Отдельная реальность - Карлос Кастанеда

дал мне на это времени, встал и сделал знак следовать за ним. Он пошел необыкновенно быстро, и я, пыхтя и потея, старался не отставать от него. Когда мы сели в машину, я огляделся в поисках дона Хенаро.

– Где он? – спросил я.

– Ты знаешь, где он, – резко ответил дон Хуан.

Прежде чем уехать, я посидел с ним, как делал это всегда. Мне непреодолимо хотелось попросить разъяснений. Как говорит дон Хуан, объяснение – это в действительности мое индульгирование.

– Где дон Хенаро? – осторожно спросил я.

– Сам знаешь, – сказал дон Хуан. – Ты терпишь неудачу за неудачей именно потому, что пытаешься понять. Прошлой ночью, например, ты с самого начала знал, что дон Хенаро позади тебя. Ты даже обернулся, чтобы его разглядеть.

– Да нет же, вовсе я этого не делал! – запротестовал я.

Я говорил совершенно искренне. Мое сознание отказывалось принимать такого рода воздействие, как «реальность». Но в то же время, после десяти лет обучения у дона Хуана, я не мог больше полагаться на свои привычные критерии «реальности». Однако все мои изыскания относительно природы реальности до сих пор оставались чисто интеллектуальными манипуляциями. Доказательством тому служили тупики, в которые своими действиями то и дело загоняли меня дон Хуан и дон Хенаро.

Дон Хуан взглянул на меня, и во взгляде его было столько печали, что я невольно заплакал. Слезы сами катились из глаз. Впервые в жизни я ощутил всю тяжесть и обременительность здравого смысла. На меня накатила какая-то неописуемая мука. Я непроизвольно застонал и обнял его. Он быстро ударил меня костяшками пальцев по макушке. Я почувствовал, как вниз по позвоночнику пробежала волна. Это немного меня отрезвило.

– Ты слишком сильно себя жалеешь. И потакаешь своей слабости, – мягко сказал он.

Эпилог

Дон Хуан медленно ходил вокруг меня, как бы раздумывая, говорить или нет. Дважды он останавливался, но, казалось, передумывал. Наконец, он остановился и сказал:

– Вернешься ты или нет – совершенно не важно. Однако теперь ты должен жить как воин. Ты и раньше об этом знал. Но в твоем нынешнем положении ты уже обязан использовать нечто такое, на что раньше не обращал внимания. Но за это знание тебе пришлось бороться. Оно не свалилось на тебя с неба. И его не преподнесли тебе просто так. Тебе пришлось с силой добывать его из самого себя. Но все равно ты остался тем же, чем был, – светящимся существом. И так же, как и всякий человек, ты по-прежнему подвержен смерти. Когда-то я говорил тебе, что в светящемся яйце невозможно ничего изменить.

Он немного помолчал. Я знал, что он на меня смотрит, но избегал его взгляда.

– И в тебе действительно ничего не изменилось, – сказал он.