Преодоление - Валерий Игнатьевич Туринов

короля, произошла стычка с молодым Зборовским!

– Чья стычка?

Адам замялся на секунду.

– Моя…

Владислав помнил вроде бы хорошо тот вечер. Тогда они компанией кутили почти каждый вечер перед походом. Вплоть до самого последнего дня. Кутили и в тот вечер. Откуда брались на это деньги?.. Деньги доставал Адам. Никто из них же не спрашивал его об этом. Но кутили они весело. Компания, проспавшись, обычно с утра начинала сразу же всё то же. А деньги те оказались отца Адама… Казановские, как и другие из их же сословия, пользовались услугами евреев-ростовщиков. Сдавали им в аренду поместья. За крупные проценты… И все их кутежи происходили в замке то у одного, то у другого из компании. Но не при дворе короля. На такое Владислав не решился бы.

– А зачем ты его дразнил? – спросил Владислав его с осуждением. – Ты что, не знаешь Зборовских?!

– Да знаю… – промямлил Адам.

– А всё равно делаешь! Мне же гадишь!.. Как, скажи на милость, после того дружить с тобой?

Адам опустил голову.

– Ладно, хватит о твоих похождениях! – смягчил тон Владислав.

Теперь они ехали дорогой на Могилев. Туда они прибыли на четвёртый день августа. Двумя неделями позже к Могилеву стянулась от Кременца вся армия.

Между тем Ходкевич и Сапега выдвинулись со своими полками от Смоленска к Дорогобужу и обложили его.

И здесь Сапеге донесли, что некоторые из знатных московских людей, узнав о движении в Россию королевича, стали оставлять свои посты, отъезжать в свои вотчинные владения. Появились в польском стане и первые перебежчики, из боярских кругов.

Сапега немедля отправил своего доверенного человека Риздица с письмом к боярам в Москву. В письме он уговаривал бояр присягнуть Владиславу. Но дальше Вязьмы Риздиц не проехал. Там его задержали, привели к вяземским воеводам, князю Петру Пронскому и Михаилу Белосельскому.

Воеводы, спросив гонца, куда и с чем он едет, категорически заявили ему: «Государём не велено пропускать никого ни от короля, ни от королевича!»

Больше с ним не стали говорить и выпроводили его из города назад в Дорогобуж.

Риздиц вернулся к Сапеге, сообщил о своей неудаче. Рассказал он также, что по дороге узнал от провожавших его русских, что на подходе к Вязьме находится большое войско из Москвы.

По этому поводу срочно собрался совет комиссаров. На совещании большинство высказались за то, чтобы просить Владислава скорее прибыть со своей армией под Смоленск.

Получив это сообщение комиссаров, Владислав оставил Могилев и вскоре уже был под Смоленском.

Ходкевич приехал сюда, чтобы лично встретиться с королевичем, обсудить военные дела. Он намеревался уговорить королевича идти к Дорогобужу.

Владислав принял его не один. В шатре было полно его придворных.

Он же, гетман, просил его о личной аудиенции через его секретаря.

«А тут эти – лоботрясы!» – скользнул он мельком взглядом по придворным, по этой «золотой молодежи», липнувшей к трону.

И он подумал, какие мелкие люди собрались при дворе у Сигизмунда…

– Ваше величество, пока не подошли полки русских, нужно овладеть Дорогобужем! Иначе потом придётся заплатить большой кровью!..

Он, коронный литовский гетман, вся жизнь которого прошла в походах, неприхотливый, волевой и жёсткий, был обеспокоен тем, как идут сейчас дела в Посполитой.

– Этим мы поможем нашим сторонникам в Москве! Среди бояр и казаков тоже!..

Для этого были основания. К нему, «великому московскому князю Владиславу Сигизмундовичу», первыми потянулись станицы атаманов, недовольных окладами, службой при боярах. Они появились ещё в прошлом году, осенью. От него же, от Владислава, казаки получили жалованье деньгами и сукнами. В грамоте ко всему русскому «вольному» казачеству королевич обвинял царя Михаила в том, что тот заманил казаков «под Москву и велел побить, а иных посажать в воду. Атаманов же и ясаулов и лучших казаков, выбрав, посажали на колья»…

И многие атаманы поверили этим грамотам. Они перешли к Владиславу, грозились свести счёты с «плохими боярами»…

– Полно нас воеводам по городам и в острожках метать! Будем под Можайском и дороги московские отымем! И Можайск, и Москву возьмём! И бояр и дворян и всяких служилых людей посечём!..

Так, не начав ещё серьёзных сражений, он, Владислав, уже много выиграл…

Ему, гетману Ходкевичу, удалось всё же убедить королевича действовать по своему плану.

И Владислав, оставив Смоленск, двинулся к Дорогобужу. Туда его полки пришли шестым лагерем и соединились со стоявшим там войском.

Ходкевич, встретив его, показал ему издали город, пояснил, что там два замка.

– Один на возвышении! Вон там! – показал он ему. – Другой стоит на равнине!..

– А как с запасами?

– Оба замка снабжены пушками, порохом и ядрами! В достаточном количестве! Так что взять город не так-то просто!

Дорогобуж, лежавший на правом берегу Днепра, производил впечатление города многолюдного, неприступного.

Ходкевич полагал, что крепость придётся брать штурмом или осадой. Но на этот раз он ошибся.

На следующее утро в его стане неожиданно появились гонцы из города.

Ходкевич принял их.

– От воеводы с предложением! – заявили они. – Город будет сдан в обмен на то, что он не подвергнется разграблению!

– Гарантирую выполнение этого условия! – заверил он их.

В польском лагере для встречи посланцев города выстроились парадно гусары и гайдуки. Пройдя сквозь этот строй, процессия приблизилась к ставке королевича.

Шатёр королевича, яркий, с белой и красной полосами, был украшен королевским гербом. Перед шатром стояло кресло: деревянное, прочное, из дуба, с обтянутым бархатом сиденьем, и отполированными подлокотниками, с высокой спинкой. Над ней, над спинкой, прямо над головой сидящего, тоже был герб. Сделано кресло было так, чтобы сидящий в нём держал прямо стан, подчеркивая так королевскую честь… И Владислав, сидя в этом кресле, невольно высоко вскинул голову. Он, полноватый, в расцвете юношеских сил, уже хорошо владел собой в таких вот ситуациях. Подле его кресла стояли придворные, гетман и комиссары, его советники, и многочисленная личная охрана.

Воеводы низко поклонились ему. За ними также низко поклонились священники. Боярские дети, стрельцы и горожане упали на колени, прося о помиловании…

В конце этого приёма Лев Сапега объявил волю королевича русским.

– Государь и великий князь Владислав Жигимонтович благосклонно примет всех, кто хочет служить ему! Остальным же его величество даёт свободу выбора: оставаться в городе или отъехать к себе домой…

Так Дорогобуж был сдан без боя королевичу. И его войска заняли его. В нагорном замке расположился ротмистр Невяровский с пехотой. В другом замке обосновался с немецкими наёмниками генерал Апельман.

На одном из советов у королевича разгорелся спор между комиссарами и гетманом. Сапега и поддержавшие его комиссары предложили немедленно идти к Вязьме, полагая, что она так же легко сдастся, как и Дорогобуж.

– Господа, о чём вы! Время думать о размещении войска на зимних квартирах! – напомнил