Территория взрослости. Горизонты саморазвития во взрослом возрасте - Елена Сапогова

Взрослый человек часто испытывает субъективное ощущение, что «есть что-то еще» (надбытие, надсобытийность) – нечто, что с ним может случиться и оказать на него иное влияние, чем то, с которым он уже сталкивался на жизненном пути. Этому способствует накопленный опыт наблюдения за тем, как сложилась жизнь других людей, в том числе сверстников, опыт чтения и участия человека в разнообразных социальных практиках. Это заставляет взрослую личность чаще размышлять о диалектике судьбы и случая (Сапогова, 2013), о вариативности самого жизненного пути, о возможности управлять собственными выборами и т. д.

Как мы уже упоминали, взрослого человека начинает интересовать жизнь сама по себе, без острой центрированности на самом себе в аспекте делания. Метафорически выражаясь, позиция «Я-сквозь-жизнь», свойственная предшествующим возрастам, сменяется на более философскую «Жизнь-через-меня». Более того, человеку свойственно пытаться прорваться в возможное (и даже невозможное) для себя бытие через такие экзистенциальные феномены, как познание, игра, любовь, страх, творчество, вера, сомнение, отчаяние, надежда, фантазия.

Мы выделили некоторые экзистенциальные ожидания взрослых в виде универсальных форм, которые могут наполняться «самостным» содержанием в зависимости от особенностей конкретного жизненного пути. Материалы, на которые мы опираемся, получены в консультативной практике от взрослых людей, в жизни которых большинство «нормативных» событий (рождение детей, утрата близких, профессиональное становление и т. п.) уже произошло.

В разное время они обращались к нам с запросами экзистенциального характера. Каждый из них в той или иной мере переживал чувство «сделанности жизни», ее завершенности в «обязательных» модусах, каждый предпринимал внутренние усилия для расширения собственного «пространства для жизни», искал стимулы для продолжения активной жизни в кризисных ситуациях. Большинство были достаточно ассертивны, что способствовало переживанию счастья и общей удовлетворенности жизнью. Практически у всех в опыте были «пик-переживания», в том числе связанные с самоактуализацией, творчеством, приобщением к духовным ценностям. У всех наблюдалось выраженное стремление к сохранению своей индивидуальной неповторимости – многие вели дневники, имели личные и семейные архивы. Некоторые даже имели трансцендентный опыт «переступания за сущее», «выдернутости из бытия», пережив аварии, хирургические операции, жизненные коллизии, утрату близких, депрессии, личные кризисы и т. п.

Беседы с ними позволили описать психологическое содержание ряда экзистенциальных ожиданий.

«Ожидание Иного». Это наиболее универсальная форма экзистенциальных ожиданий, по отношению к которой все остальные начинают «светиться отраженным светом» и могут считаться его вариантами. Большинство респондентов, вне зависимости от удовлетворенности проживаемой жизнью и статусом, сообщили, что будущее связано для них с какими-то принципиально иными событиями, чем те, которые уже произошли с ними, с другими людьми в их окружении или с людьми, о которых они читали в книгах.

В этом смысле известное утверждение, что если бы можно было прожить жизнь дважды, то некто прожил бы ее точно так же, не находит своего подтверждения – практически все ждут событий, не похожих на уже пережитые, «инакости», «другости», причем эта тяга тем отчетливее, чем выше событийная наполненность («плотность жизни») конкретного человека. Рефлексируя свой жизненный путь, он полагает, что ему уже столь многое открылось благодаря его собственным «усилиям жить» (работе, общению с другими, познавательной активности, творчеству, вере, саморазвитию, самопреодолению и т. д.), что когда-то жизнь откроет ему нечто принципиально Иное.

«Ожидание Иного» обнаруживает себя в переживаниях, что свершившимся полнота и богатство жизни человеком далеко не исчерпаны и продолжающаяся жизнь является предпосылкой к новым способам взаимодействия с реальностью.

Рождающаяся в этих ожиданиях установка, что текущая жизнь есть лишь предисловие, предпосылка, некое условие попадания в какие-то иные миры и пространства, часто становится стимулом к тому, что взрослый человек начинает интересоваться философией, религией, эзотерическими практиками, старинными верованиями, как бы «расчищая» себе предполагаемую дорогу в Иное, готовясь к ней. Иное здесь часто понимается как «запретное», «ненормативное», «ранее отвергаемое», поэтому люди с жаром бросаются в новые любовные приключения, в творчество, в странствия, в значимые для себя «битвы» и «борения». Кроме того, это меняет собственное отношение к себе в процессе взросления и старения, примиряя человека с конечностью этой жизни – «ожидание Иного» опирается на осознание ее достигнутой полноты.

Стоит упомянуть еще такой требующий осмысления феномен внутренней жизни взрослых, как «благодарная жизнь»: переживание того, что в благодарность за что-то уже сделанное человеком (обычно это поступки, совершенные во имя других людей, общества и т. д.) ему одному приоткроется дверь в Иное и его там ждет нечто вроде «воздаяния».

Другие выделенные экзистенциальные ожидания в известном смысле являются конкретизацией, формами воплощения этого «ожидания Иного» («надежды на Иное»).

«Ожидание Необычного» связано с иррациональной надеждой выйти за границы привычного повседневного опыта, сценариев и сюжетов, знакомых до мелочей, и приобщиться к чему-то необычному, уникальному, редкому. Несмотря на то что возможность приобрести такой волшебный, чудесный опыт представляется почти невероятной, некоторые люди предпринимают определенные действия, чтобы «приманить» его. Они медитируют, гадают, ездят в «аномальные зоны», ввязываются в рискованные авантюры, тяготеют к разным формам экстрима, занимаются спиритизмом или теософией, интересуются экстрасенсорным опытом, читают литературу о необычных происшествиях с людьми, готовы экспериментировать с собственной психикой и т. п.

Тем самым они как бы усиливают вероятность наступления этого слабо опредмеченного необычного, провоцируя его, подставляя себя в качестве объекта для актуализации возможных необычных явлений, пытаясь «прорваться» к страшному и необычному опыту. В их рассказах часто присутствует упоминание и обсуждение необычных явлений, «быличек», «необыкновенных случаев». Они часто бывают демонстративно несуеверны, не верят предчувствиям, не осторожничают в неопределенных ситуациях и т. п. Им часто кажется, что где-то в противовес их обыденной жизни течет жизнь иная – наполненная необыкновенными вещами, событиями и переживаниями.

«Ожидание Настоящего (Подлинного)» характеризует специфическое переживание некоторых взрослых людей, полагающих, что волей обстоятельств они живут «не совсем своей», не предназначенной им и даже в каком-то смысле вынужденной жизнью. Именно поэтому они считают, что не получают от нее подлинного удовлетворения и не стремятся сделать ее более насыщенной, разнообразной, интересной. Они не хотят вкладывать в эту жизнь себя; они не «живут», но «претерпевают», «превозмогают», «влачат существование», «живут вполсилы, вполнакала». Всегда мечтая о другом, они не бывают в полной мере счастливы теми достижениями и свершениями, шансами и возможностями, которые им открываются.