Не изменяя присяге - Александр Лоза

В 1914 году, после начала строительства железной дороги от Петербурга до незамерзающего побережья Мурмана, в этом месте прошла дорога, и с 1915 года железнодорожную станцию стали именовать Медвежья Гора.

Оказывается, деревянное здание вокзала с шатровой крышей и шпилем, построенное в 1916 году по проекту инженера Габбе, сохранилось без особых переделок до наших дней, и лейтенант Садовинский в 1920 году видел его таким же, каким видел я в 1969 году, когда наш поезд медленно подходил к вокзалу.

Легенда с казнью медведя показалась мне почти мистической, когда я узнал, что именно в Медвежьей Горе были расстреляны красными попавшие в плен белые офицеры Мурманского фронта Северной армии и Онежской флотилии.

Но, оказывается, этим не исчерпывались страшные страницы истории городка, названного в память казненного медведя. Большевики и дальше использовали это кровавое место для проведения своих тайных казней. Осенью недоброй памяти 1937 года недалеко от Медвежьегорска в урочище Сандормох пропал так называемый большой Соловецкий этап. На самом деле узники Соловецкого этапа были расстреляны в окрестностях Медвежьегорска.

* * *

Короткая, но яркая жизнь морского офицера лейтенанта Бруно-Станислава Адольфовича Садовинского — это жизнь, отданная самоотверженному служению своему Отечеству честного русского офицера, выбравшего путь борьбы с большевизмом и до конца прошедшего по этому пути. На этом можно было бы закончить трагическую историю жизни и борьбы лейтенанта Садовинского.

Но в Москве, в Государственном архиве Российской Федерации, в «Именном каталоге по истории Белого движения и эмиграции 1918–1945 гг.». был обнаружен опросный лист политзаключенного подмосковного Кожуховского лагеря Бруно Садовинского, 26 лет.

Сомнений не было — это лейтенант Бруно Садовинский. Опросный лист — что это значит?

Это значит, что лейтенант Бруно-Станислав Адольфович Садовинский не был расстрелян красными в Медвежье Горе вместе с другими офицерами, как об этом пишут историки. Это значит, что терновый венец, провидевшийся ему у иконы Николая Чудотворца в Богоявленском Морском соборе Петрограда в 1918 году, еще был впереди. Это значит, что он стал политическим заключенным, и ему предстояло еще пройти все круги большевистского ада — концентрационного лагеря.

Мягкий снежок засыпал узкие улочки Медвежьей Горы, заметенные снегом заборы и крыши. Пленных белых офицеров пригнали на станцию и грузили в товарные вагоны. Слышались окрики и ругань красноармейцев из охраны.

Бруно Садовинский последний раз взглянул на деревянное здание вокзала с островерхой крышей и шпилем. Вагон дернулся и, продуваемый всеми ветрами, тронулся.

Куда их везли, никто не знал, да это было и неважно.

В мозгу Бруно неотступно, вместе с ударами крови, пульсировала мысль:

«Нас предали! Предали все Белое дело! Предали союзники: англичане и американцы!» Но Бруно никогда особенно на союзников не надеялся. Он видел их в деле. Север России, со всеми его богатствами, был для них не более чем лакомым куском. «Предали свои же начальники: генерал Миллер, адмирал Иванов!»

Он не хотел в это верить, но все говорило, кричало об этом!

Почему командующий генерал Миллер с такой легкостью сдал красным занимаемые позиции? Почему не совершил организованного отступления? Почему вместе со штабом бросил свои войска? Поспешное бегство штаба — это измена, а бездействие его — преступление!

Колеса вагона стучали в такт: пре — ступ — ление, пре — ступ — ление.

На мгновение мысли Бруно застопорились, как будто наскочили на стену. Народ! Тот самый народ, ради которого они столько лет воевали и погибали, этот народ отвернулся от Белого движения и предал его! Все. Теперь все.

Ненависти в душе Бруно не было: «Преданы или не поняты — какая разница».

А колеса все стучали и стучали на стыках.

После обнаружения опросного листа начались новые поиски и новые запросы в архивы. Теперь я знаю, что Бруно Садовинского и других пленных офицеров из Медвежьей Горы вывезли в Москву, в Кожуховский концентрационный лагерь.

Слово «концлагерь» у русского человека сразу ассоциируется с фашистскими концлагерями — Освенцимом, Майданеком, Треблинкой периода 1939–1945 годов. Однако все началось намного раньше — с возникновения в Советской России при большевиках концентрационных лагерей.

Первые советские концлагеря появились летом 1918 года, и туда попадали те, кого миновала участь сразу быть расстрелянными в качестве заложников. Еще в январе 1918 года, за страшные злодеяния, творимые большевиками после прихода к власти, патриарх Тихон (Белавин) предал анафеме советскую власть. В документах Поместного Собора 1918 года, изданных в Брюсселе в 1932 году, приводится послание патриарха от 19 января 1918 года:

«Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним, ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях. Все сие вынуждает нас обратиться к таковым извергам рода человечества с грозным словом обличения. Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что вы творите, не только жестокое дело: то поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню генному в жизни будущей — загробной, и страшному проклятию в жизни настоящей, земной.

Властью, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафемствуем вам, если вы только носите еще имена христианские и хотя по рождению принадлежите к Церкви Православной».

Вся страна покрылась сетью большевистских концлагерей. Концентрационные лагеря представляли собой один из важнейших механизмов чрезвычайной внесудебной репрессии в карательной политике большевиков. Концентрационные лагеря организовывались вблизи городов, часто в монастырях, после изгнания оттуда монахов. Толстые стены, подземелья и камеры-кельи позволяли легко организовать размещение и охрану заключенных, устраняли возможность их побега и при этом не требовали крупных затрат со стороны большевистской власти.

Своим появлением в большевистской России концлагеря были обязаны политике красного террора. Политика красного террора предельно ясно отражала представления большевиков во главе с В. Лениным и Л. Троцким о средствах и методах достижения своих политических целей путем запугивания и подавления основной массы российских граждан.

Еще летом 1918 года Ленин требовал организации «террора в таких масштабах», «чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

(Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 524).

Они — это российская интеллигенция.

4 августа 1918 года в телеграмме Вологодскому губвоенкому Л. Троцкий указывал:

«Заключение подозрительных в концентрационные лагеря есть необходимое условие успеха».

(«Военно-исторический журнал» № 8, 1989. С. 53)

Ему вторил 9 августа 1918 года В. Ленин, в телеграмме «о беспощадном массовом терроре», адресованной председателю Пензенского Губкома РКП(б):