Князь Рюрик - Василий Седугин

Самуил встретил его очень радушно, обнял и усадил за стол, на котором были кувшин вина, виноград, чай, орехи. Русоволосый и голубоглазый, он не был похож на своих соплеменников, видно, кто-то в его роду был выходцем из северных стран и наложил на своих потомков заметные следы. Часто пошмыгивая вечно простуженным носом, он вежливо расспрашивал Сваруна о его родных, интересовался, как он добрался до Итиля, сам отвечал на вопросы русского купца. Тогда Сварун вынул из сумки подарки — меха песцов и горностаев, которые привели Самуила в восторг: в Итиле это было настоящее богатство!

Наконец разговор подошёл к интересующей Сваруна теме. Он знал, что в руководстве каганата шла борьба тюркской и еврейской партий, и надеялся извлечь выгоду из этой борьбы или, как он говорил, намерен был поймать в мутной воде золотую рыбку.

— Хотелось бы мне, — начал говорить он, старательно подбирая слова, — наладить надёжную связь с кем-нибудь из окружения кагана, чтобы не ошибиться при принятии важных решений в торговле на рынках Итиля…

Самуил вскинул на него быстрый внимательный взгляд, подумал, не спеша ответил:

— Нужный человек в правительстве торговцу — нужен, ты прав. Только не там его ищешь.

— Каган — верховный правитель Хазарин. Где же ещё могут быть знающие государственные тайны люди?

— Только не во дворце кагана. Не так давно в стране произошли большие перемены, о чём тебе надобно знать…

И Самуил поведал, что да, трон занимает великий каган из династии Ашина. Но теперь власть его условная, для видимости, несуществующая, символическая. Он только царствует, но не правит. Он не издаёт ни приказов, ни каких-либо распоряжений. Он лишён всякой власти. Каган живёт затворником в своём дворце, самом крупном и красивом в Итиле. Даже высшие чиновники и военачальники редко допускаются лицезреть божественного кагана. Он нужен для страны, он объединяет народ воедино в самые ответственные моменты, появляется на виду воинов в сражениях, чтобы вселить в них новые силы и веру в победу. Но если случается засуха или поражения в войне, то люди идут ко дворцу и кричат, что ослабла божественная сила кагана, и требуют убить его. И кагана убивают, если войско не защищает его. Нового кагана ведут во дворец и, накинув на шею верёвку, спрашивают, сколько будет он править-царствовать? Если через это число лет он не умирает, его убивают… Но если он называет большое число лет, то его убивают в сорок лет, потому что после сорока лет у человека убывает божественная сила…

— Но во всех соседних странах страшатся гнева кагана, почитают его верховным правителем Хазарин! — произнёс поражённый Сварун.

— Настоящим правителем страны является бек. В его руках армия, государственный аппарат, финансы. Недаром арабы называют его каганбеком или даже царём. Власть его стала наследственной. Но он ведёт скромный образ жизни, оставляя весь блеск правителя кагану, к нему он является только босиком, подчёркивая своё ничтожество…

— Стало быть, своего человека надо искать среди окружения бека…

— Да, только там. Только там решаются дела на государственном уровне.

— И сложно подобраться? — птичья головка Сваруна вжалась в худенькие плечи, и весь он как бы уменьшился в размерах. Он боялся ошибиться хотя бы в одном слове. Самуил ответил не сразу. Сначала сложил губы трубочкой, шумно втянул воздух, поморгал голубыми глазами и наконец произнёс решительно:

— Есть у бека сын-шалопай. Завёл гарем, ведёт разгульный образ жизни. Денег, разумеется, ему не хватает…

— Не могу понять, — озадаченно проговорил Сварун, — знать хазарская приняла иудаизм. Ваша религия запрещает многожёнство. Как же допустили гарем у этого царского отпрыска?

— А принятие новой религии не изменило быта местных богачей. Как имели они гаремы раньше, так продолжают содержать и в наше время. Что поделаешь, приходится нам, поклонникам бога Яхве, мириться с таким положением.

— Да, такому дитя много требуется денег на различные утехи! Вот он-то мне как раз и нужен!

— Но он дорого тебе встанет! Могут расходы перевесить доходы!

— Не важно. Убыток потом возверну!

— Хорошо подумал?

— Не сомневайся. Мне не двадцать лет!

— Ну смотри. Я остаюсь в стороне.

— Конечно, конечно! Но за знакомство с сыном бека с меня сорок мехов.

— Тогда Самуил сегодня же начнёт хлопоты.

Сын бека, Мугань, оказался тридцатилетним повесой, со смазливым лицом, нагловато-умильной улыбкой, готовым в любую минуту и унижать и унижаться. Сварун раскусил его с первого взгляда. Такой при случае мать родную продаст. Конечно, на этого бездельника ему придётся потратиться, но и он, Сварун, вытянет из него всё без остатка!

— И чем же может удивить меня новгородский купец? — спросил Мугань, оглядывая чисто прибранную, с побелёнными стенами комнату, где жил Сварун. В помещении они были одни.

Сварун молча выложил перед ним ворох драгоценных мехов. У сына бея разбежались глаза.

— И что требуется от меня? — сглотнув слюну, спросил он.

— Немного, — просто ответил Сварун. — Будешь извещать меня о военных намерениях отца. Куда он намерен будет направляться в поход, против кого станет собирать войско.

— А ты представляешь себе, что за такое предложение тебя вздёрнут на первой же виселице?

— Конечно, но ты не донесёшь на меня.

— Почему ты так уверен?

— Очень просто. Тогда ты не получишь ничего из моего состояния. Я тебе показал только самую малую толику, а оно, поверь мне, немалое!

— По закону Хазарии, конфискованное имущество преступника переходит в руки властителя!

— Да, в руки твоего отца, но не тебе. К тому же я не так глуп, как тебе представляется. У меня нет ничего, кроме того, что лежит на столе. Абсолютно ничего! Всё остальное записано на другие имена и недоступно хазарскому правосудию!

Мугань присел на скамейку. Он вдруг вспотел, но даже не пытался вытереть лицо. Дрожащими руками погладил меха, некоторое время помолчал, потом произнёс глуховатым голосом:

— Хорошо, я согласен. Какие твои условия?

Сварун с облегчением откинулся на спинку кресла. Ответил:

— За каждое известие я плачу немедленно. В зависимости от важности сообщения. Станешь посылать ко мне доверенного человека, с ним я буду отправлять оплату. А сейчас вручаю эти меха как залог нашего дальнейшего сотрудничества.

Потянулись однообразные дни. Сварун для вида приторговывал на базаре, но главным было поддержание связей с Муганем. Они осуществлялись через Чегиртке, весёлого, беззаботного, но смышлёного парня, который слово в слово пересказывал важные сведения из дворца, сообщённые ему его господином, Муганем. Несмотря на большие расходы, Сварун был доволен. Теперь он знал каждое движение мысли бека, его планы и намерения.