Ядерный щит России - Владимир Ильич Сапёров

Нагурская, Гофмон, остров Средний, мыс Арктический, Диксон, Греэм-Белл, мыс Челюскин, Аспидная, Чекуровка, Маган, Анадырь и другие.

Директивой ГК ВВС от 10 апреля 1998 г. в состав базы была включена 24-я отдельная транспортная авиационная эскадрилья, базирующаяся в Заполярье.

Авиационная база Анадырь

В соответствии с директивой начальника ГШ ВВС и указаний штаба ДА от 17 марта 1959 г. была сформирована 445-я авиационная база, организационно входившая в состав 5-й ВА ДА. Местом дислокации был определен г. Анадырь. Комплектование базы личным составом и материальной частью было осуществлено за счет расформированных частей: 335 атб ПВО, 80 КАГ, 41 орат и других частей 5 ВА.

Основное назначение базы – авиационно-техническое обеспечение боевой деятельности частей Дальней авиации и сил ПВО страны, прилетающих экипажей. За более чем 40-летнее существование базы проведена большая работа по созданию и поддержанию в эксплуатационном состоянии взлетно-посадочной полосы в суровых условиях Чукотки.

В 1998 г. 445-я АБ была переформирована в авиационную комендатуру.

Авиационная комендатура Воркута

250-я авиационная база Дальней авиации была сформирована на основании директивы ГШ ВВС от 31 декабря 1954 г. Формирование начато 1 июня 1955 г. в пос. Андерма. Воркута (Советский) – военный аэродром в республике Коми, в 11 километрах к востоку от города Воркута. Длина ВПП – одна из самых больших в российской Арктике (3550 м), покрытие бетонное. ВПП построена в 1950-е гг.

База входила в состав Оперативной группы в Арктике (ОГА). В базу вошли различные службы: охраны, связи, метео, продовольственная, ремонтная, пожарная и др. В первую очередь создавались все условия для приема и обеспечения боевой деятельности самолетов. Жилищные проблемы решались потом.

9 августа 1956 г. началась передислокация 250-й АБ в г. Воркута. 1 августа 1998 г. авиационная база была переформирована в авиационную комендатуру. За почти 50-летнюю историю базы, а потом и комендатуры, назначение ее оставалось практически неизменным – содержать полосу и аэродромные службы в полной готовности для приема самолетов Дальней авиации.

В 1980-е гг. аэродром был реконструирован как одно из резервных мест приземления космоплана советской многоразовой транспортной космической системы «Буран». 1 августа 1998 г. авиационная база была переформирована в авиационную комендатуру.

Аэродром Оленья

Аэродром Оленья расположен в центре Кольского полуострова в 92 км от Мурманска, и недалеко от г. Оленегорска. Поселок при аэродроме, известный под названием Высокий. Длина ВПП – 3500 км, ширина 80 м, покрытие бетонное.

Строительство ВПП на аэродроме Оленья началось с марта 1953 г. Аэродром сдан в эксплуатацию в 1958 г. Степанов В.А.: «В интересах оперативного применения частей и соединений Дальней авиации на северо-западном направлении, во многом благодаря настойчивым и целеустремленным усилиям тогдашнего командующего ДА (1955—1962 гг.) маршала авиации Судца В.А., была создана мощная аэродромная сеть из реконструированных и вновь строящихся аэродромов вдоль всего Северного побережья и на островах Арктики.

Одним из таких новых внеклассных аэродромов с бетонной взлетно-посадочной полосой 3500 × 80 метров, воздвигнутым в центре Кольского полуострова, стал аэродром Оленья, в инфраструктуру которого входила мощная авиационно-техническая база и склад хранения и сборки ядерных боеприпасов.

Маршал Судец не терпел и не допускал промедлений. Осенью 1957 г., когда на аэродроме еще полным ходом продолжались работы по достраиванию стоянок самолетов и объектов служебного и бытового назначения, к месту постоянной дислокации летным и наземным эшелоном прибыла и приступила к боевому слаживанию, освоению района полетов и выполнению задач по предназначению 34 отбаэ (СН и РП). Ее костяк составили 10 тяжелых бомбардировщиков Ту-16.

Как и не совсем обычна была наша летная служба, был и не совсем обычным наш аэродром. Был он строг и права летчикам на ошибку при неправильном соприкосновении с ним не оставлял никакого. Никакой обычной земли и ровного пространства вокруг нас не было – только гранитные сопки, подернутые мхом с низкорослым лесом и бесконечные валуны. Поэтому проблема размещения ВПП среди этого первозданного хаоса создателями аэродрома была решена путем взрыва вершин двух соседствующих сопок, и прогиб полосы между ее концами и серединой составил целых 12 метров.

Поэтому на выдерживании вместо приближения бетонка вдруг начинала удаляться из-под самолета, и требовалась сноровка, чтобы не совершить грубое приземление. Главная опасность заключалась в том, что вокруг этой ВПП не существовало никаких ни концевых, ни боковых полос безопасности.

Все было усеяно огромным количеством валунов и обломками скального грунта самых различных форм и размеров, покрытых зимой снегом и почти неразличимых. Уклонение в таких условиях на разбеге или пробеге в сторону означало безусловную, как минимум тяжелую аварию, а скорее всего, катастрофу.

…Пришли мы со значительным отрывом от времени, когда все остальные экипажи уже произвели посадку, а над аэродромом разыгрался мощнейший снежный заряд. Флотские аэродромы Североморского аэроузла к этому времени тоже оказались закрыты. Руководитель полетов, наш командир эскадрильи подполковник Быков Н.Ф., дал разрешение снижаться и заходить на посадку. Блинов (командир корабля. – Ред.) пилотировал по приборам. Я наблюдал за высотой, скоростью, величиной кренов в доворотах и за моментом выхода на визуальный контакт с полосой. Снежный заряд стоял перед самолетом сплошной стеной. Первый заход не удался.

Быков подчеркнуто спокойно проинформировал, что заряд скоро должен уйти, и разрешил повторный заход. Снег не утихал, и когда после ближнего привода слева начала обозначаться расплывчатая цепочка огней, Блинов (как потом оказалось) принял их за левую сторону полосы, и я понял, что он решил садиться, начав прибирать двигатели перед выравниванием. Но справа была ровная снежная пелена, и огней не было. Все происходило молниеносно, кричать, предупреждать об ошибке было некогда. Вопреки запретам правым летчикам вмешиваться на посадке в управление, я, молча, резко подал вперед рычаги управления двигателями и рванул штурвал на себя, только после этого закричав: «Камни, полоса слева!». До сих пор стоит в глазах этот искристый блеск снега, покрывавшего валуны, когда мы на высоте 3—4 метров пронеслись над ними, уходя на второй круг.

Самолет наш за круг съедал две тонны топлива. И топлива оставалось на один заход. Быков подтвердил разрешение на него и молчал. Невольно закрадывалась мысль о возможном катапультировании. А у нас даже наши меховушки пристроены где-то за сидениями. О том, что может