Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

каждого из приглашенных ожидало интервью. Несмотря на все попытки Берсона направить собеседования в деловое русло, вопросы музыкантов касались совершенно иных тем – например, книг, которые в последнее время прочел соискатель. Конкурсный отбор не прошел никто.

В отсутствии штатного менеджера и стабильного гастрольного графика The Modern Lovers приняли приглашение одного знакомого подработать «домашней» группой в отеле на Бермудах. Группа, которая привыкла исполнять репертуар песен о подростковых переживаниях, неожиданно оказалась перед необходимостью развлекать ленивых взрослых туристов. Чтобы хоть как-то спасти ситуацию, команда докатилась до того, что начала играть каверы на The Rolling Stones, но даже такая радикальная мера не могла спасти ситуацию: многие зрители в ужасе покидали помещение, а выступления The Modern Lovers становились все короче от вечера к вечеру. Хуже было другое: поселенные в общий номер, четверо музыкантов неизбежно начали уставать друг от друга; в условиях стресса скрытые конфликты и разногласия стали выходить наружу. Джон Кейл, который поехал на Бермуды за компанию с ансамблем, вспоминал: «Меньше всего Джонатан хотел выходить на сцену. Он был очень странным – остальные музыканты ходили на дискотеку, а он оставался в номере. Он не знакомился с девушками. Последнее, что я слышал, Джонатан пытался позвать в группу пятерых новых участников, которые должны были хлопать рулонами газет в ритм музыки» [74]. В довершение всех бед Джонатан попал под разлагающее влияние местной музыки калипсо. Для него эта расслабленная, легкая и позитивная музыка являла приятный контраст с нервным рок-н-роллом, который играли The Modern Lovers, и от которого он постепенно начинал утомляться. По возвращении в Бостон остальным музыкантам стоило определенного труда уговорить Джонатана вернуться к их привычному репертуару – тем более что теперь они наконец-то стояли на пороге записи своего первого, настоящего альбома.

Поражение Джона Кейла

Итак, летом 1973-го, более года спустя после демо-сессий с Джоном Кейлом, The Modern Lovers снова были в Лос-Анджелесе, чтобы записать альбом, который носили в себе уже не первый год. Группу поселили за счет фирмы в дом, где до них жила восходящая звезда кантри Эммилу Харрис, а соседом музыкантов стал коллега Эммилу – «скорбный ангел», изобретатель кантри-рока и один из влиятельнейших американских музыкантов – Грэм Парсонс, с которым The Modern Lovers вскоре завели близкую дружбу. Связь группы с Парсонсом вскоре укрепил и тот факт, что Фил Кауфман, бывший роуди Грэма, был нанят «Уорнерами» выполнять эту работу для The Modern Lovers.

Чтобы отметить торжественный факт подписания контракта (и заодно привлечь к группе новых заинтересованных менеджеров), Warner Bros. организовали для коллектива «статусный» концерт на разогреве у группы Tower Of Power – печальные обстоятельства этого мероприятия уже описаны во вступлении к этому тексту. Эрни Брукс вспоминал весь комизм ситуации: лейбл разрекламировал музыкантов под вывесками в духе «The Modern Lovers – новая сенсационная группа на Warner Bros.», а в это время «новую сенсационную группу» освистывали и закидывали банками. Не стоит и говорить, что по итогам концерта желающих заниматься делами группы не обнаружилось. Чтобы хоть как-то решить проблему, «Уорнеры» попросили временно заступить на роль и.о. менеджера The Modern Lovers 45-летнего Эдди Тикнера, бывшего менеджера The Byrds, хорошего друга Фила Кауфмана и Грэма Парсонса. По просьбе лейбла и лично Дэвида Берсона, вся эта команда общими усилиями пыталась «вразумлять» Джонатана.

Теперь казалось, что уже ничто не может помешать Warner Bros. затащить The Modern Lovers в студию и вытянуть из них злополучный лонгплей. Компания оплатила время в студии фирмы Elektra – той самой, где за три года до этого The Stooges записывали свой "Fun House". Джон Кейл был полон решимости вытолкнуть группу на новый энергетический уровень, получить от музыкантов исполнение, беспрецедентное по агрессивности и напору, зафиксировать на пленке ту едкость и дерзость, которые он так ценил в песнях группы. Ощущая себя на одной волне с продюсером, Робинсон, Харрисон и Брукс были готовы сыграть на пределе своих возможностей. Единственным, кто сомневался, был их своенравный лидер. Много лет спустя Брукс размышлял: «Думаю, дело было в том, что Джонатан менялся. Не столько в том, что он устал от старых песен, а скорее в его взглядах – что этот конвейер по штамповке звезд рок-н-ролла является порочным»[75]. Кроме того, Ричман начал все больше задумываться об охране окружающей среды: задолго до Греты Тунберг он стал размышлять о том, что стадионные концерты, громадные акустические системы и мощные усилители расходуют массу электроэнергии, которая, в свою очередь, вырабатывается посредством сжигания топлива с неизбежным загрязнением атмосферы. С точки зрения Джонатана, единственный способ спасения планеты от экологической катастрофы заключался в том, чтобы исполнять негромкую акустическую музыку.

Членам группы приходилось его бесконечно уговаривать и предлагать компромиссы. Эрни Брукс демонстрировал чудеса дипломатии: «"Джонатан, потом ты сможешь делать все, что захочешь. Давай только запишем пластинку, а после этого сыграем кой-какие концерты! Людям нужно услышать эти песни – они классные и хорошо звучат!" Джонатан отвечал: "Ну, не знаю, не знаю. Я не хочу, чтобы музыка была такой громкой. Она ведь повредит ребятам слух, понимаешь? А если она будет настоящая, если в ней будет волшебство, то люди все равно ее услышат"»[76].

В сентябре Джонатана все же удалось заманить в студию, но конфликт усугубился после того, как идеи Ричмана вошли в противоречие с представлениями Кейла. Продюсер хорошо помнил прошлогодние студийные перфомансы The Modern Lovers – громкие и напористые – и отчаянно стремился воскресить прежний дух. Эрни Брукс рассказывал: «Одной из песен, которую мы пытались перезаписать, и которая никак у нас не получалась, была, кажется, "Someone I Care About", и Кейл сказал Джонатану: "Тебе надо звучать злобно; тебе надо звучать так, как будто ты хочешь кого-то убить!" А Джонатан ответил: "Ой, я не хочу никого обижать – я хочу сделать милую, счастливую пластинку"»[77]. Поначалу продюсер был в недоумении: он спрашивал остальных музыкантов: «В чем дело? Что случилось с Джонатаном? Почему мы не можем записать этот диск? Почему вы не можете изменить звучание?». В какой-то момент, однако, ситуация стала выходить из-под контроля. Кейл вспоминал: «Каждая жалоба на то, как звучат какие-то вещи или в каком направлении они двигаются, встречалась ответной жалобой.

Это была бесконечная спираль, которая казалась разрушительной… Мне было неудобно перед Джонатаном, потому что все это было бесцельно. Музыка была просто отрепетированной до смерти – так не делается… В конце концов он уже перестал мне доверять – не знаю почему, что-то случилось, и контакт был потерян. Мои мысли были: "Не знаю, почему так происходит, но это больно. Надо уходить"… Было обидно, потому что