Замри, умри, воскресни - Мэриан Кайз

Я не стала спрашивать, была ли она на свадьбе Давинии Вестпорт: я и так знала, что нет. Она была дочерью дельца с сомнительной репутацией, и Давиния не стала бы мараться. Но сейчас Денежный Мешок явно вознамерился устроить своей дочери не менее грандиозное чествование.

— Каким вы себе видите это торжество?

— Гостей двести с лишним. Тема — принцесса. Что-то вроде Барби в готическом стиле. — Мне сразу же захотелось это организовать. — Когда вы могли бы подъехать обсудить детали?

— Сегодня. Сейчас.

Я схватила какие-то папки с фотографиями самых пышных приемов, которые я устраивала, и отправилась к Лесли. Она жила в центре города, в двухэтажной квартире с видом на реку. У нее были ухоженные сверх всякой меры волосы, загар с Французской Ривьеры, а новая одежда сверкала так, словно ее покрыли лаком. Сумочка у нее, конечно, была крохотная — в подтверждение моей теории, что чем человек богаче, тем меньше у него сумка. Типа — что им может понадобиться? Золотая кредитка, ключи от «Ауди-ТТ», крохотный мобильник и тюбик помады. У меня, например, сумка размером с тележку, на которой стюардессы развозят еду, она набита папками, косметикой, подтекающими ручками, квитанциями из химчистки, недоеденными шоколадными батончиками. Прибавьте еще солпадеин, диетическую колу и, конечно, мой мобильный телефон величиной с кирпич.

Еще Лесли имела крайне высокомерную манеру держаться — где-то между небрежностью и откровенной грубостью, что в сочетании с ее лексиконом полностью затмевало ее достаточно неприметную внешность.

То есть вы не сразу замечали ее длинноватый нос и заостренный подбородок. По правде говоря, роль ведьмы — вместо принцессы— подошла бы ей куда больше. Странно, что папаша еще не купил ей новый подбородок. Однако, несмотря на мое внутреннее сопротивление, у нас с ней оказался общий взгляд на предстоящий праздник.

— Убедите меня, что мне следует нанять именно вас, — заявила Лесли, и я принялась расписывать, какие мероприятия на моем счету — свадьбы, конференции, церемонии награждения. Потом я замялась и с сомнением раскрыла последний козырь.

— И у меня есть волшебная палочка, — объявила я. — Серебряная звезда с фиолетовым пухом вокруг.

— И у меня такая есть! — вскричала она. — Я вас беру. Она убежала, принесла волшебную палочку и торжественно обвела ею круг вокруг моей головы.

— Жалую тебе честь устроить день рождения Лесли.

Потом протянула ее мне и сказала:

— Говори: «Жалую тебе замок с орудийными башнями».

— Жалую тебе замок с орудийными башнями, — повторила я.

— Жалую тебе торжественный средневековый зал.

— Жалую тебе торжественный средневековый зал. — Эти забавы уже начали меня утомлять.

— Жалую тебе отряд рыцарей.

— Жалую тебе отряд рыцарей.

В промежутке между «пожалованиями» мне надлежало обводить круг над ее головой и по очереди касаться звездой ее плеч.

Я испытывала крайнюю степень унижения, пока ей не наскучило играть. Тогда я чуть не закричала от радости. Тем более что мне надо было еще записать все ее пожелания.

Ну и списочек вышел! Она пожелала: серебристое царственное «облачение» (цитата) с рукавами длиной до пола, сходящими на клин; белый горностаевый плащ; остроконечный головной убор и серебряные туфельки (разумеется, с острыми носами). Напитки должны быть розового цвета. Стулья — серебряные на гнутых ножках. Еда — тоже розовая.

Я все записывала и кивала: «Угу, отличная идея». Никаких хитрых вопросов не задавала — типа как заставить гостей мужского пола пить напитки розового цвета или как гости станут танцевать под лютневый ансамбль менестрелей. Пока не время подвергать сомнению ее самые безумные затеи. Наши взаимоотношения находились еще на стадии медового месяца, а для выяснения отношений — когда она станет на меня орать, а я буду только смиренно улыбаться — у нас еще масса времени, просто масса.

— И когда вы хотите это устроить?

— Тридцать первого мая. — Через два месяца. Лучше бы, конечно, если бы через два года, но такие девицы никогда не думают о других.

Тем не менее я уехала полная идей, и жизнь сразу стала казаться легче. Новая клиентура — это всегда как глоток свежего воздуха, не то что просиживать в конторе. Я снова дышала полной грудью, и стало ясно, что ближайшая пятница будет идеальным днем для встречи с Оуэном. Маме можно будет наврать, что у меня работа, а самой приятно провести время и наутро помучиться похмельем. Нехорошо, конечно, обманывать маму, но мне было плевать. После того как я убедилась в серьезности папиных отношений с Колетт, надо было попробовать что-то изменить.

К тому времени как я добралась до своего рабочего места, Лесли успела позвонить мне четыре раза — у нее появились новые «классные» идеи: приглашения пусть доставляет прекрасный принц а гостям по прибытии пусть вручат сумки с подарками — но платить за них она не хочет. «Позвоните в „Клиник“, — сказала она. — И в „Ориджинс“. И в „Перспективз“. Скажите, нам нужны бесплатные подарки».

Следующая запись на автоответчике гласила: «И еще в „Деклеор“ и „Джо Малоун“.

И еще одна — «Дизайн пакетов закажите у Лулу Гиннесс».

3

Третье большое событие — мое свидание с Оуэном. Я позвонила и сказала:

— Это Джемма — Угольное Ведерко. В пятницу вечером устроит?

Для себя я заранее решила: если он не сможет в пятницу, пусть катится. Однако он ответил:

— В котором часу? В девять? Я замялась, и он сказал:

— В десять?

— Нет, я бы предпочла в восемь. Понимаешь, по ряду причин, о которых я сейчас не хочу распространяться, я редко теперь куда-либо выхожу, поэтому мне надо выжать из этого вечера максимум возможного.

— Тогда можем начать в семь.

— Нет, к семи я еще не освобожусь. Второй вопрос: где мы встретимся? Ты у нас парень молодой, должен знать все модные заведения, вот туда и пойдем.

— Во все сразу?

— Я же тебе сказала: я теперь редко выхожу.

Он задумался.

— Это всего лишь Дублин, а не Нью-Йорк. Модных заведений раз, два и обчелся.

— Это я понимаю. — Я попробовала объяснить. — Я хочу, чтобы это был такой бар, когда не знаешь, где находишься, особенно если пойти в туалет. Мне просто хочется ощутить себя живой, понимаешь?

Тогда, может, в «Крэш»? Там сплошь зеркала и лестницы. Все вечно спотыкаются и натыкаются сами на себя.

Превосходно. Тем более что я собиралась наведаться в это заведение, оно меня интересовало с точки зрения работы.

— Пятница, восемь часов, «Крэш». Не опаздывай! — предупредила я.

Я, спотыкаясь, спустилась по увешанной зеркалами лестнице в зал и увидела Оуэна; он показался мне далеко не таким симпатичным, каким я его помнила тем ужасным утром, когда он лежал на полу моей спальни, — наверное, у меня глаза еще косили после выпитого. Нет, он, конечно, был ничего, но совсем не тот милый парнишка из уличной банды, как мне запомнилось.