Воины Нав - Виталий Дубовский

Выстроившись в боевом порядке, древляне ощетинились копьями, встречая покорную колонну полян. Победоносно гарцуя на жеребце, ведьмак криво усмехался собственным мыслям. Сегодня его воинство увеличится до трех десятков тысяч клинков, не пролив ни единой капли крови и становясь настоящей угрозой для Асгарда. Двадцать тысяч полянских воинов покорно вольются в его ряды. И все это благодаря его острому уму. Поляне приблизились, неуверенно остановившись в отдалении. Огромный, словно скала, воевода выехал вперед, сопровождаемый бледной, но радостно улыбающейся Беспутой.

— Я хочу говорить со Стояном! — голос его предательски дрогнул, срываясь на крик от переполняющей грудь ненависти.

Древляне расступились, и ведьмак выехал вперед, резво осадив жеребца на расстоянии вытянутой руки.

— Говори, воин. Только не трать мое время попусту.

Проглотив желчный ком, Любомир взглянул в суровые глаза черного воина. От пристального взгляда ведьмака, словно пронзающего клинком, по телу воеводы прошел озноб.

— Мои воины тяжело больны. Тебе нужны воины? Забирай! Теперь их жизни в твоих руках! Мы сдаем город. Об одном лишь прошу, — воевода умолк на мгновенье, терзаемый собственной гордостью, — женщин и детишек не тронь.

Ведьмак пренебрежительно кивнул в ответ, обернувшись к лагерю.

— Умора! Ставь котел на огонь, мне нужны здоровые воины! И Беспутой займись, что-то она плохо выглядит.

Впервые поймав на себе его холодный взгляд, колдунья расплакалась, трогая коня. Въезжая в лагерь, она спиной чувствовала удивленный взгляд Любомира. Одного за другим полян стали запускать в лагерь, быстро отбирая оружие. Будто очнувшись от страшного сна, Любомир прошептал, глядя ведьмаку в глаза:

— Ты! Это ты во всем виноват! Сотни жизней унес мор! Неждана… Все было ложью… Я вызываю тебя на бой, колдун! Только ты и я!

Ведьмак презрительно усмехнулся, видя, как дрожащая от гнева рука вынимает из ножен длинный полянский клинок.

— Ярослав!

Молодой жилистый воин выехал из строя, бесстрастно взирая на огромного Любомира.

— Не стану я с тобой сражаться, воевода. На то у меня свой воевода имеется.

Развернув коня, Стоян поехал в лагерь, оставив наедине разгневанного Любомира и угрюмого неторопливого медведича. За его спиной прозвучал яростный полянский клич, и мечи воевод схлестнулись. Еще не стих звон схлестнувшихся клинков, а мертвое тело Любомира уже рухнуло наземь, испуская последний вздох. Не оборачиваясь, ведьмак удовлетворенно кивнул, подъезжая к Ледее.

— Как ты, милая?

Девушка улыбнулась ему, беспокойно поглядывая через плечо, и прошептала:

— Все хорошо.

Мельком она поймала на себе ненавидящий взгляд Беспуты, окруженной подругами.

— Беспута сердится. Ты так холодно принял ее, будто не рад видеть. Она ведь ради тебя старалась. Видишь, как все ведьмы радуются ее возвращению. Может, хоть подойдешь к ней?

Стоян, нахмурившись, покачал головой, озираясь по сторонам, словно выискивая кого-то в толпе.

— Нет, милая. Еще не время. Не все линии сошлись…

Пальцы его зашевелились, сплетая невидимую паутину. Ледея обернулась к ведьмам, пытаясь проследить за его цепким взглядом.

— Эй, девки! А ну, не сметь лапать Беспуту, покуда я ее отваром не напоила! Жить надоело? Иди сюда, милая, на-ка выпей. — Худощавая Умора по-матерински заботливо поднесла ей черпак с отваром, улыбаясь:

— Ты уж не серчай на меня. Стоян приказал, я и наворожила. Ничего, выпьешь — вмиг здорова будешь. Эй вы там, поляне! Подходи по одному, хворь лечить буду!

Передав черпак подошедшему ратнику, Беспута пошла к подругам, изредка поглядывая на ведьмака. Незадачливая Глядея первой бросилась обнимать подругу, разрыдавшись в голос:

— Жива! Жива, блудница ты наша! Мы-то с девками уж и не знали, что думать. Куда же ты после шабаша запропастилась? Всеведу пытали, а та все отмалчивалась, не знаю, говорит, сама найдется.

Одна за другой ведьмы стали ее обнимать, расхваливая да наперебой выкладывая последние сплетни. Лагерь шумел. Вновь прибывших воинов, едва отпивших ведьминого отвара, шустрые сотники тут же распределяли по отрядам. У Беспуты голова шла кругом, пошатнувшись от усталости, она оперлась о Глядею, тут же заботливо подставившую плечо:

— Э, девка, да ты совсем с ног валишься. Пойдем к моему костру.

Вдруг из суетливой людской толпы вынырнула маленькая бабенка, бросившись к ним. Глаза измотанной болезнью Беспуты испуганно распахнулись, завидев занесенный в руке нож.

— Марфа?

В тот же миг Глядея обернулась, инстинктивно заслоняя собой подругу. Рука сумасшедшей кухарки опустилась, вонзая сталь в ее грудь. Ведьма охнула, растерянно взмахнув руками, и стала медленно оседать наземь.

— Не та… Как же так… — прошептала княжья кухарка, хватаясь за грудь.

Через мгновенье ее старческое сердце лопнуло, не выдержав напряжения, и бабка рухнула замертво. Ее открытые глаза с сожалением смотрели вдаль, то ли горюя о содеянном, то ли досадуя о несбывшейся мести.

— Все, — прошептал Стоян, спрыгивая с коня и опрометью бросаясь к ведьмам, — теперь все сходится.

Растолкав в стороны собравшихся зевак, ведьмак склонился над умирающей Глядеей. Прерывисто и часто дыша, девушка взглянула в его глаза, прошептав из последних сил:

— Как же так… Ты же… обещал. Детей обещал…

Ведьмак улыбнулся ей, уверенно взявшись ладонью за деревянную рукоять ножа:

— Ну коли, ведьмак кому обещает, значит, так тому и быть. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, будет тебе иная жизнь.

Рука его резко выдернула нож из девичьей груди. От боли Глядея выгнулась дугой, испуская последний вздох. Беспута разрыдалась, падая перед подругой на колени:

— О, Боги! За что же вы ее караете? Моя то вина! Моя!

— Молчи, дуреха! — пробурчал ведьмак, бросившись к коню и отвязывая мех с водой. — Безграничная любовь и гнев направляли руку этой бабки. Этот клинок должен был испить крови. Радуйся, что не твоей.

Склонившись над Глядеей, ведьмак поднес мех к ее губам, вливая по каплям живую воду. Жадно затянув мех с бесценным подарком Волота, он припал ухом к ее груди, прошептав:

— Я обещал ей иную жизнь. Так должно было случиться. Лишь после смерти душа ее освободится от данной на алтаре клятвы.

Ведьмы затихли, вглядываясь в умиротворенные черты лица Глядеи. Время будто остановилось, задумавшись над безжизненным телом девушки. Стоян провел перед глазами рукой, погружаясь в мир духов, и улыбнулся. Светящийся фантом души медленно возвращался назад, призванный жизненной силой воды. Через мгновенье девушка вздохнула, роняя с дрогнувших ресниц слезу боли, и застонала.

— Как… больно.