Воины Нав - Виталий Дубовский

— Веселей! Перейти на рысь! До захода солнца мы должны через реку переправиться! Веселей, вои харийские!

К подножию горы воинство добралось, едва лишь солнце коснулось кромки земли. Купеческий тракт, которым шли харийцы, был узким и каменистым, и кони, спотыкаясь, перешли на медленный шаг. Маврод, подняв голову, с любопытством разглядывал огромную гору, о которой слагали небывалые легенды.

Раздобревший от возраста тысяцкий, проследив за его взглядом, спросил:

— Слышь, Маврод? А правду народ болтает, что на горе этой род амазонок поселился? Будто убивают они всех, кто на гору их ногою ступит?

— Может, и правду. Только кто это точно знает, коли, они всех убивают. Любят люди небылицы всякие слагать.

Он задумчиво склонил голову, глядя коню под ноги.

— А с другой стороны, в клятву пращуров наших тоже мало кто верил. Много воды утекло с тех пор. А ведь едем мы с тобой долг перед Правителем исполнять. Вот те и легенды!

Неторопливо ступая по каменистой дороге, его конь вдруг остановился будто вкопанный, всхрапнув и испуганно прижимая уши. Маврод настороженно поднял руку, давая команду воинам остановиться. В десятке шагов на громадном валуне сидел оборванец, невесть откуда здесь взявшийся. Его спутанные длинные волосы, будто старая солома, ниспадали на грудь, скрывая половину лица. Рваная, повидавшая жизнь рубаха висела на худом костлявом теле словно на чучеле. Весело хихикая себе под нос, оборванец болтал ногами, гулко постукивая осиновой культей о вековой валун.

— Чего ты стал, воевода харийский? Аль дорогу я тебе загораживаю?

Маврод, скривившись от его неприятного скрипучего голоса, поддал коню пятками, пытаясь сдвинуть того с места.

— Но!

Конь вновь всхрапнул, уперто переступая с ноги на ногу.

— Не желает конь идти, надо на руках нести! — Оборванец ухмыльнулся, подражая лошадиному ржанию.

— Ты кто таков будешь? Может, тебе язык укоротить?

Осерчавший не на шутку Маврод положил ладонь на рукоять меча, угрожающе сдвинув брови. Калека, хрипло расхохотавшись, отмахнулся рукой, будто мух прогоняя:

— Ой, не пугай меня, воевода. Лучше помоги калеке, чем можешь. Видишь, ногу я потерял, да и глаза лишился. Ни жены у меня, ни детишек, ни дома родного. Кинь мне горсть монет, добрый дам тебе совет! Кинь-кинь, не скупись, от недоли откупись.

Маврод насмешливо прокричал, оборачиваясь к своим воинам:

— Поглядите, какой мерзавец попался? Кинь ему горсть монет! Я те сейчас камень кину, коли ловкий, может, вторым глазом поймаешь?!

Быстро спрыгнув наземь, воевода подхватил камень, метнув его в наглого калеку. Воины расхохотались, видя, как булыжник попал тому в голову, заставив вскрикнуть от боли.

— Прочь с дороги, хромой оборванец! Руки об тебя марать не хочется! И не распускай впредь язык, когда с воином разговариваешь!

Вновь вскочив на жеребца, Маврод пнул его под ребра и в сердцах стегнул по крупу хлыстом. Конь резво рванул вперед, опасливо косясь глазом на странного незнакомца.

— Злой ты, Маврод, — прошептало обиженно Лихо Одноглазое, злобно сверкнув подбитым глазом, в спину удаляющемуся воеводе. — Тебе калеку обидеть, что с горы скатиться.

Воины проезжали мимо, насмешливо скалясь побитому оборванцу.

— Чего смотрите? Чего уставились? — рассерженно шептало Лихо. — Нога моя веселит? Над калекой насмехаетесь? Много вас, как я погляжу. Надо бы пересчитать вас всех, чтобы никого не забыть. Эй, Маврод! Большое у тебя воинство, дай посчитаю?! Один, два, три… колено подверни. Четыре, пять, шесть… сбегут, теряя честь. Семь, восемь, девять… мечом вас будут резать. Десять…

Воины, прекратив ухмыляться, отвернулись от сумасшедшего калеки, боязливо пряча взгляды. Безумное божество продолжало бубнить себе под нос, тыча пальцем в каждого воина. Долго забавлялось Лихо Одноглазое, сочиняя свои злые прибаутки. Лишь сосчитав всех, до последнего воина, оно спрыгнуло наземь, насмешливо глядя вслед удаляющимся харийцам.

— Эх, Маврод, лучше бы ты дал калеке горсть монет сосчитать. Так нет ведь, пожадничал. Да еще и камнем ударил! — Лихо задрало голову вверх, весело подмигнув заснеженной вершине горы, и оглушительно прокричало: — Ему калеку обидеть, что с горы скатиться-я-я!!!

И рассерженно притопнуло осиновой ногой, заставляя гору содрогнуться. Огромная каменная глыба, с грохотом сорвавшись с горы, покатилась вниз. Грохот лавины стал нарастать, приближаясь к подножию горы. Харийцы закричали, пытаясь обуздать испуганных жеребцов. Будто грянувший с небес гром, каменная лавина обрушилась на хвост конной колоны, похоронив под собой сотни искалеченных воинов. Громко расхохотавшись, Лихо развернулось и пошло прочь, прокричав напоследок:

— Ты это, в гости заходи, не обижу! Повеселил ты меня на славу. Хе-хе! Одиннадцать, двенадцать… головам вашим кататься. Хе-хе! Давно я так не веселился.

Испуганный Лиходей трусливо выглянул из-за камня, глядя вслед удаляющемуся божеству несчастий.

— Спасибо за приглашение. Приду, коли жив останусь.

Покачав головой, Лихо крикнуло, не оборачиваясь:

— А чего тебе станется, хромому калеке? Это сильные телом в бою погибают, а мы долго живем, — до старости.

…Подъехав к узкому горному ущелью, харийцы остановились, повинуясь приказу воеводы. Потеряв под обвалом более тысячи воинов, Маврод был чернее тучи. Мысли о безумном оборванце не покидали его голову, заставляя угрюмо озираться назад. Всю дорогу воины тихо перешептывались меж собой, обсуждая гибель товарищей.

— Ох неспроста сошла лавина. Видал, как этот калека на нас косился? Ох неспроста.

— Точно, неспроста. Негоже воевода с ним обошелся. Кабы еще какая беда не приключилась.

Маврод молча вглядывался в глубь ущелья, будто не замечая недовольства воинов. Крутые скалистые стены пугали его своей тишиной. Казалось, будто все живое покинуло это ущелье, лишь одинокий сокол парил над головой в поисках добычи. Словно отвечая его мыслям, птица, тоскливо вскрикнув, улетела прочь.

— Мечи наголо! Щиты поднять! — Маврод тронул повод, зорко оглядывая окрестности. — Не нравится мне эта тишина. Ох не нравится. Готовность к бою!

Воины как один потянули из ножен клинки, тихо бранясь для храбрости. Испуганно всхрапывая, кони тронулись в путь, то и дело спотыкаясь на каменистой дороге.

Сидя на краю ущелья, Безобраз вытянул руку, подставляя предплечье острым когтям любимца. Хищно приоткрыв клюв, сокол вскрикнул, приземлившись на руку хозяина.

— Тихо, тихо! Раскричался! Всех врагов распугаешь.

Птица раскинула крылья, возмущенно заглядывая в глаза ведьмаку.

— Да знаю я, знаю, что они вошли в ущелье. Лиходей молодец, теперь им нет обратной дороги, завал на конях им не преодолеть. Да что же тебе так неймется?