Охотник - Эндрю Мэйн

Я хочу удержать, схватив за руки, но он вытягивает ее из скорой прежде чем я успеваю шелохнуться. Она цепляется за дверную раму, но Джо слишком силен. Он уволакивает ее. Я больше не вижу ни ее, ни его.

Он забрал ее.

Первой – ее.

Он знает, что я здесь, еле живой, неспособный пошевелить даже пальцем.

Знает, что это самый верный способ заставить меня мучиться.

Ее больше нет.

Я пытаюсь встать. Голова кружится, ноги подкашиваются, и я падаю на Брайанта.

Он стонет.

Ему нужна помощь. Мне тоже. Я пытаюсь ползти на четвереньках, но руки подгибаются, и я плюхаюсь на живот.

Он забрал Джиллиан. Хуже всего то, что она даже не вскрикнула: знала, что я весь изранен и ничего не смогу сделать.

Я потерял слишком много крови. И продолжаю терять.

Осталось только опустить руки и сказать, что я сделал все, что мог.

Спасти ее мне не под силу.

Я не смог спасти Джунипер. Я заслуживаю смерти.

Когда Джо придет за мной, я не буду сопротивляться.

Не смогу жить, зная, что лежал беспомощный и наблюдал, как он уволакивает Джиллиан.

Не смогу…

Приходит осознание, что мне и впрямь незачем жить, раз я позволил ему ее убить.

Моя рука падает на пробирки.

Дексамфетамина сульфат.

«Спид».

В бытность парамедиком мне приходилось иметь дело с амфетаминовыми наркоманами. Чтобы скрутить одного такого, требовалась несколько сильных полицейских. И даже после того, как скрутили тело, их мозг отказывается осознать, что пора перестать двигаться.

Пора перестать двигаться…

Рано или поздно организм расплачивается остановкой сердца. Если не хуже. Хотя что может быть хуже?

Болтающийся над головой пакет с кровью наводит меня на одну мысль. Правильнее назвать это планом самоубийства. Впрочем, это позволит протянуть еще несколько минут…

Я нашариваю иглу и ввожу в пакет амфетамин.

Порывшись в ящиках и найдя эпинефрин и адреналин, я ввожу их тоже.

Гораздо больше, чем следовало бы.

Даже скаковой лошади столько не вводят, если только не хотят, чтобы у нее на финишной прямой разорвалось сердце.

Но это именно то, что мне нужно.

Мое тело уже обречено.

Так или иначе этой ночью я перестану жить. Почему бы не отправиться на тот свет в борьбе? Я креплю пакет с кровью себе на грудь и подношу иглу к бедренной артерии в нескольких сантиметрах от пулевой раны. Я пытаюсь ввести ее в бедро, но от слабости не могу этого сделать. Меня клонит в сон.

«Тео!»

Я уже не знаю, что это: действительно вдали кричит Джиллиан или голоса у меня в голове. В любом случае окрик делает свое дело. Я нахожу артерию и ввожу иглу…

Нарастающее покалывание по всему телу. По коже волнами разбегаются электрические мурашки.

Учащается дыхание, ускоряется сердцебиение.

Боже всемогущий! Я весь горю!

Голова превращается в плазменный шар.

В краткий миг прояснения я сгребаю с пола шприцы, набираю разные растворы и распихиваю шприцы по карманам куртки.

Весь пол залит моей кровью. Я креплю еще два пакета с искусственной кровью, соединяю их с портативной помпой и приматываю ее скотчем на пояс. Вливание начнется, если кровяное давление упадет еще ниже, чем сейчас. Для пущей верности я вливаю в оба пакета по дозе адреналина.

Я наполовину киборг, наполовину Лэнс Армстронг[19].

Меня переполняет сила, я не встаю, а вскакиваю.

Вылезаю из скорой, ощущая себя сгустком чистой энергии, и бегу туда, где в последний раз мелькнула Джиллиан.

Мои движения чрезвычайно быстры. Подсознание в курсе, что левая нога, простреленная насквозь, волочится, но стимуляторы гонят сигналы по нейронам с такой силой, что мышцам ничего не остается, как делать, что приказано. Все предохранители и защитные контуры организма полностью отключены.

Нацисты тоже накачивали своих солдат подобной дрянью, превращая их в супервоинов. Те тяжело за это расплачивались, но смешно подозревать нацистских врачей в добрых побуждениях.

Только что я был настолько подавлен, что позволил бы Джо меня прикончить. А теперь… Да пошел он!. ТЕПЕРЬ Я – НЕУДЕРЖИМЫЙ ЛОКОМОТИВ, ГОТОВЫЙ ОСТАВИТЬ ОТ НЕГО МОКРОЕ МЕСТО.

Часть меня помнит, что это просто всего лишь стимуляторы.

ПЛЕВАТЬ!

Я ПОРВУ ЕГО НА КУСКИ!

Не спеши, умник. Не подобрать ли валяющийся рядом с телом Гленна дробовик? Вдруг в нем осталась парочка патронов?

Я хватаю его и устремляюсь в лес – здесь, между деревьев, Джо, наверное, тащил Джиллиан.

Я проверяю дробовик. Остался один патрон.

ЭТО БУДЕТ ГЛАВНЫЙ ВЫСТРЕЛ.

Я бегу по склону вниз, причем последние метры преодолеваю прыжками.

Ноги уже подкашиваются, но я не останавливаюсь.

Он хочет, чтобы я его преследовал. Он видел, что я весь изранен, и решил проверить, на что я способен. Позволю ли я ему утащить мою девушку? Или найду в себе силы поступить по-мужски?

Я продираюсь сквозь кусты, раздвигая ветки.

Впереди прогалина.

На другой ее стороне я вижу гигантскую фигуру. Джиллиан стоит на коленях, из рассеченной губы струится кровь, левый глаз подбит. Держа ее одной рукой за шею, Джо уже заносит другую, чтобы вспороть ей глотку.

Он смотрит в мою сторону, молчит, но полон ярости.

Я думаю выстрелить, но ствол пляшет в руках.

Я так накачался стимуляторами, что не способен прицелиться.

Я могу попасть в Джиллиан, а на ней, в отличие от Джо, нет брони…

Я бросаю дробовик на землю.

Джо отпихивает от себя Джиллиан и бежит ко мне. Быстро, как же, мать его, быстро.

Хочет показать, как он стремителен. Хочет, чтобы я поверил, что передо мной дух зверя, вселившийся в человеческое тело.

Хочет, чтобы я умер с мыслью, что он не просто псих-извращенец.

Хочет, чтобы я поверил, что он полубог.

На какую-то долю секунды я ему верю. Человек таких габаритов не может перемещаться с такой скоростью. Обычный смертный не может реагировать так быстро.

Но потом я вспоминаю, что я ученый.