Тяжесть венца - Симона Вилар

– А ты сама как думаешь, Дороти? – неожиданно спросила Анна.

Толстуха бросила быстрый взгляд единственного глаза на Анну и принялась усердно расправлять складки своего непомерно роскошного платья.

– Это одному Богу известно, ваша милость. Но только после того, как у королевы не осталось никаких доказательств, среди Вудвилей началась чистая паника. А тут еще пронесся слух, что Ричард Глостер с молодым королем уже приближается к столице. В дороге протектор велел арестовать дядю короля графа Риверса и молодого Грэя, брата короля, и вроде бы они сознались, что готовились поднять против лорда-протектора мятеж. Кто-то из них даже указал, где хранилось оружие для сторонников Вудвилей. Все это истинная правда, миледи, ибо после этого сообщения Вудвили стали разбегаться, как лисы из нор, у входа в которые крестьяне подожгли дымный можжевельник. Сын королевы маркиз Дорсет, который был недавно назначен комендантом Тауэра и хранителем королевской казны, велел все сокровища переместить на суда своего дяди, адмирала Эдуарда Вудвиля, и увезти их из Лондона. Тогда же королева Элизабет вместе с дочерьми, вторым сыном – маленьким Ричардом Йорком – и своим братом Лайонелом, епископом Солсбери, укрылись в Вестминстерском аббатстве, все еще обладающем правом убежища. Вы помните, миледи, она уже однажды так поступила, когда в Лондон возвратился ваш батюшка и утвердил на троне святого мученика Генриха Ланкастера.

– Да-да. Продолжай же!

Дороти с чувством превосходства оглядела слушателей. Бог весть, откуда они прибыли, да еще и в таком виде, но, видимо, там, на Севере королевства, люди ничегошеньки не знают. Сущие дикари, право. Она отхлебнула вина.

– В Лондоне тогда остался один правитель – лорд Гастингс. Он-то и устроил встречу лорда-протектора и юного короля. Казна была пуста, но едва Ричард Глостер вошел в город, как тотчас развернулось пышное празднество, и люди пили за его здоровье и кричали: «Долой Вудвилей!» Эдуарда V сначала поместили было во дворце епископа Лондонского, а затем – ваш супруг очень беспокоился за жизнь маленького короля – перевели под охраной в замок Тауэр. Казалось, Лондон успокоился. Начали даже вестись приготовления к коронационным торжествам. Я это точно знаю, так как именно мой супруг занимался подготовкой провизии для пира – устриц из Сассекса, речных раков с верховьев Темзы, пресноводных угрей, щук, а кроме того – нежных лебедей, и еще он следил за прибытием особенных каплунов и уток, которых, заметьте, вскармливали только белым хлебом, а также молочных поросят…

– Что же дальше, Дороти? – нетерпеливо перебила Анна.

– А дальше и совсем уму непостижимо. Лорд Гастингс, который ранее так решительно принял сторону герцога Глостера, внезапно предал его и начал вести тайные переговоры с Вудвилями. Только представьте себе! Гастингс, который десятки лет враждовал с родней королевы, переметнулся на их сторону! Одному дьяволу известно, что послужило тому причиной, да только он тайно посылал в Вестминстерское аббатство эту самую девку Джейн Шор, и она доставляла от него послания королеве Элизабет.

– Как? – не сдержался Уильям. – Неужели королева пошла на то, чтобы принимать женщину, которая все последние годы только и делала, что пыталась отнять у нее мужа?

– Именно так, мой прекрасный лорд, именно так. Я и сама поначалу не больно верила в это. Но эта Джейн Шор тотчас после кончины короля стала любовницей лорда Гастингса, и, похоже, лорд-чемберлен считал, что ее никто не заподозрит потому, что всем известно, как ненавидит ее королева. Но, видимо, герцог Глостер оказался поумнее нас с вами, ибо сразу заподозрил, что Джейн Шор бегает в аббатство Вестминстера не только помолиться над мощами святого Эдуарда. Так или иначе, но именно через нее Глостер выследил Гастингса, и, хотя он не посмел коснуться самой Джейн, так как лорд-чемберлен был еще в силе, он похитил ее служанку, ну а уж та все и выложила, как на исповеди.

– И поэтому Гастингс отрекся от своей возлюбленной и позволил подвергнуть ее публичному позору? – спросила Анна.

Дороти внимательно поглядела на нее.

– Вот как? Вы, видимо, действительно еще ничего не знаете.

Она встала и отворила окно.

– Подойдите сюда, миледи. Видите арку над входом на Лондонский мост? Над аркой пика, на ней – отрубленная голова. Это голова лорда-чемберлена Гастингса, самого популярного человека в Лондоне, которого ваш супруг не боялся казнить, едва только узнал, что тот изменил ему. Так что за Джейн Шор некому было заступиться. Она провела последнюю ночь с лордом Гастингсом, а на следующий день ее заставили присутствовать на казни.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, лишь плескалась внизу Темза да были слышны крики лодочников и торговок устрицами на набережной.

– Ваш супруг, миледи, скор на расправу. Говорят, в тот день он заседал в совете в Тауэре, любезно беседуя с Гастингсом, а его палачи в это время пытали в подземелье служанку Джейн Шор и слуг самого лорда-чемберлена. Заговор оказался куда шире, чем думал поначалу герцог Глостер. Открылось, что с Вудвилями имели дела и Джон Мортон, и епископ Ротерхэм, и славный Томас Стенли, который так любил порой завернуть в «Леопард» и отведать стряпню моих кухарок, а меня иначе, как Крошка До, и не называл. Говорят, когда их схватили в большом зале Тауэра, он так сопротивлялся, что ему в кровь разбили все лицо.

Дороти горестно вздохнула.

– Их всех казнили? – в испуге воскликнула Анна.

– Помилуй Бог, миледи, нет. Даже казнь Гастингса вызвала много недовольства в Лондоне. Рассказывали, что герцог был в такой ярости, что приказал казнить лорда-чемберлена прямо на лужайке перед Тауэром, на первом же попавшемся чурбане, который приволокли из ремонтировавшейся неподалеку часовни. Гастингс еле успел исповедоваться. Подумать только, а ведь он был лучшим другом покойного короля Эдуарда!

Анна невольно опустила веки. Чудовище, которое Ричард так тщательно прятал в себе, вырвалось наружу. Оно почувствовало свою силу, если впервые Ричарда Глостера перестало пугать пятно на его репутации.

– Что же было с остальными? – не открывая глаз, спросила Анна.

– Ну, сначала все решили, что их тоже казнят, и священник, который исповедовал Гастингса, приготовился исповедовать и их. Но вышла заминка. Вроде бы эта Джейн Шор так кричала и билась, что отвлекла мысли Ричарда. Он как бы очнулся и велел остальных троих увести. Однако никто не сомневается, что и их не сегодня завтра поволокут на плаху. Лондонцы сначала роптали, а теперь только и говорят, что раз эти люди продались Вудвилям – то и поделом им. Между прочим, в Лондоне уже давно не было казней, и люди соскучились без зрелищ. Вот, например, сегодня весь город ходил смотреть, как Джейн Шор в одной нижней юбке водили по городу…

– Мы это видели, – перебила ее Анна.

– Вот-вот, – кивнула бывшая шлюха. – Сейчас в столице только и разговоров об этом. Все надеются, что Ричард Глостер наведет наконец-то порядок, а пока все стекаются к дому Глостера, великолепному Кросби-Холлу, и там слуги его светлости угощают их вином и отличными закусками. Насколько я помню, так в свое время поступал и ваш батюшка, миледи, и вот теперь лорд-протектор возобновил эту традицию. Хотя… Кое-кто начинает гадать, почему бы это так ненавидящий Вудвилей Гастингс и эти трое лордов вдруг переметнулись на их сторону.