Призрачные дороги - Галина Ли

От одной мысли, что от предначертанного не уйти, у жрицы свело холодом плечи, а во рту стало горько.

Страх пронизал всю ее сущность, и провидица беззвучно зашептала:

— Небесная матерь, я не могу… не могу!

В ответ на беспомощность, ветер зло стегнул ледяными иглами по лицу, заставил женщину прикусить губу: богиня разгневалась на нерешительность служительницы.

Жрица глубже надвинула на глаза капюшон плаща, последний раз глубоко вдохнула ледяной воздух, неожиданно резко развернулась и быстрым шагом подошла к дверям. Стража послушно расступилась. За многолетнюю службу охрана научилась угадывать настроение ока Юссы по движениям. Сейчас каждый стражник побился бы о заклад собственной головой, что великая Айелет гневается. Но им было невдомек, что гнев этот направлен на саму себя.

Она должна, должна пересилить себя! Слабость непозволительна! Только не сейчас!

Воздух, прогретый множеством печей, пропитанный благовониями, принял жрицу в теплые объятья, превращая снег на мехе в прозрачные капли.

Женщина дернула пряжку застежки, уронила плащ в заботливо подставленные руки прислуги. На плечи тут же легла накидка из тонкой шерсти.

— Принесите горячее вино и ужин, — приказала пророчица, перешагивая порог своих покоев.

Она привычно поклонилась изображению Юссы, подошла к печке и приложила к горячим изразцам озябшие руки, да так и осталась. Глубоко задышала, выравнивая сбившееся дыхание. Со стороны казалось, женщина просто задумалась, на самом деле ее душой овладели отчаяние и безысходность. Потому что выхода не было. Айелет придется покинуть Гилу и снова оказаться там, где живут боулу.

От одной только этой мысли жрицу начинало мутить и перехватывало дыхание. Вот уже почти тысячу лет, как она пряталась за недоступными перевалами, неспешно готовя свою месть. И когда осталось сделать последнее усилие, женщину одолела неуместная, непозволительная слабость!

Жрица стиснула руки в кулаки и плотно стиснула зубы, не позволяя вырваться из глотки звериному рыку.

Проклятый Ансуре! Это из-за него все идет не так!! Из-за него она потеряла способность видеть на расстоянии и теперь будущее открывается, лишь когда тот, о ком пророчица грезит — рядом. Отсидеться за надежными стенами не получится — Айелет придется сопровождать армию.

Да, она это видела. Вот только не предполагала, что от одной мысли оказаться среди боулу сознание поглотит такой ужас!

Скрипнула дверь, зашуршала подолом послушница.

— Туан вэ, ваше вино.

Жрица, молча стиснув бокал, сделала большой глоток. Пряное питье разогнало застывшую кровь, наполнило храбростью сердце.

Боги посылают страх лишь затем, чтобы их дети могли с ним достойно справиться! Во имя Юссы, во имя своего народа, во имя будущего сирин!

Пророчица сделала еще один глоток и приказала:

— Приготовьте все необходимое для путешествия. Завтра я отправляюсь в Сырт.

Следующим в ее комнате оказался начальник охраны. Он почтительно поклонился и посмотрел на свою повелительницу в ожидании приказа, и тот не заставил себя ждать.

— Скоро нам предстоит выдержать самое главное испытание, Хиж, и мне нельзя осквернять душу даже случайной встречей с созданиями Ансуре. Делай что хочешь, но до того, как мы окажемся в Проклятых землях, я ни в коем случае не должна встретиться с боулу. Иначе умрет тот, кто это допустил!

Услышав спокойное и уверенное "да, госпожа", жрица незаметно перевела дух и улыбнулась. Хиж был одним из самых преданных слуг, он никогда не подводил, значит, справится и на этот раз. Если не из преданности, то из страха смерти.

Жрица, поморщившись, тронула туго перевязанную грудь. Хотя младенца отдали кормилице сразу после родов, соски по-прежнему сочились молоком. Мальчик родился здоровым, горластым и упрямым, как отец. Ребенок пока оставался в храме, и Айелет приходилось изображать любящую мать, хотя на самом деле ей было мало дела до того, кто вызрел в утробе. Затянувшаяся жизнь давно притупила радость материнства. Дети вырастали, становились взрослыми и, когда приходила пора менять состарившееся тело, теряли привязанность. Отпрыски временных вместилищ любили не душу, а прах. Кто давал детям саму жизнь, Айелет вообще затруднялась сказать. Кому принадлежали новорожденные… ей или женщинам, ушедшим в Небесные врата? Со временем Айелет даже зачатие и рождение детей стала воспринимать лишь как средство добиться главной цели — обезопасить, избавить от людей свой народ.

* * *

Вот уже много веков минуло с тех пор, как жрица в последний раз покидала Юндвари… Изменились горные склоны, разрослись ледники, исчезли с лика земли старые города и выросли новые… Лишь одно осталось неизменным: сжимающий горло, сковывающий движения страх! Стоило пересечь границу человеческого княжества, как холодный зимний воздух наполнила разъедающая легкие отрава.

Каждый раз, когда жрица подлетала к человеческому городу, она с трудом справлялась с мыслью, что придется опуститься на землю и зайти в один из домов. Пустые селения боулу казались Айелет смертельными ловушками, существующими лишь для того, чтобы уничтожить сирин. Будучи не в силах думать хоть о чем-то, пророчица постоянно молилась. Ночами напролет рядом с ее постелью курились ароматные благовония, но даже они не могли очисть воздух от всепроникающего запаха смерти. Удушливого, липкого и холодного. Запаха гари. Смрада горящей плоти.

Люди даже мертвыми сводили с ума Айелет, пробуждая воспоминания, от которых сердце начинало бешено стучать, а кожа покрывалась липким потом.

То, что корежило душу пророчицы, было сродни одержимости. Стоило провидице забыться сном, как приходили мертвые. Они стенали, просили помочь, звали давно забытыми голосами родных. Айелет теряла себя и становилась маленькой испуганной девочкой, на глазах которой убивают семью. Каждую ночь. Снова, снова и снова!

В конце концов, жрица перестала спать, довольствуясь коротким забытьем, и научилась дремать в полете. Но долго так продолжаться не могло, Айелет хорошо это понимала. Особенно когда видела себя в зеркалах: из них смотрела уставшая молодая женщина, в глазах которой тлел огонек зарождающегося безумия.

В последнюю остановку на ночлег силы жрицы неожиданно закончились. Она, побледнев, буквально рухнула в приготовленную кровать, чтобы провалиться в обморок: глубокий и похожий на смерть. Богиня послала своей дочери видение. Жрица увидела себя крепко спящей в объятьях дракона по имени Эли Ни. И во сне она улыбалась.

Лучи Хегази разгоняют ужасы ночи. Огневолосому не страшны демоны тьмы. Даже сам Ансуре, и тот не страшен. Айелет обретет покой рядом с любимцем богини и наберется сил для предстоящей битвы!

В то утро великая пророчица подняла свою свиту еще до рассвета. Она спешила добраться до Сырта. До города, о котором всего лишь день тому назад не могла подумать без всепоглощающего животного ужаса.