В теле пацана 6 - Игорь Васильевич Павлов

колючки, и предлагаю присесть уже на траву под широкую листву, чем — то напоминающую папоротник.

— Знаю, ты видишь меня, и я хочу видеть тебя, твой взгляд, так будет честно, — выдаёт Нелли, усаживаясь рядом впритирку и аккуратно укладывая золотой меч в сторонку в солидных кожаных ножнах ручной работы.

Через тонкую ткань штанины чувствую упругость и жар от её бедра. Но продолжаю держаться.

По её просьбе являю небольшой фонарик и, включив на земле, прикрываю его листом, чтобы свет не распространялся. Вполне годный ночник получился.

— Так нормально? — Интересуюсь.

— Да, твой свет не опасен, он не обжигает, — комментирует шёпотом.

И что хочет этим сказать?

— К чему это сказала? — Спрашиваю всё же.

— Не знаю. Наверное… чтоб ты не думал, что я ничего не понимаю, — выпалила.

— Ты хотела откровенно поговорить, так давай, — наехал. — Что за загадки пошли?

— Я никогда не совокуплялась с Себастьяном, — произнесла с тяжёлым выдохом. — Ты это хотел услышать?

— Нет, — выдал, хотя уже на душе полегче стало.

— Я люблю его, как брата, а тебя, как мужа. Эти две любви нельзя сравнивать.

— Его больше, — усмехнулся с горечью на языке.

— Дурак. Разве можно ставить на стороны весов любовь матери к сыну и любовь к мужу? Нет.

— Так зачем ты это говорила? Даже перед… лицом смерти. Ты ведь думала, что всё.

— Думала, — прошептала Нелли, подгребая свои коленки. — Но только так бы ты помнил обо мне и после.

— И это не было бы что — то хорошее, — сказал, чувствуя, что ей некомфортно упоминать о том позорном дне.

Но выяснить всё же стоило.

— Неважно, твои мысли дали бы мне жить дальше в твоей голове. Я действовала интуитивно в тот момент, — ответила.

— Смело.

— Нет, глупо, безнадёжно и жалко, — выпалила. — Ты в моём присутствии совокупился с семью женщинами. И я решила, что хотя бы останусь в твоём сердце непокорённой.

Что ж вечер откровений.

— Мне пришлось, — признаюсь и я. — Только так удалось незаметно для Сехмет передать вам частицы живой брони, она и защитила ваши шеи. Эта тварь пыталась усложнить мне всё ради своей забавы, и, возрадовавшись, упустила то, что было перед носом.

Замолчал, ощутив, что Нелли затаила дыхание.

— Вот как это называется, — усмехнулась вдруг. — «Живая броня». Я не сразу догадалась, после поняла.

Помолчали немного. Хочу обнять за плечики, но теперь не решаюсь.

— Ты выяснил, что хотел? Или ещё что — то хочешь спросить? — Выдала вдруг с нотками официозности, посмотрев на меня открыто.

Ох уж эти раскосые зелёные кошачьи глаза. И эти губы.

— Больше ничего и не хочется спрашивать, — признался устало.

— Тогда спрошу я, — произнесла неожиданно взвинчено.

И согнала всю мою разнеженную сонливость.

Кивнул, мол, спрашивай.

Нелли озвучила вопрос без раздумий и церемоний.

— Узнала сегодня, что в твоём войске служит бывшая принцесса Пятого когтя Лиен, — проговорила нетерпеливо, сверля меня взглядом. И даже отстранилась, чтобы корпусом повернуться ко мне.

— Было дело, — отвечаю спокойно, переводя взгляд на её грудь. Всё, не могу удержаться.

— Говорят, что бегает с хвостом наравне с воинами, я бы не поверила, если бы не выращенная нога моего брата, — добавила с претензией.

Так, так, так. Вот почему Нелли сегодня задумчива и сдержана в вопросах войны, в башке другое.

А то странным показалось, что ещё недавно рвалась всю армию положить нам в помощь, а на совете молчала. Будто спесь прошла или разочарование наступило.

Взглянул. Смотрит пытливо.

— Вырастил хвост и что? — Развёл руками.

— Приходовал? — Выпалила с наездом, на вид готовая порвать.

— Нет.

— Тогда зачем? Традиции, устои и порядки фелисов не зыблемы. Кто тебя просил лезть? Лиен? Не думаю.

— Сам.

— Сам⁈

— Жаль её стало, — признался. — Некоторые ошибаются, некоторые заслуживают второй шанс.

— Может, добрый Крис и хвост рабу Узимиру состряпает, а? — Взвинтилась.

— Нелли.

— Что Нелли⁈ Эта драная мышь посягнула на моё. На мою честь, жизнь, на моего мужчину. На её месте могла бы быть я. Не думал?

— Я бы не допустил.

Усмехнулась, замотала головой.

— Ты… как мой отец. Сменил его, давая испытания похлеще.

— Ты повзрослела, стала более рассудительной, — отвечаю ей мягко. — Но фантазии тебе не занимать.

— Такой больше нравлюсь? — Спрашивает и снова смотрит глазищами своими. — Любишь меня больше?

— Что ты имеешь в виду?

— Крис, я повзрослела. Ты нет? Я видела, как смотрят на тебя суккубки.

Улыбаюсь, выловив впервые за вечер этот дикий, хищный взгляд.

— Крис, — рычит. И уже хочется её засосать по — взрослому.

— Ты привела такую ораву, чтобы покорить моё сердце? Ответь честно, — спрашиваю.

— Да, — короткий ответ.

— Не для того, чтобы отомстить отцу?

— Нет.

— Не потешить своё самолюбие?

— Нет, Крис, нет. Что ты всё заладил? Поверить не можешь?

— А знаешь, для меня ни одна женщина не совершала подобных подвигов. И я не только про армию.

Засмущалась. Отвернулась даже.

— Наверное, ты прав, — выдавила тихо. — Мой первый подвиг — это обман мальчишки, второй — это послушание отцу. А третий… что продолжила сидеть на Утёсе, как рабыня. Мне следовало ехать с тобой в Градир. Мне следовало понять тебя лучше, занять и её место в твоём сердце.

— Ты о ком?

— О твоей синеволосой подружке. Она знает о тебе больше, чем даже я. И она первой примчала. А теперь избегает меня.

— Она и твоя подружка.

— В битве за мужчину подруг нет, — обрубила.

Мудра «кошечка» не по годам!

— Зря ты так. Если бы видела, через что мы прошли, — проговорил с грустью.

— Мы… — шипит, перебивая.

— Нелли, прекрати, — беру её за плечи, впервые с давних пор так прикасаясь. — Мы на войне, здесь нет места тупой ревности. Она деда потеряла,