Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве - Виталий Горбач

Наибольшую активность в борьбе за господство в воздухе 20–23 июля проявили экипажи 234-й иад, занятые на прикрытии боевых порядков 3-й гвардейской танковой армии. Приказ командующего 15-й воздушной армией требовал от авиаторов ни в коем случае не допускать бомбометания по боевым порядкам армии П. С. Рыбалко. С 19 по 22 июля пилоты соединения полковника Е. З. Татанашвили провели 42 воздушных боя, заявив об уничтожении 42 немецких самолетов, ценой потери 24 «яков». К вечеру 23 июля в составе 234-й иад оставалось в строю всего 37 Як-1 и Як-7б. Наиболее пострадавший 133-й иап был временно отведен в тыл на пополнение, а остальные полки дивизии были задействованы на прикрытии боевых порядков 63-й армии.

22 июля истребителям из состава 3-й гв. иад удалось предотвратить бомбежку аэродрома Ворогушино, где базировались «лавочкины» 63-го гв. иап. 13 бомбардировщиков Ju-88 были обнаружены только в момент их прохождения над аэродромом. По всей видимости, немецкие экипажи не смогли с первого раза обнаружить цель. Группа вынуждена была лечь в разворот. Этого времени оказалось достаточно, чтобы поднять в воздух по тревоге 10 Ла-5, к которым вскоре присоединились четыре истребителя из состава 32-го гв. иап. По докладам экипажей, группа немецких бомбардировщиков была вскоре рассеяна, а пять «юнкерсов», по докладам пилотов, сбиты в районе Новосиль. Немецкие документы отмечают потерю 22 июля всего одного Ju-88, принадлежавшего отряду 5./KG51, а также повреждение еще двух машин из III/KG1 и II/KG51.

Оценить уровень немецких потерь в период с 19 по 23 июля в полосе наступления Брянского фронта представляется достаточно сложным из-за отсутствия точных данных о местах падения многих самолетов. Согласно сводкам действий 6-го воздушного флота, за эти пять дней на всей Орловской дуге было утрачено приблизительно 40 самолетов (FW-190 — 7, Bf-109 — 2, Bf-110 — 3, Hs-129 — 5, Ju-87 — 16, Ju-88 — 4, He-111 — 3). Попавшие в плен летчики на допросах подтверждали относительно небольшой уровень потерь в эскадрах. Так, например, две группы StG2 (1-я и 3-я) потеряли в период с 15 по 23 июля 8 самолетов. Одной из чувствительных утрат стала гибель 19 июля в районе Ломовец от огня зенитной артиллерии адъютанта отряда 9./StG2 кавалера Рыцарского креста Вилли Хернера (Herner Willi). Отметим, что за тот же период три группы StG1 потеряли 12 самолетов безвозвратно и еще 5 были повреждены, в то время как группа III/StG3 недосчиталась 6 «юнкерсов».

Тяжелые потери в командном составе продолжали преследовать эскадру тяжелых истребителей ZG1. Она, как мы уже указывали выше, потеряла своего коммодора Блехшмидта и командира первой группы Германна. Однако несчастья на этом не закончились. 23 июля зенитной артиллерией был сбит Bf-110G-2 командира 3./ZG1 Хайнца Хотевега (Hoteweg Heinz). Совершивший вынужденную посадку, пилот был пленен, сообщив на допросе, что 19 июля I/ZG1 потеряла также от огня зенитной артиллерии своего нового командира гауптмана Макса Францискета (Franzisket Мах). Таким образом, менее чем за неделю боев эскадра потеряла не только своего командира, но и двух командиров группы, а также одного командира «штаффеля».

Необычная история сопутствовала пленению другого немецкого летчика. 21 июля младшему лейтенанту Д. Г. Трушкину из состава 66-го гв. иап в ходе воздушного боя в районе Зыбино удалось посадить подбитый Bf-109 из состава 7./JG52. Его пилот Ганс Паульманн (Paulmann Hans) попал в плен. Поначалу воздушный бой оборачивался не в пользу советских пилотов. Спасая подбитого в бою лейтенанта М. Л. Сидоренко (Герой Советского Союза с 28.9.43), Д. Г. Трушкин вел бой с четырьмя истребителями противника — двумя парами «мессершмиттов» и «фокке-вульфов». Кружа вокруг поврежденного самолета ведущего, младшему лейтенанту удалось подбить один из «мессершмиттов». После этого пара «фоккеров» вышла из боя. Оставшись один на один с последним «мессером», Д. Г. Трушкин, после нескольких маневров, сумел поджечь и его. Немецкий пилот попытался уйти на свою территорию, но несколько предупредительных очередей «яка» заставили его покинуть свой самолет на парашюте. Вскоре Паульманн был пленен пехотинцами 235-й стрелковой дивизии.

В это время самолет Д. Г. Трушкина, на котором закончилось топливо, приземлился недалеко от места вынужденной посадки Bf-109. Судя по легенде, немецкий летчик в ходе десятиминутного разговора в знак уважения к мастерству советского пилота пытался подарить ему свой шейный платок, что младший лейтенант Д. Г. Трушкин на глазах своих пехотинцев с презрением отверг. По данным же штаба 4-й гв. иад, Д. Г. Трушкин имел 10-минутную беседу с немецким пилотом, после чего вернулся на свой аэродром. За этот подвиг маршал авиации A. A. Новиков наградил Д. Г. Трушкина орденом Красного Знамени, досрочно присвоив звание «лейтенант».

На допросе сбитый немецкий пилот сообщил, что III/JG52 базировалась на аэродроме Мезенка севернее Орла. Однако в связи с резко ухудшившейся обстановкой вечером 20 июля группу, насчитывавшую 27 Bf-109G, перебросили в Брянск, где она присоединилась к I/JG51. В это же время в районе Орла продолжали оставаться группы III и IV/JG51. Южнее Орла базировались две группы «Зеленых сердец» — знаменитой JG54. Показания Паульманна дополняли сведения, полученные от пленных пилотов JG51 «Мельдерс», согласно которым радиус действия истребителей эскадры составлял обычно около 30 километров, захватывая и район Волхова. Основной задачей JG51 была «свободная охота» над передним краем. Потери в трех группах были относительно невелики, составляя в среднем 4–6 самолетов в неделю, при том, что численность эскадры оценивалась приблизительно в 120 исправных FW-190.

Вернемся к событиям 19 июля. Наступление, предпринятое войсками Брянского фронта, хотя и не достигло всех поставленных перед ним задач, тем не менее в значительной степени повлияло на решение о прекращении операции «Цитадель». Строки дневника боевых действий ОКВ бесстрастно засвидетельствовали: «Из-за сильного наступления противника дальнейшее проведение „Цитадели“ не представляется возможным. Наше наступление прекращается, чтобы создать резервы за счет сокращения линии фронта».

Отметим, что решения немецкого командования доходили до советской стороны в виде показаний военнопленных, в которых правда и вымысел весьма причудливо сочетались друг с другом. Так, некоторые пленные были уверены в том, что 20 июля Орел посетил сам Гитлер. По их словам, фюрер сместил командующего 2-й танковой армией генерала Шмидта, объединив командование всеми немецкими войсками на Орловской дуге в руках генерал-полковника В. Моделя. Кроме командующего 2-й танковой армией был смещен и целый ряд других высших офицеров, в частности, командир 262-й пехотной дивизии. Впрочем, по словам солдат, Гитлер применил не только политику «кнута», посчитав необходимым выступить с краткой воодушевляющей речью перед войсками, отправлявшимися на передовую[248].

Обстановка, сложившаяся в полосе наступления Брянского фронта к исходу 19 июля, не вызывала особого восторга и в Москве. Несмотря на ввод в сражение 3-й гвардейской танковой армии, прорвать немецкую оборону юго-восточнее Орла с развитием тактического успеха в оперативный не удалось. Обеспокоенный задержкой в продвижении танкистов командующий фронтом генерал М. М. Попов сумел в телефонном разговоре 20 июля убедить Сталина вернуться к первоначальному плану действий, добившись направления удара армии Рыбалко северо-восточнее Орла. Получив «добро» Верховного, М. М. Попов в 1:30 20 июля лично поставил новую задачу генералу П. С. Рыбалко.