вылетели из Лондона полчаса назад. Сейчас летят над Атлантическим океаном к Нью-Йорку. Температура — тридцать два градуса по шкале „Битлз“».

В самолете битлы изрядно нервничали. Они не знали деталей рекламной кампании, зато читали, что за океаном их критикуют и считают уродами.

Син летела вместе с Джоном — в первый и последний раз они отправились на гастроли вместе. С ними летел незнаменитый тезка и однофамилец знаменитого Джорджа Харрисона, представлявший «Ливерпул экоу». Переезжая из Лондона в Ливерпуль, он думал, что навсегда распрощался с общенациональными новостями. А сейчас летел в свое первое из четырех турне на другой материк с группой, о которой когда-то отказался писать. Он вспоминает, что битлы не знали, какого приема ждать. «Они вопрошали: „У Америки есть всё, Джордж. На кой черт ей сдались мы?“» В статьях этого Джорджа Харрисона к нему все обращаются по имени.