Три родинки на левой щеке. Восток - Таня Рысевич

лежали половички и вязаные салфетки. Как бы Искра ни устала, ей было просто-напросто жалко засыпать, не насладившись этим чувством домашнего тепла и уюта. Снаружи моросил дождик, шелестя по крыше и листьям деревьев в саду и от этого становилось ещё уютнее. И всё-таки сон неумолимо подкрадывался.

Арн стоял на освещённой полной луной скале, возвышающейся среди зарослей каких-то незнакомых деревьев. Он напряжённо вглядывался вдаль. Никогда ещё Искра не видела его таким эмоциональным. Нет, его лицо было почти такой же застывшей маской, как и обычно, лишь тени чувств могли скользить по ней. И всё же… Арн был зол. Арн был напуган. Арн был раздосадован. Арн был растерян. Из глубокой царапины на его щеке текла кровь, чёрная в неясном лунном свете. Он кого-то искал. И Искра точно знала — если Арн его найдёт, то выживет только один.

Искра вскочила, не помня себя от страха. Почти не просыпаясь, она бросилась на чердак, где спали мужчины. Арна на месте не было. В ужасе Искра выскочила на веранду в одном нижнем платье и ночной ветер тут же заставил её задрожать от холода. Мокрый сад был полон запахов, дождь почти закончился и в разрыве среди туч сиял тонкий серп луны.

«Только растёт», — вдруг поняла Искра, «вот дура! Ясно же, что не сегодня, и не здесь». Почему-то Искру не покидало отчётливое ощущение, что её сон имеет непосредственное отношение к реальности.

— Что случилось? — окликнул её участливый голос.

Искра обернулась, подпрыгнув на месте. Конечно же, это был Арн. Разве он мог предпочесть ночёвку на чердаке ночному саду, полному дождя и птичьего пения? И разве могли все спать, не оставив наблюдателя?

— Увидела страшный сон, — ответила Искра, с трудом протолкнув слова через стучащие зубы.

Она так и стояла, дрожа от холода и пережитого ужаса, но неимоверно счастливая от того, что Арн здесь и на небе не полная луна. Арн встал со своего места и накинул Искре на плечи одеяло. Ткань, согретая теплом чужого тела — что может быть лучше для озябшего человека?

— Иди в дом, — сказал он, — ты здесь замёрзнешь в таком виде.

— Не могу же я стащить у тебя последнее одеяло, — робко улыбнулась Искра, чувствуя, впрочем, как холод вцепляется в босые ноги.

— Во, первых, оно предпоследнее, — ответил Арн, но вместо того, чтобы огласить, что во-вторых, просто втолкнул девушку в дом и вошёл следом.

В очаге в столовой ещё тлели угли и от них веяло благословенным теплом. Арн, недолго думая, усадил Искру в кресло, заставил протянуть ноги к очагу, а сам сел на полу рядом, прислонившись спиной к тёплым камням.

— Ну? — спросил он.

— Тебе никогда не приходилось биться не на жизнь, а на смерть в полнолуние среди скал? — спросила Искра.

— Среди скал? В полнолуние? Нет, — Арн покачал головой.

— Жаль.

— Почему? — бровь Арна удивлённо изогнулась.

— Если бы уже приходилось, это значило бы, что ты выжил, — медленно произнесла Искра, чувствуя, как тепло опять утягивает её в сон.

— Ты испугалась за меня? — недоверчиво спросил Арн. Казалось, сама мысль о таком событии была для него непостижимой.

— Угу, — сонно протянула Искра, — не надо тебе умирать. Особенно в полнолуние, — почему-то это для неё сейчас было очень важно.

Проснулась Искра на рассвете от того, что её достаточно грубо стукнули по ногам.

— Разлеглась тут в одном исподнем, бесстыдница! — проворчала матушка Мира, видимо, пришедшая разводить огонь с утра пораньше. — А ну кыш из моего любимого кресла!

Искра завернулась в одеяло и побрела в комнату, в которой должна была спать. Совершенно точно надо было одеваться и идти работать. Дела сами себя не сделают. Но кровать сейчас казалась самым желанным местом на свете.

«Я только минутку полежу с закрытыми глазами», — подумала Искра, сворачиваясь калачиком уже под двумя одеялами.

— Ну ты и соня! — разбудила её Лина. — Мы там, вообще-то, уже завтракаем!

— Вот тебе и минутка, — пробормотала Искра, поспешно одеваясь. Теперь-то она уж точно выспалась.

Время до обеда как-то незаметно прошло в домашних хлопотах. Правда, Искра обнаружила, что ничего толком делать не умеет, только путается под ногами и мешает. Даже Янера оказалась более «полезной в хозяйстве», чем Хранительница Свитка. Её вежливо прогоняли от одного дела к другому, пока, наконец, не посадили вместе с Наяной лущить горох. Скрытница выглядела уже намного лучше, но всё ещё не произнесла ни слова с тех самых пор, как Дон звал её из темноты. Похоже, ей было совершенно всё равно, что происходит вокруг, но просьбы Дона она тем не менее старательно выполняла.

— Ну и где наш брат невесты? — спросил Маиран за обедом. Он очень переживал из-за того, что они до сих пор сидели на одном месте.

— Скоро должен появиться, — беспечно откликнулся Дон. И хотя раньше он безжалостно гнал их по Темновражью, сейчас он выглядел как человек, который никуда не торопится.

Впрочем, никто не торопился уходить. Слишком уж тут было хорошо. После обеда отдыхали и мылись. Денёк выдался жаркий и душный. Тем приятнее было дремать в тенёчке. Будучи сытым и чистым.

— Ой, учитель! — Корон вдруг вскочил на ноги и бросился навстречу вошедшему в калитку человеку.

Дремавшая Юна озадаченно вскинула голова, но, увидев пришедшего, с радостным лаем догнала и перегнала своего Спутника. Корон на полпути опомнился и перешёл на шаг. Так что подошёл он к незнакомцу уже спокойно и вежливо поздоровался с ним за руку. Тому было нелегко сохранять серьёзность: Юна кружила вокруг него, то и дело подпрыгивая и норовя лизнуть его в нос. Это было задачей сложной, поскольку незнакомец был очень, очень высок. Немного утихомирив псицу, он рассмеялся и всё-таки обнял Корона.

— Велен? — удивлённо спросил Маиран, привлечённый шумом и повернулся к Дону. — Ты что, серьёзно позвал Велена?

— А ты имеешь что-нибудь против? — усмехнулся Дон, тоже поднимаясь на ноги.

— В том-то и дело, что нет, — воин скорчил гримасу, — похоже, в кои-то веки наши вкусы хоть в чём-то совпадают.

А вновь прибывший, наконец, добрался до веранды.

— Дамы и господа, Велен из Ордена Света, — представил его Корон и принялся перечислять остальных присутствующих.

— З-здравствуйте! — поздоровался Велен, смущённо поправляя очки в тонкой оправе.

Он вообще казался нелепым и застенчивым. Высокий и щуплый, Велен сутулился, будто стесняясь так возвышаться над окружающими. Светлые, с лёгкой рыжиной волосы, казалось, не могли решить — лежать им смирно или топорщиться во все стороны. На носу под очками весело расположилась стайка веснушек. Сначала Велен показался Искре совсем юным, но, присмотревшись, она решила, что он,