Рапсодия гнева - Дмитрий Янковский

Значит, если Марта американка, то вести себя нужно как можно более галантно – у этих грубых крестьян подсознательное преклонение перед любыми проявлениями аристократизма. Некая задавленная сознанием англофилия. Недаром у них таким успехом пользовались сериалы «Династия» и «Санта-Барбара» – картинки красивой аристократической жизни, идеал для подражания.

Саша поправил пиджак и присел на самый краешек стула.

– Я так понял, что ваша программа с религиозным уклоном? – неопределенным тоном спросил он.

– Вас это беспокоит? – чуть напряглась женщина. В глазах мелькнуло желание распознать настроение собеседника.

– Нет, просто я не очень религиозен. Боюсь, что будет неинтересно.

– Что вы! – тут же включилась в изменившуюся обстановку Марта. – Наша программа для всех! И мы никому ничего не навязываем. Представьте себе некий клуб. Да, именно клуб, где люди могут встречаться, проводить время, беседовать с теми, чьи интересы им близки.

– Звучит заманчиво, – с налетом грусти улыбнулся Фролов. – А скажите, у вас… ну… в группе много женщин?

В глазах американки полыхнуло победное пламя.

– Их даже больше, чем мужчин. К нам их приводит одиночество, понимаете? У вас в стране так много развалившихся семей…

«Как будто у вас их меньше», – зло подумал Саша.

– Вы знаете, тут многие знакомятся. Мы вместе проводим праздники, День независимости, День благодарения, День святого Валентина, выезжаем на природу, вместе устраиваем пикники. У нас свой автобус, места хватает всем.

– Так эта ваша программа вроде брачного агентства, что ли? – чуть разочарованно спросил Фролов.

– Нет, что вы! Ничего общего. Я же говорю – просто клуб. Даже не столько общность интересов, сколько общность душ. Мы много говорим, много слушаем друг друга. Это некая психологическая реабилитация, что-то вроде лекарства от одиночества, понимаете? Мы учим и учимся новому взгляду на жизнь, учимся любить и быть любимыми, несмотря на все перенесенные огорчения. Любовь – это то, что лечит душу. Это…

Саша неожиданно поймал себя на том, что слушает развесив уши – едва рот не распахнул. Ну и ну! Навыки эриксонианского гипноза у нее те еще, позавидуешь. И ритм речи, и подстройка позы, и смысловые акценты. Мастер. Американская школа. Высший пилотаж. Эдак можно довольно легко внушить очень многое – клиент даже не почувствует.

– …то, что сближает людей, – продолжала Марта. – Любовь – это стержень мироздания, это священное семя, данное Богом. Поэтому мы идем от любви к Богу, но не останавливаемся на ней, не зацикливаемся. Ведь Иисус был прежде всего сыном человеческим, его плоть и кровь – плоть и кровь человека. Только дух его от Бога. Дух, несущий любовь. Истинная любовь человека может развиться только через человека…

Фролов попытался незаметно выйти из подстройки, как учил Володя – хороший спец по эриксонианской технике внушения наяву, – но побоялся, вдруг Марта заметит. Лучше напрячь волю. Когда человек знает, что на него пытаются воздействовать, то это уже невозможно. А женщина пусть думает, что Саша весь растаял уже, а то забеспокоится.

– …только в человеке она зарождается, только им раздувается в буйное пламя. Поэтому мы всячески приветствуем контакты между людьми в самых разных их проявлениях, от дружеских до сексуальных. И хотя истинная любовь не связана с сексом, она имеет корни от Бога, но через секс постигается так же, как через дружбу. Даже лучше. В принципе секс – это некое продолжение дружбы, переходная ступень от дружбы к любви.

«Вот это завернула… – подумал Саша. – Выходит, что секс – не наивысшее проявление любви, как оно есть на самом деле, а только ступенька, переходный этап к некоей абсолютной внетелесной любви. Весело. Трахайтесь побольше, и вы полюбите весь мир. Н-да… На такой лозунг клюнут многие одинокие, кого удерживают от беспорядочных связей только внутренние запреты. Подобное внушение способно запросто поколебать систему внутренней дисциплины. Еще как! Людям хочется расслабиться, это естественно, а тут еще говорят, что расслабляться даже нужно, что это благо, несущее всеобщую любовь. Ладно, к чему она, интересно, клонит?»

– Дружба и секс – одно целое, – с сияющим взором вещала Марта. – Это синтез, созданный Богом. Разве можно осудить тех, кто дружит? Так как же можно осудить тех, кто занимается сексом? Почему в сексе можно вводить какие-то особые правила, которых для дружбы нет? Какие вообще могут быть правила, какие вообще могут быть запреты? Вы говорили, будто наша программа похожа на брачное агентство, но очень скоро вы поймете, как далеки вы от истины. Брак – это ответственность, а ответственность убивает любовь. Мы же сеем именно любовь, взращиваем ее, стараемся заполнить ей все уголки мира. Ведь чем больше людей подружатся, тем больше станет в мире любви, значит, чем больше люди будут заниматься сексом, тем сильнее заполнит их души любовь. Чем меньше запретов для секса, тем меньше запретов для любви.

«Пытается создать ложные связи между словами «дружба», «любовь» и «секс», хочет заменить в мозгу значения понятий, – определил Фролов. – Знакомый приемчик».

Американка вдохновенно продолжала, без запинки, словно откатывая заложенную программу:

– Сексуальные проявления должны быть такими же естественными, как проявления симпатии и дружбы. Вам кто-то нравится, значит, вы можете заняться с этим человеком сексом. Почему нет? Кто выдумал эти запреты? Человек рожден свободным и одухотворен Богом, значит, только Божьим рабом может он быть, но никак не рабом человеческих запретов. Любые запреты – это преграда для устремлений души. Покорность должна быть только перед промыслом Божьим. Но если Бог посылает вам возможность, то не воспользоваться ею – отвратительный грех. Отвергнуть данное Богом – это все равно что отвергнуть самого Бога.

«Ничего себе установочка… – мысленно ужаснулся Саша. – Попробуй теперь рыпнись! Не каждый ведь способен катить бочку на Бога… Сильно работает девочка, очень сильно».

– Бог дал человеку Свободу, значит, отвергнуть свободу – это отвергнуть Бога, – продолжала гнуть свою линию Марта. – Устанавливать себе и другим любые запреты – это отвергать Бога, давшего нам возможности. Только та жизнь достойна человека, в которой нет запретов, одни лишь желания. Но неудовлетворенные желания вызывают боль, поэтому всегда и во всем надо достигать удовлетворения. Задуманное и начатое должно быть доведено до конца. Только так можно приблизиться к Богу. И отказать кому-то в чем-то – это установить для него запрет.

– Так что, – вслух усомнился Фролов, – если кто-то попросит меня сделать то, что я не хочу, значит, я все равно должен это сделать? Поступиться собственным желанием?

– Да. Только далеко не все на это способны и готовы к этому. Только те, кто по-настоящему близки к Богу.

– Но если я поступлю вопреки своему желанию, разве это не будет мне самому каким-то запретом?

– Да, это так. Но этим вы снимете запрет другого человека, удовлетворите его желание, а это для воцарения всеобщей любви намного важнее. Поступиться собственным желанием во имя желания другого – великий подвиг, приближающий к Богу. Ведь Иисус взошел на крест не оттого, что хотел, а оттого, что этого хотели другие. Это был наивысший подвиг – отдать свою жизнь тому, кто хочет ее забрать. И награда за такой подвиг наивысшая – стоять по правую руку от Бога в царствии Его.