Безымянное семейство - Жюль Верн

Но неужели Бриджета согласилась отправиться с Кларой де Водрель, которая знала о ее прошлом?.. Да! Несчастная женщина не смогла устоять перед мольбами девушки.

Вот что произошло в «Запертом доме».

Понимая, как и сын, после его бегства, что теперь она может внушать гостям лишь отвращение, Бриджета удалилась в свою комнату. Можете себе представить, какая это была ужасная для нее ночь! Захочет ли Клара скрыть от отца то, о чем узнала? Нет! И завтра же у де Водреля будет только одна мысль — бежать прочь из «Запертого дома». Да, бежать, рискуя попасть в руки солдат королевской армии, лучше бежать, чем оставаться еще хоть один день под кровлей Моргазов!

Впрочем, и Бриджете нельзя было оставаться в Сен-Шарле. Она не станет дожидаться, когда жители выгонят ее с позором. Она отправится далеко-далеко, прося Бога лишь об одном — избавить ее от этого жалкого существования!

Но на следующий день, когда рассвело, дверь комнаты Бриджеты открылась и вошла Клара. Несчастная женщина хотела было выйти, чтобы избавить ее от своего присутствия, но девушка сказала ей грустно и с любовью:

— Госпожа Бриджета, я скрыла вашу тайну от отца. Он не знает и никогда не узнает о вашем прошлом, и я тоже хочу забыть о нем. Я буду помнить лишь то, что вы — самая несчастная, но и самая достойная из женщин!

Бриджета не подняла головы.

— Выслушайте меня, — снова заговорила Клара. — Я питаю к вам уважение, на которое вы имеете полное право. Я сочувствую вашим несчастьям и считаю вас достойной сострадания. Нет! Вы не должны отвечать за это преступление, за которое и так жестоко расплачиваетесь. Это ужасное предательство искупили, и с лихвой, ваши сыновья. Настанет день, и справедливость восторжествует. А пока позвольте мне любить вас, как если бы вы были моей матерью. Вашу руку, госпожа Бриджета, дайте мне вашу руку!

На этот раз, тронутая проявлением чувств, к которым она не привыкла, эта глубоко несчастная женщина сдалась и пожала протянутую ей руку девушки, а из глаз ее хлынули слезы.

— И теперь, — продолжала Клара, — давайте никогда больше не возвращаться к этой теме, а лучше подумаем о нашем настоящем. Отец боится, что ваш дом не избежит новых обысков. Он хочет, чтобы в ближайшую же ночь, раз дороги свободны, мы уехали все вместе. Вы, госпожа Бриджета, тоже больше не можете и не должны оставаться в Сен-Шарле. Обещайте, что поедете с нами. Мы присоединимся к нашим друзьям, найдем вашего сына, и я повторю ему то же, что сейчас сказала вам, — что я всем сердцем чувствую правду, стоящую выше людских предрассудков. Обещаете, госпожа Бриджета?

— Я поеду, Клара де Водрель.

— С отцом и со мной?..

— Да, хотя лучше было бы дать мне умереть где-нибудь далеко-далеко от нищеты и позора.

И Кларе пришлось поднять с колен разрыдавшуюся у ее ног Бриджету.

На следующий же вечер они втроем покинули «Запертый дом».

На острове Нейви через сутки после своего прибытия узнали они и страшную для национального дела весть: Жан Безымянный, арестованный начальником полиции Комо, препровожден в крепость Фронтенак.

Этот последний удар окончательно сразил Бриджету. Что стало с Джоаном, она не знала. А вот что ожидало Жана — знала слишком хорошо!.. Скоро он умрет!

— О, только бы никто и никогда не проведал, что они — дети Симона Моргаза! — шептала она.

Одна только барышня де Водрель знала эту тайну. Но она ничего не могла сказать Бриджете в утешение.

Кстати, по той боли, которую она испытала, услышав об аресте Жана, Клара поняла, что ее чувство к молодому человеку ничуть не изменилось. Для нее он был больше, чем пламенным патриотом, обреченным на смерть.

Тем временем известие об аресте Жана Безымянного вызвало глубокое уныние в лагере на острове Нейви; на такой результат и рассчитывали власти, во всеуслышание сообщая эту новость. Как только она достигла Чиппевы, полковник Макнаб отдал приказ распространить ее по всей провинции.

Но каким образом эта новость проникла за канадскую границу — этого никто толком не знал. Представлялось довольно необъяснимым, что о ней на острове Нейви стало известно раньше, чем в деревне Шлоссер. В конце концов, разве это важно?

К несчастью, арест был достоверным фактом, и теперь Жана Безымянного не окажется вместе со всеми в час, когда будет решаться судьба Канады на этом последнем поле битвы.

Как только стало известно о его аресте, 11 декабря днем был созван совет, где присутствовали предводители повстанцев, в том числе Винсент Годж, Андре Фарран и Уильям Клерк.

Председательствовал на совете де Водрель, возглавивший руководство лагерем на острове Нейви.

Винсент Годж предложил, прежде всего, обсудить вопрос о том, нельзя ли попытаться освободить Жана Безымянного.

— Он заключен в крепость Фронтенак, — сказал он. — Гарнизон форта немногочислен, и сотня отважных людей могла бы принудить его сдаться. Вполне возможно было бы добраться до него в течение суток...

— В течение суток! — возразил де Водрель. — Разве вы забыли, что Жан Безымянный был осужден уже прежде, нежели арестован? Поэтому дойти до Фронтенака надо за полсуток, сегодня же ночью!

— Мы дойдем! — ответил Винсент Годж. — Если идти вдоль берега Онтарио, нас до самой реки Св. Лаврентия не задержат никакие препятствия, и, поскольку солдатам королевской армии не будут известны наши планы, они не смогут нам помешать.

— Так отправляйтесь, — сказал де Водрель, — только действуйте в строжайшей тайне. Важно, чтобы лазутчики из лагеря Чиппевы не узнали о вашей вылазке.

Вопрос был решен; оставалось набрать сотню человек, желающих принять участие в отчаянном предприятии, что не составило труда. Чтобы спасти Жана Безымянного от смерти, были готовы выступить все патриоты. Отряд под командованием Винсента Годжа переправился на правый берег Ниагары, в Шлоссер, и, пройдя напрямик по американской территории, к трем часам утра вышел на правый берег реки Св. Лаврентия, перейти которую по льду было нетрудно. Крепость Фронтенак была всего в пяти милях к северу; Винсент Годж мог еще до рассвета напасть на гарнизон и освободить осужденного.

Но его отряд опередил нарочный, отправленный верхом из Чиппевы. И войска, охранявшие канадскую границу, заняли позиции на всем левом берегу реки.

От попытки перейти реку пришлось отказаться, иначе отряд был бы уничтожен. Королевская кавалерия отрезала бы ему путь к отступлению, ни один патриот не вернулся бы на остров Нейви.

Винсент Годж и его товарищи вынуждены были повернуть обратно в Шлоссер.

Значит, о запланированном вооруженном нападении на форт Фронтенак стало известно в лагере Чиппевы?

Что приготовления, вызванные сборами сотни людей, не смогли сохраниться в абсолютной тайне, было очевидно. Но как это стало известно полковнику Макнабу? Значит, среди повстанцев находился лазутчик или лазутчики, связанные с лагерем в Чиппеве? Уже и раньше возникало подозрение, что англичанам становится известно все, что делается на острове. На этот раз не оставалось никаких сомнений, поскольку войска, стоявшие на канадской границе, были предупреждены вовремя, чтобы помешать Винсенту Годжу пересечь ее.