Война роз. Буревестник - Конн Иггульден

Он шел по помещению с низким сводчатым потолком, пригибая голову, как вдруг остановился и повернулся к двум стражникам Сомерсета.

– Идите дальше, ребята. Я хочу проверить еще одно место.

Он двинулся назад, в ту сторону, откуда они пришли, взвешивая свои шансы. Обратно в здание Парламента его не пустят, Трешем наверняка позаботился об этом. По всей вероятности, старый паук уже отдал распоряжение своим людям арестовать его, как только он поднимется наверх и попадет прямо им в руки.

Дерри начал подниматься по шаткой лестнице. Одна из ступенек скрипнула под ним, его нога соскользнула, и он рухнул на пол. Боже, как здесь все отсырело и прогнило! У одного из его спутников провалилась в дыру нога, и он выругался, пытаясь ее вытащить. Дерри не стал ему помогать и побежал в сторону освещенных коридоров, где располагались камеры. Неожиданно он услышал сердитые голоса – прежде чем рассмотрел их обладателей, – и у него упало сердце.

Трешем первым увидел Дерри, поскольку смотрел в его направлении. Лицо юриста было пунцовым от ярости. Он вытянул вперед руку, показывая на него пальцем.

– Вот он! Арестуйте этого человека! – крикнул Трешем.

Солдаты двинулись к нему, и он в отчаянии оглянулся на вовремя подоспевшего Сомерсета. На кону была его репутация и сама жизнь. Он испытал невыразимую благодарность к графу, когда тот после секундного колебания вмешался.

– Не прикасаться к нему! – крикнул он парламентским стражникам. – Мастер Брюер находится под моей защитой. Я нахожусь здесь по делам короля, и вы не имеете права задерживать его или препятствовать ему в чем-либо.

Люди Трешема остановились в нерешительности, не в силах понять, кто здесь обладает большей властью. В наступившей тишине Дерри прошел мимо них и вплотную приблизился к Трешему.

– Где находится Уильям, лорд Саффолк? – спросил Дерри, пристально глядя ему в глаза. – В здании капитула? Мне придется обыскивать аббатство? Не святотатство ли это, мучить человека в священных стенах?

Он не сводил глаз с Трешема. Тот немного расслабился, сетка морщин вокруг его глаз разгладилась.

– Или в башне Джуэл? Вы что, имели наглость поместить его туда же, где удерживали меня?

– Вы здесь не обладаете никакими полномочиями, Брюер. Как вы смеете задавать мне вопросы?

В голосе Трешема прозвучало возмущение. Дерри кивнул с довольным видом.

– Думаю, ситуация ясна, лорд Сомерсет. Пойду поищу его наверху.

– Стража! – прорычал Трешем. – Арестовать его! Или, клянусь Богом, я прикажу вас вздернуть!

Эта угроза подействовала на стражников, и они направились к Дерри. Однако люди Сомерсета преградили им путь, обнажив мечи. Дерри быстро удалился.

Поднявшись в освещенное послеполуденным солнцем здание дворца, он услышал звуки рожков, доносившиеся со стороны реки. Герольды трубили только по случаю важных событий в жизни государства или возвещая о визите короля. Дерри застыл на месте, не веря своим ушам. Неужели Генрих решился? Могла ли Маргарита приехать в Парламент одна? Формально она не обладала властью, но немногие рискнули бы нанести оскорбление королеве Англии и, через нее, королю. Дерри стоял, лихорадочно соображая, куда ему следует направиться. Нужно было что-то делать. Он бросился в сторону солнечного света и, пробежав некоторое расстояние, оказался в просторном, залитом лучами, большом зале Вестминстера. Почти не сбавляя скорости, Дерри протиснулся сквозь толпу и затем пересек дорогу в падавшей на него тени аббатства. Он бежал мимо уличных торговцев и богатых людей, нежившихся на солнце, мимо карет и пешеходов, оставляя сзади запах реки.

Теперь ему нужно было действовать самостоятельно. Уильям наверняка содержался под стражей. Сознание Дерри работало так же быстро, как и его ноги. Тяжело дыша, он достиг рва, окружавшего башню Джуэл. Разводной мост был опущен. Увидев это, он засомневался в том, что Уильям находится в башне. Но Трешем был слишком хитер, чтобы выдать место пребывания своего пленника, превратив его в крепость. Дерри пулей пронесся мимо единственного стражника и остановился.

У главных ворот стояли два коренастых солдата с обнаженными мечами. Они видели, как он пересек дорогу, двигаясь со стороны дворца, и теперь смотрели на него с мрачными лицами. Дерри понял, что пробиться в башню ему не удастся – по крайней мере, сейчас. Нужно было бежать назад и привести с собой Сомерсета. Вне всякого сомнения, Трешем уже вызвал подкрепление и теперь располагает достаточным количеством солдат, чтобы вышвырнуть их из дворца или отправить прямиком в заточение. С помощью скорости и внезапности ему удалось кое-чего добиться, но этого было недостаточно. Брюер выругался, и один из стражников понимающе кивнул, соглашаясь с его оценкой ситуации.

Дерри сделал глубокий вдох и приставил согнутые ладони ко рту.

– Уильям Поль! – проревел он во всю силу своих легких. – Сознайся! Положись на милосердие короля! Дай мне время, ты, глупый осел!

Стражники, раскрыв рты, смотрели на него, а он повторял эти слова снова и снова. Башня Джуэл имела всего три этажа, и Дерри не сомневался, что если Уильям находится там, он его услышит.

У него упало сердце, когда он увидел, как со стороны дороги к башне бегут солдаты, и это были не люди Сомерсета. Он не оказал сопротивления, когда они схватили его и поволокли обратно через дорогу в сторону дворца.

Уильям прокусил свою нижнюю губу насквозь. Кровь из нее стекала вниз, оставляя следы на деревянном столе. Один из его мучителей периодически вытирал его с легким раздражением. Трешем, Бофорт и Йорк дождались, когда Уильяма привяжут к стулу, после чего удалились, оставив его наедине с двумя солдатами. Йорк выходил из комнаты последним. Он поднял руку в знак прощания, и на его лице мелькнуло нечто похожее на сожаление.

Уильям, не веря глазам своим, с ужасом наблюдал за тем, как два солдата с самым невозмутимым видом приступают к своему страшному делу. Они не произносили угроз и лишь лениво переговаривались, доставая из мешка различные инструменты, предназначенные для сокрушения достоинства и воли человека. Он узнал, что пожилого звали Тедом, а молодого – Джеймсом. Судя по всему, Джеймс был кем-то вроде подмастерья у Теда, обучавшегося его ремеслу. Пожилой часто делал паузу и объяснял, что он делает и почему это срабатывает, в то время как Уильям едва сдерживался, чтобы не закричать. Странным образом он чувствовал себя не человеком, а подопытным животным.

Первым делом они спросили у него, правша он или левша. Уильям сказал им правду. Тед выложил на стол комплект зловеще выглядевших тисков для ломания пальцев. Они сорвали щипцами его обручальное кольцо и положили ему в карман. Затем вложили палец в тиски и начали затягивать винт, не обращая внимания на его участившееся дыхание.

Кожа пальца лопнула по всей его длине, словно на нем разошелся шов, и Уильям принялся читать молитву на латыни. После двух поворотов винта хрустнула кость, а пластины тисков все продолжали сдвигаться, сдавливая изувеченный палец. Солдаты не торопясь затягивали в тисках другие его пальцы, ведя беседу о какой-то проститутке в доках и обсуждая, на что она готова за несколько пенни. Джеймс рассказывал, что он показывал ей такое, чего она прежде никогда не знала, а Тед говорил, чтобы он не врал, и предупреждал, как опасно за собственные деньги подхватить сифилис. Дело дошло до ссоры, в которой Уильяму отводилась роль невольного и беспомощного свидетеля.