Танки решают все! Битва за будущее - Константин Мзареулов

Сравнительно мирная обстановка, царившая в бункере с начала совещания, все-таки взорвалась безобразной перепалкой. Гитлер орал, что группа армий «Юг» должна левым флангом ударить на Курск, Белгород и Харьков, а правым — наступать на Днепропетровск, Запорожье и дальше на Ростов. Гальдер, побагровев, отвечал, что фон Боку не хватит сил для наступления на столь широком фронте и вообще, дескать, штаб группы армий не способен управлять группировкой из девяти армий: двух танковых, трех полевых, двух румынских, итальянской и венгерской. Поэтому, говорил Гальдер, надо передать 17-ю армию в группу «Центр» и нанести решительный удар на Москву.

— Не болтайте глупости, Гальдер! — взорвался Гитлер. — Целью наступления должен быть Кавказ! Вы же слышали доклад Гелена — там сосредоточены главные сырьевые источники большевиков. Когда мы захватим их нефть, молибден и марганец, война будет выиграна.

Умный, тактичный Кейтель предложил разделить группу «Юг» на две группы армий, а также уплотнить фронт за счет переброски дивизий, бездействующих на Западе и в составе армии резерва. Гитлеру предложение очень понравилось, но вдруг уперлись обычно молчаливые Вагнер и Штауффенберг. Оказалось, что армия резерва уже отдала все готовые соединения, а новым на фронте делать нечего, потому что ведомство генерал-квартирмейстера с трудом обеспечивает снабжение имеющихся войск.

— Плотность войск восстановится, когда 17-я армия вернется на белгородское направление, — крикнул Гитлер. — Паулюс сдвинется чуть вправо и вместе с Готом бросится на Ростов. Затем ударим вдоль Дона на север, а частью сил захватим Кавказ. У русских нет войск, чтобы остановить наше наступление.

Фюрер вернулся в свою стихию административных импровизаций, распределения должностей, формирования новых штабов. Отодвинув листы с рисунками, он принялся набрасывать новую схему управления войсками. Создавались две новые группы армий: на курско-белгородском направлении группа «А» под командованием фон Бока в составе 2, 17, 1-й танковой, 8-й итальянской и 2-й венгерской армий, и группа «Б» — 6-я и 11-я полевые, 4-я танковая, 3-я и 4-я румынские. Командующим группы армий «Б», которой предстояло действовать в полосе от Донбасса до Черного моря, Гитлер решил назначить фельдмаршала Листа, причем уточнил, что румыны будут охранять побережье Азовского моря, потому как более серьезные задачи им доверять не стоит.

Генералы вздохнули с легким облегчением: кризис вроде бы удалось уладить малой кровью. Но в затухавший костер плеснул бензина фельдмаршал Клюге, о котором чуть не забыли в связи с событиями на южном участке фронта. Фельдмаршал был искренне возмущен, мало того, что никто не собирался решать его проблемы, так еще 2-ю армию отобрали.

— Фюрер, надеюсь, вы не забыли о сложной ситуации группы «Центр»? — вежливо начал он. — Силы армии Моделя на исходе, а фронт группы растянут, и лишен возможности маневрировать дивизиями. Я уже забрал все, что можно, из третьей танковой и четвертой армий. Оборонительную линию 9-й армии надо срочно укоротить и подкрепить свежим корпусом.

— У вас остается три армии, — сообщил Гитлер, — резервы русских не бесконечны, они не могут атаковать непрерывно, а район Орши — естественный плацдарм для удара на Москву… Кейтель, как только прибудет Цейцлер, решите с ним вопрос о переброске нескольких дивизий группы армий «Центр» в распоряжение фон Бока и Листа. Мне нужно хотя бы две танковые дивизии. Мы должны собрать на юге максимально много соединений, чтобы нанести последний удар большевизму.

Однако Клюге не собирался сдаваться и твердо возразил: мол, в его распоряжении нет лишних дивизий. Даже выслушав длинную речь Гитлера о скорой победе над практически поверженным врагом, Клюге угрюмо заявил:

— Я не могу отдать две танковые дивизии, которые нужны для контрудара.

— Это приказ, — устало сказал Гитлер.

Сделав каменное лицо, фельдмаршал отвесил короткий поклон и направился к выходу. Уже возле двери он остановился, проговорив на прощание:

— Таким образом, мой фюрер, ответственность за это ошибочное решение вы берете на себя. Честь имею.

Изумленно уставясь в дверь, мягко закрывшуюся за спиной фельдмаршала, Гитлер растерянно пролепетал:

— Как это понимать?.. — затем вдруг обрушился на Гальдера: — Вы заразили фон Клюге пораженческим настроением. Это вы всегда приходите сюда с одним и тем же, предлагаете отход, когда мы стоим на пороге обеды В отличие от вас, наши строевые части твердо исполняют свой долг. И я надеюсь, что командиры на фронте тверды, как их солдаты!

Это было последней каплей, и Гальдер, не в силах более сдерживаться, бросил в ответ:

— Я достаточно тверд, мой фюрер. Но там, на фронтах, храбрые солдаты и молодые офицеры бессмысленно гибнут тысячами только потому, что их командирам не разрешают принять единственно правильное решение и у них связаны руки.

Таким тоном с Гитлером давно уже никто не разговаривал. Отпрянув, он злобно уставился на Гальдера и несколько секунд молча стоял, тяжело опираясь на стол. Затем прохрипел:

— Генерал-полковник Гальдер, как вы смеете так со мной разговаривать?! Может быть, вы считаете, что можете учить меня, о чем думает солдат на передовой? Что вы вообще знаете о том, что такое — быть под выстрелами? Это я провел на передовой всю Первую мировую войну, пока вы прохлаждались в штабных кабинетах! И вы пытаетесь убедить меня, что я не понимаю, как там на фронте! Это просто возмутительно! Я этого не потерплю!

Махнув рукой, он объявил совещание законченным, приказал Кейтелю подготовить необходимые приказы и быстрым шагом покинул картографический кабинет. Военные молча наблюдали, как Шауб собирает бумаги, на которых фюрер рисовал на протяжении этих двух часов.

В коридоре, догоняя Гитлера, главный адъютант мельком осмотрел рисунки. Чувствовалось, что хозяин рисовал в сильнейшем раздражении, мастерски изобразив разрушенный Кремль, повешенного Сталина и оскалившуюся овчарку.

Уже в машине, когда они возвращались в главный бункер, Гитлер тоскливо сказал Шаубу:

— Знаешь, Юлиус, для меня не было бы большего счастья, чем сменить этот серый мундир на нашу коричневую рубашку, снова ходить в театры и кино, снова жить как простой человек. Меня уже тошнит от генералов. Они всегда врут, они вероломны… Они — реакционеры, все они против идей национал-социализма!

Сочувственно покивав, Шауб утешил друга и хозяина мол, даже среди генеральской сволочи изредка попадаются настоящие немцы вроде Кейтеля или Паулюса.

Слова друга успокоили расшатавшиеся нервы фюрера, однако в бункере ждал новый удар. Гиммлер, опустив взгляд, пролепетал, как нашкодивший школьник:

— Фюрер, Гейдрих попал в плен к русским.

Застонав, Гитлер опустился на стул, выпил целую пригоршню пилюль и потребовал изложить подробности. По словам рейхсфюрера СС, Гейдрих давно проводил тренировочные полеты на истребителе, надеясь получить звание майора Люфтваффе. Видимо, звания группенфюрера СС ему было мало… Вчера днем он отправился в боевой вылет и был сбит в воздушном бою. Сегодня днем болгарский посол в Москве сообщил, что Гейдриха допрашивают на Лубянке.