Лонтано - Жан-Кристоф Гранже

– Сколько?

– Мне говорили о многих десятках тысяч.

Масштаб покупок свидетельствовал о реальном желании изменить расклад внутри предприятия. И даже, без сомнения, взять его под контроль.

– Кто покупает?

– Не могу назвать имена. Мои сведения и без того дорогого стоят.

Лоик сделал вид, что не слышал:

– Так кто же закупает?

Пришел черед Кондамина уйти от вопроса – настоящий диалог глухих:

– Ты просил меня выяснить – вот тебе весь мой сказ. Рассчитываю на ответную любезность. Когда разберешься, что у тебя происходит, дай мне фору.

Финансист повесил трубку. Лоик еще подержал свою возле уха, никак не реагируя. Обвел глазами свой полукруглый стол – его «кабину управления». В данный момент у него было ощущение, что это рубка «Титаника»: айсберг уже виден и слишком поздно менять курс…

Откуда исходит угроза? Пока еще никто не вылез на свет божий, но целью было приобретение мощного контрольного пакета – тридцать процентов блокирующего меньшинства, например. Перевес, который позволит приобретателям выкинуть тех, кто им не нравится, – начиная с Грегуара Морвана.

Лоик вспомнил о словах Старика и его пресловутой паранойе. На этот раз он, возможно, оказался прав. Сейчас убирали отца, выкидывали вон исторического основателя «Колтано».

Но кому была выгодна эта генеральная уборка?

Список возглавляли сами африканцы. Члены личной свиты президента Кабила и мажоритарные акционеры «Колтано», которым поручено следить за нормальным ходом добычи руды, этим насосом, высасывающим бабло прямиком в карманы узкого круга. Заинтересованы ли они в том, чтобы выкинуть Морвана? С точки зрения экономики и логистики – нет. Но, как часто говаривал отец, «африканцы переменчивы».

Была еще «Heemecht», люксембургская группа, которой принадлежали восемнадцать процентов акций: несмотря на все старания, Лоику так и не удалось выяснить ни кто эти акционеры, ни каковы их намерения. Не считая других кандидатов. Внешние хищники, интересующиеся Африкой и имеющимися там запасами сырья, во главе с китайцами, которые готовы были заграбастать все, что угодно. Или же американцы, технологическая активность которых подразумевает потребление большого количества колтана, или же другие европейские страны, или даже Корея или Япония…

Но кто бы ни был покупателем, что-то послужило толчком, какой-то новый элемент. Утечка, касающаяся открытых месторождений? Никто, кроме отца и его самого – а также геологов, которые работали на местности, – не был в курсе сногсшибательных результатов разведки. Без сомнения, Нсеко тоже был посвящен в тайну: заговорил ли он перед смертью? Морван был уверен, что нет. Что до слухов на местах, они никого бы не убедили: даже если отец уже запустил подпольную эксплуатацию жилы, все происходило в глубине джунглей, в зоне конфликта, куда все предпочитали не соваться.

В качестве пробного камня Лоик послал мейл – самого незначительного содержания, какое только возможно, – трем экспертам, которые вели изыскания. Сам он их не знал, но отец заверил, что люди надежные. А если их отчеты перехватили? Невозможно: Старик был настолько недоверчив, что запретил любую спутниковую связь, использование любого информационного носителя. Геологи были вынуждены писать свои отчеты вручную. Лоик хранил свой экземпляр дома в сейфе.

Вернемся к покупателям. В этой области он чувствовал себя уверенней всего. Он набросал список из фамилий нескольких брокеров, способных провернуть подобную операцию, и выбрал пятерку наиболее серьезных. Добавил несколько трейдеров, достаточно крепких, чтобы покупать на этом уровне. Звонить им было категорически нельзя. Следовало встретиться, разговорить, чтобы все выглядело спонтанно. 16:30. Лучше приняться за дело немедленно.

Он мог перехватить их или в собственных брокерских агентствах, или в барах, куда они любили заглядывать после работы, прежде чем прочесывать шикарные рестораны и модные клубы, где они просаживали свои бонусы.

Еще одну дорожку на дорогу, и vamos.[99]Нулевой эффект. Ладно, потом разберемся.

На паркинге он щелкнул пультом и открыл свой «астон-мартин». По спине пробежала дрожь, истинную природу которой никто не мог определить. Он не наслаждался обладанием этой машиной, наоборот, он смаковал свое тщеславие. Он покупал самые дорогие предметы исключительно ради того, чтобы нейтрализовать желание, уничтожить иллюзию, которую оно создавало. Он играл с сансарой в ожидании, когда из нее высвободится…

Лоик тронулся с места и решил начать с одного из крупнейших агентств Парижа, на рю де ля Пэ. В дороге он подумал еще об одной беде. София, которая поставила решающую точку в их войне за опеку над детьми. При мысли, что он будет их видеть только раз в две недели, на выходные, он почувствовал, как внутри что-то хрустнуло, как сломанная кость.

Припарковав машину на площади Вандом, он решил, что еще одна дорожка пойдет ему на пользу. Чувствуя себя в безопасности на третьем подземном уровне, укрывшись между двумя машинами, он нюхнул, исполненный оптимизма. По-прежнему ничего. Эта дерьмовая наркота больше не вызывает в нем никаких ощущений. Может, он сделал шаг к абсолютному отстранению? К освобождению, о котором мечтают все буддисты? Или просто перепутал нирвану с оцепенелостью лузера, страдающего суицидальными наклонностями.

В лифте его пронзило другое воспоминание: говяжий язык, завернутый в газету. Повторят ли африканцы попытку? Отец обещал, что к середине дня что-нибудь выяснит. Если бы такую угрозу получил брат, то через пару часов выкинул бы ее из головы. А он, Лоик, ни о чем другом думать не может. Он улыбнулся, увидев свое отражение в зеркале в кабине лифта: мертвенно-бледный и с тиком. Он всегда мог положиться на мандраж, чтобы почувствовать себя живым.

Оказавшись на свежем воздухе, на площади Вандом, он набросал для себя персональное предписание. Если кокаин перестал на него действовать, он вернется к героину. Если и герыч ничего не даст, он… Кончай свои глупости.

Лоик переступил порог агентства, чувствуя, как рубашка приклеивается к залитой по́том спине. Соберись, Лоик, соберись…

17:00. Эрван с удовольствием вернулся в свой отдел на площади Орфевр. Его настоящий дом здесь. После грандиозного дуэта с отцом он заскочил к себе на квартиру быстренько принять душ. Чистая одежда, прояснившаяся голова – он уже смирился с мыслью, что ему еще не скоро придется отдохнуть и продышаться.

Первый пункт: обязательно зайти к Фитусси. Обычно патрон следил за расследованиями издалека, но на этот раз, ввиду особой жестокости убийства Анн Симони и провокационных обстоятельств убийства, дело приобретало приоритетную важность. Не каждый день полиция обнаруживает труп прямо у себя под окнами. Фитусси был в такой ярости, что даже не заметил ранений Эрвана.

Самому Эрвану пришлось вытерпеть пустую и ожидаемую болтовню дивизионного – срочность, неразглашение, результаты, пресса… – кивая и поглядывая на часы. Он даже не стал упоминать о предполагаемой связи двух дел – на Гранз-Огюстен и в «Кэрвереке». Его кухня, ему и расхлебывать.