Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг. - Валерий Авдеев

Вскоре П. Игнатьев узнал, что в Женеве находится австрийский консул Монлоп, который до войны был дипломатом австрийского посольства в Петербурге. Это был уже довольно пожилой человек, имевший, однако, молодую и привлекательную жену. Как установила агентура П. Игнатьева, в Швейцарии Монлоп, помимо прямых консульских обязанностей, выполняет какую-то специальную миссию, встречается с людьми различных национальностей. В основном это были пацифисты, которые вели пропаганду в пользу прекращения войны. Монлоп носит с собой портфель, с которым никогда не расстается. Они с женой ведут уединенный образ жизни, изредка посещают концерты. Страстью консула является посещение казино, где он играет в рулетку и постоянно проигрывает.

Павел Алексеевич решил взять австрийского консула в агентурную разработку. С этой целью его агент Гартинг-Альфред познакомился с Монлопом, сумел завоевать его доверие и однажды одолжил австрийцу, продувшемуся в казино, десять тысяч франков, которые тот принял. Однако его попытки войти в семью дипломата оказались бесплодными: австриец по-прежнему оставался замкнутым и недоверчивым.

Однажды Павел Алексеевич встретил в Париже, в кафе на площади Оперы, своего друга детства и однополчанина по гусарскому полку Сергея Михайловича Вонлярлярского. Он в свое время закончил Пажеский корпус и служил в одном из лучших полков императорской гвардии. Это был красавец парень, который из-за романа с женщиной, не принадлежавшей к русской аристократии, был вынужден оставить полк и вместе с ней приехал в Париж. Здесь деньги, занятые Сергеем у друзей, вскоре иссякли, а любовница, как водится в таком случае, покинула его. Сергей поступил на службу сначала лакеем в парижское кафе, а затем нашел место бармена на борту трансатлантического лайнера. Но и здесь он не задержался, продолжая все дальше катиться по наклонной плоскости: сначала стал горнорабочим, а затем грузчиком в порту.

С началом войны он возвратился в Россию и поступил на военную службу. На фронте Сергей командовал кавалерийским эскадроном, был ранен в грудь и демобилизовался из армии. После этого он возвратился в Париж для лечения. Недавно Сергей выписался из госпиталя практически без всяких средств: у него осталось последние сто франков. В разговоре выяснилось, что С. Вонлярлярский был знаком в Петербурге с Монлопом и особенно его женой, за которой пытался ухаживать и не без успеха.

П. Игнатьев пригласил Сергея к себе домой, познакомил его со своей женой. Он решил ввести С. Вонлярлярского в разработку австрийского дипломата и его жены. В качестве вознаграждения ему ежемесячно будет выплачиваться десять тысяч французских франков (одна тысяча рублей золотом). Кроме того, все расходы по разработке австрийского дипломата будут оплачиваться за счет русской военной разведки.

Через две недели С. Вонлярлярский по заданию П. Игнатьева выехал в Швейцарию под предлогом лечения, в курортный город Уши. Здесь он возобновил контакт с австрийским дипломатом и его женой Ирмой, которая была явно рада встрече с красивым русским, к тому же раненным на фронте и нуждающимся в женской опеке. Вскоре выяснилось, что у Ирмы есть родственники в Бразилии, которые до войны высылали ей деньги через французско-бразильский банк. Однако с началом боевых действий эти переводы прекратились.

В оперативную игру решил включиться сам Павел Игнатьев. С паспортом на имя Чернядьева он выехал в Швейцарию, чтобы на месте руководить разведывательной операцией по вербовке Ирмы. Предварительно Павел Алексеевич договорился с Ж. Ладу о разрешении французских властей на перевод денег Ирме из Бразилии от ее родственников. Это должно было послужить дополнительным мотивом для ее привлечения к работе на разведку союзников. Разумеется, П. Игнатьева и 2-е бюро французского Генштаба интересовали не прелести Ирмы, а содержание портфеля Монлопа, с которым он никогда не расставался.

Сергей Вонлярлярский к этому времени сумел настолько очаровать Ирму, что она стала его любовницей. Ойнако он не имел опыта разведывательной работы и поэтому никак не мог решиться убедить Ирму передать ему на время портфель ее мужа. Павлу Игнатьеву пришлось даже оказать нажим на Сергея, пригрозив ему прекратить денежные выплаты. Это принесло свои плоды, и через некоторое время Сергей принес в гостиничный номер в Уши, который снимал Павел Алексеевич, объемистый портфель австрийского дипломата, в то время как Монлоп продолжал с азартом играть в рулетку.

Когда помощник Павла Игнатьева Гартинг-Альфред вскрыл портфель австрийца, оказалось, что в нем находятся документы колоссальной ценности. Из них следовало, что Австрия ведет сепаратные переговоры о мире с Францией и Англией, о которых союзники ничего не говорят России. Кроме того, из документов следовало, что австрийский дипломат тайно встречается с представителями польских и украинских националистов, которые мечтают о создании независимого польско-украинского государства под протекторатом Берлина и Вены. Все эти документы были тайно перефотографированы Аркадием Гартингом и в дальнейшем отправлены в Ставку.

Что же касается Сергея Вонлярлярского, то он, как говорится, вошел во вкус разведывательной игры и продолжал снабжать через Ирму русскую военную разведку секретными австрийскими документами вплоть до конца войны. В 1918 году в связи с ликвидацией Русского отделения Межсоюзнического бюро по разведке он женился на одной русской эмигрантке и вместе с ней уехал в Южную Америку. После прекращения деятельности Русской миссии в Париже дальнейшая судьба Монлопа и его жены Ирмы, работавшей на русскую военную разведку, осталась неизвестной.

Как мы уже отмечали, наибольшую долю среди агентурных сообщений графа П. Игнатьева занимали сведения о переброске воинских контингентов противника на Восточный фронт. Для выполнения этой задачи он нуждался в агентах, могущих беспрепятственно совершать поездки из нейтральной Швейцарии в Австро-Венгрию и Германию. Руководивший агентурой сетью в Швейцарии Гартинг-Альфред привлек через одного из своих агентов к сотрудничеству с русской военной разведкой крупного производителя зонтиков, клиентура которого в основном проживала в странах противника. Поскольку боевые действия сильно отразились на доходах его фирмы, он и его компаньоны страстно желали скорейшего прекращения войны, и А. Гартингу не составляло большого труда привлечь этого фабриканта к сотрудничеству с русской разведкой.

Однажды он устроил встречу П. Игнатьева с фабрикантом, которая состоялась в Лозанне. Циммерман — так звали фабриканта — охотно согласился выполнять разведывательные задания П. Игнатьева для того, чтобы, как он выразился, как можно скореє положить конец этой отвратительной бойне. Он сказал, что привлечет к сотрудничеству ряд своих клиентов, которые будут регулярно информировать его о переброске войск Австро-Венгрии и Германии на Восточный фронт. Павел Алексеевич уточнил существо задания, попросив особое внимание уделить движению воинских эшелонов через Краков, Оломоуц и Брно. Свои сообщения Циммерман должен был направлять на ряд почтовых адресов в Швейцарии, делая соответствующие наколки в обычных газетах.

В течение месяца от Циммермана регулярно поступали сведения о переброске войск противника на Восточный фронт, которые были точными и подробными. Секретные сведения он направлял на ряд почтовых ящиков в Швейцарии, откуда они переправлялись П. Игнатьеву в Париж через агентуру Гартинга-Альфреда. Однако вскоре поступление сведений от одного из таких содержателей почтовых ящиков прекратилось. П. Игнатьев направил одного из своих сотрудников по имени Робер с целью выяснения судьбы его содержателя по фамилии Штроман. Прибыв в Цюрих, где постоянно проживал этот агент, Робер направился по известному ему адресу. Оказалось, что в его доме находилась засада полиции, от которой Робер едва ушел.