Наследница Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

В одной из соседних комнат послышались звуки шагов и хихиканье двух горничных, из чего следовало, что Мельхиор вернулся домой. С момента отъезда Вацлава, произошедшего неделю назад, он здесь почти не появлялся, и в другой ситуации Александра тайком посмеялась бы над способностью младшего потомка Хлеслей мгновенно начинать чувствовать себя как дома даже в чужом городе – более дома, во всяком случае, чем в доме собственного брата. Она подождала, не войдет ли Мельхиор, но он не сделал этого; она слышала, как его сапоги громыхают по лестнице. Андреас расслабился. Александра и на это ничего не сказала; она лишь кивнула ему и развернулась, собираясь уйти.

Пришло время проведать Лидию, хотя это скорее превратилось в привычку, чем представляло реальную необходимость. Опасность для жизни девочки окончательно миновала, и ребенок даже шутил с матерью настоятельницей и монашкой из больницы, когда они приходили накануне – без сомнения, чтобы установить, как плохо Александра выполнила свое задание. Что ж, в этом отношении они, пожалуй, испытали разочарование. Александра улыбнулась про себя.

В последней комнате перед лестничной клеткой стояли лужи, оставленные сапогами Мельхиора. Сначала Александра подумала, что ее младший брат все еще там. Но затем она увидела, что это Карина.

Жена Андреаса держала в руках короткий плащ Мельхиора, который он положил на сундук. Ее руки разглаживали складки, дергали за материал, выбивали пыль. Действия ее были бы совершенно обычными (Александре приходилось сотни раз убирать беспорядок, оставленный Мельхиором), если бы Карина не закрыла при этом глаза и не прижала бы воротник плаща к щеке.

Какое-то мгновение Александра не сводила глаз с этой сцены, а потом заметила, что Карина вздрагивает. Тогда Александра повернулась к ней спиной и начала рыться в сумке и бормотать. Наконец она достала какой-то инструмент, не глядя на него, громко сказала: «Вот оно где!» – и вернула его в сумку. Ей показалось, что лицо у нее горит, когда она повернулась к золовке. Она нарочито удивилась.

– О, Карина… Я испугала тебя? Я тебя не заметила.

За подобные актерские достижения любого уличного комедианта на открытой сцене побили бы камнями.

Карина покачала головой и безрезультатно попыталась притвориться, будто лихорадочные пятна у нее на щеках не представляют собой ничего особенного. Плащ Мельхиора снова лежал на сундуке, а она стояла в двух шагах от него. Александра указала на плащ.

– Это Мельхиора? Он просто ходячий беспорядок.

Карина, со своей стороны, любительски исполнила роль человека, который только теперь заметил посторонний предмет в помещении и даже не догадывается, кому он может принадлежать.

– Конечно, это плащ Мельхиора, – продолжала Александра. Карина пожала плечами. Александра протиснулась мимо нее.

– Я проведаю Лидию.

– Я сейчас приду, – хрипло произнесла Карина. – Только приберу здесь.

Выйдя на лестничную площадку, Александра немного подождала, но Карина не появилась, чтобы отнести плащ вниз или позвать горничную. Александра была уверена в том, что Карина снова прижалась к плащу, как и в том, что Карина знала, что ее поймали на горячем. В одном отношении она, кажется, подходила своему мужу, она тоже отчаянно продолжала вести игру, даже если все остальные видели ее насквозь.

По сравнению с невысказанными чувствами, которые бродили по дому подобно неуловимому запаху, затхлый и душный воздух в комнате Лидии казался ароматным.

Она поменяла Лидии повязку и обмыла хорошо зажившие шрамы, когда, наконец, дверь открылась. Александра не подняла глаз. Она была уверена, что это Карина, и спросила себя, следует ли ей поговорить с золовкой о том, свидетелем чего она стала. Лидия снова заснула, и во всем доме, наверное, не было комнаты, в которой они могли бы поговорить спокойнее. Александра любила жену Андреаса, и хотя и догадывалась, что является последним человеком, с которым стоит советоваться в делах сердечных, возможно, Карине будет легче, если найдется душа, с которой она сможет поделиться чувствами. Но тут Александра заподозрила, что происходит что-то странное: Карина не приближалась и ничего не говорила. Она обернулась.

В дверях стояла одна из горничных. Внезапно у Александры кровь застыла в жилах: служанка была бледна как смерть.

– Что случилось?

Андреас поймал Карину с плащом Мельхиора или с самим Мельхиором! Кто-то лежит в луже крови, а кто-то другой стоит рядом с ним и пытается осознать, что натворил!

– Пожалуйста, идемте со мной! – заикаясь, попросила служанка.

– Но что стряслось?!

– Пожалуйста…

Александра поспешила вслед за горничной; они спустились на первый этаж дома. Сердце вырывалось у нее из груди, и больше всего ей хотелось оттолкнуть девушку в сторону и помчаться по лестнице, прыгая через несколько ступенек. Она спешила за ней в зал, и перед глазами у нее маячила картина, как

– Андреас!

стоит с мертвенно-бледным лицом над хрипящим телом

– Мельхиора!

а Карина бросается на него с кулаками, и нож вздрагивает в руке Андреаса, и на полу растекается зигзагообразный кровавый след. Она ворвалась в зал, как человек, собирающийся в одиночку снести ворота замка с петель.

И шарахнулась в сторону.

В углу зала столпились Агнесс, Андреас, Карина и Мельхиор. В его центре, скрестив руки на груди и нахмурившись, будто подчеркивая, что это последнее место в мире, куда он хотел бы попасть, стоял иезуит с огненно-рыжими волосами. Однако наибольшую тревогу вызывали мужчины с короткими копьями и дубинами судебных приставов, которые выстроились полукругом перед семьей Александры и держали копья с таким видом, словно собирались пронзить их в следующее мгновение.

Иезуит медленно обернулся. Его глаза представляли собой две узкие щелки.

– Вот теперь все в сборе, – сказал он. – Dies irae – ныне просыпается гнев Господень.

– Чего вы хотите?! – ахнула Александра, после того как иезуит некоторое время говорил своим спокойным, излучающим презрение голосом.

Ей казалось, что он изъясняется на иностранном языке. Звали его отец Сильвикола; все остальное вихрем пронеслось в голове Александры и засосало все четкие мысли в свой центр.

Иезуит кривил лицо и не отвечал.

– Кто-то солгал вам, – произнесла Александра, которой показалось, что она наконец-то сумела зацепиться за одну почти разумную мысль. – Как вы назвали эту вещь? Библия дьявола? Ничего подобного не существует.

– Избавь нас от этого, – бросил отец Сильвикола. – Из того, что я сказал, ты должна была понять, что я в курсе ваших дел.

– Тогда вы более в курсе, чем я. Вы уверены, что не ошиблись домом?

Отец Сильвикола вздохнул. Он щелкнул пальцем, и один из приставов посмотрел на него.