Русские боги. Подлинная история арийского язычества - Анатолий Абрашкин

Языческие и христианские персонажи совсем не похожи. Первые – победители, олицетворение физической силы и мощи, они обожествлены народом. Вторые – мученики за Христа, они сильны только духом и знанием. У первых есть реальные прототипы, доказательством тому память славян. О существовании вторых нет никаких достоверных данных, и наличие четырех пар в разных областях почему-то напоминает историю, описанную в «Золотом теленке». Русские христиане в кузнечных слободах строили храмы в честь Космы и Дамиана (с XIV–XV вв.), а в народе продолжали распевать свадебные песни, призывающие Кузьмодемьяна:

1. Господи, благослови! Кузьмодемьян, скуй нам свадьбу!

2.

3.

4.

Кузьмодемьян почитался свадебным «генералом», то есть ему приписывали функции божества плодородия.

В России день Кузьмы и Демьяна (1 ноября по старому стилю) относился к числу девичьих праздников. Девушки широко отмечали «кузьминки». Снимали загодя избу, где позже справлялась вечеринка, ходили по домам, собирали продукты к ужину и сообща варили пиво. Трапезу эту они устраивали преимущественно для себя, но к вечеру приглашали парней, и тогда начиналось веселье – совместные игры молодежи, ухаживанье и «жениханье». Одним из основных блюд кузьминских вечеринок была куриная лапша и другие блюда из курятины. Святых Кузьму и Демьяна (так величали христианских Косму и Дамиана) называли «курятниками» и «куриными богами», а день их памяти – «кочетятником», «курячьим праздником» и «курячьими именинами». В христианских «кузьминках» нельзя не узнать трансформированный языческий праздник троецыплятницы (смотри главу 5), а в Кузьме и Демьяне – куретов, жрецов Великой богини Макоши.

Глагол «куй», выражающий суть работы кузнеца, открывает тот исходный корень, от которого произошли и имя Кузьма, и слово «кузнец». Русские своим самым знаменитым матерным словом поминают божественного кузнеца («скуя» русских свадебок). К тому же корню восходит и имя прародителя киевлян Кия, так что у нас нет никаких оснований считать христианские варианты имен изначальными. Точно так же и образы Кузьмы и Демьяна куда как древнее.

Особым почетом у женщин-крестьянок была окружена святая Параскева. Ее имя в переводе с греческого означает «пятница». На Руси святую так и называли – Параскева Пятница. Исследователи отмечают тесную связь между народным образом этой святой и языческой богиней Макошью. В представлениях крестьян святая Параскева – пряха, баба-повитуха, подательница благ, покровительница плодородия. Иконы, посвященные ей, ставили у источников и колодцев. П.И. Мельников-Печерский указывает, что в песнях Пятницу величали Богородицей:

Широкое распространение богородичного культа на Руси объясняется наложением его на языческие культы женских божеств плодородия. В православии почитают именно Бого-родицу, Бого-матерь, т. е. подчеркивается ее материнские начала, тогда как католическая церковь, почитая Деву Марию, делает акцент на ее девственность. Отголоски языческого культа рожаниц звучат во всех обрядах богородичных праздников.

Но почему русскую богиню плодородия называли Пятницей? Из греческого языка смысл имени «Параскева» объяснить невозможно. Филологи вообще обходят этот вопрос молчанием, и это верный признак, что здесь таится нечто любопытное. Для начала напомним, что у древних римлян пятница была посвящена богине Венере. Эту традицию восприняли древнегерманские племена, ассоциировав Венеру со своей богиней Фрейей. В большинстве романских языков (французском, итальянском, испанском, каталонском, корсиканском, румынском) название пятницы происходит от латинского словосочетания «день Венеры». С оборотом «день Фрейи» связаны названия пятницы в немецком, голландском, древнеисландском языках, а англичане, шведы, норвежцы и датчане, похоже, восприняли эту форму, родившуюся в недрах германских языков.

А что же греки? Их название вроде бы образовано по другому принципу, по крайней мере, ни одна часть слова «Параскева» не напоминает ни о какой богине. Греческий перевод этого слова – «приготовление», в смысле «приготовление к субботе», и никаких собственно греческих корней в нем не усматривается. Пусть теперь читатель извинит автора за пристрастие читать непонятные слова по-русски, но если нет никаких содержательных объяснений слова, почему бы не попробовать? А по-нашему, Параскева – это «Пара-скуева», то есть женская параллель божественного кузнеца «скуя» – Кузьмы-курятника. Как бог плодородия, он выступает парой Макоши, образ которой в народе соотносили с Параскевой. Все логично. Ну, а греческое слово родилось от русского словосочетания, что уж тут странного, если наша книга переполнена такого рода примерами.

Мы привели целую цепочку параллелей между языческими богами и христианскими святыми (они сведены в таблицу). С помощью подобных замещений стройная система языческой традиции перестраивалась на новый лад и наполнялась новым содержанием. Почитание языческих богов сменялось культом христианских святых. Но была и другая сторона утверждения христианской традиции, когда языческие божества продолжали жить под своими именами, но вытеснялись в разряд нечистых сил. Так произошло с лешим, водяным, домовым, банником и т. д. Стоит, однако, отдельно поговорить о Черте – самом популярном персонаже народной демонологии, сложившейся уже под влиянием христианства с его устойчивыми представлениями о Сатане, Дьяволе и всевозможных бесах.

В русских народных сказках все сюжеты с Чертом достаточно позднего происхождения, он заведомо моложе Бабы Яги или Кощея Бессмертного – наиболее древних наших божеств. Происхождение прозвища Черт следует связывать с именем древнего языческого бога Чура. Новая гласная в корне слова могла начать произноситься, когда имя бога стало ругательным. Общеупотребительными заменителями ругательств часто становятся слова, близкие им по звучанию, не относящиеся к словарю ненормативной лексики. Так, многие россияне круглый год в дело и не в дело поминают масленицу с ее ритуальными блинами. Точно так же слово Чур могло породить Черта, причем, в этом переименовании можно углядеть и глубокий содержательный смысл.

У наших предков-язычников Чур почитался покровителем и защитником границ поземельных владений. На межах своих участков земледельцы насыпали бугры, огораживая их частоколом, и такого бугра никто не смел разрыть из опасения разгневать божество. Порубежная полоса считалась неприкосновенной, никто не мог переступить ее своевольно. В определенные дни глава семейства обходил владения по этой черте, гоня перед собой жертвенных животных, пел гимны и приносил дары божеству, здесь же, на некотором расстоянии друг от друга, ставились крупные камни или древесные стволы, носившие названия термов. В яму, в которой утверждался терм, клали горячие угли, хлебные зерна, караваи, плоды, лили мед и вино. Здесь все было подвластно Чуру, и место, где он главенствовал, получало таинственное освящение. Потому-то за черту родовых владений и не дерзали переступить враждебные духи. Позднее на межах начали ставить изображение Чура. Несмотря на грубость работы и ничтожность того материала, из которого вырубались его изображения, они почитались священными и неприкосновенными. На полях, отвоеванных у дремучих лесов и необозримых степей, Чур оберегал границы владений разных хозяев, удерживал дерзких и своевольных нарушителей, останавливал чужую разгулявшуюся соху, тупил расходившийся топор. Параллель, а впоследствии и замещение Чура Чертом стало возможно потому, что Чур охранял черту, границу заповедного пространства. Слово «черта» выступало главным, ключевым при его характеристике.