Счастливые девочки не умирают - Джессика Кнолл

С ветки слетел пожелтевший листок.

– Я не обижаюсь. Я всегда так думала. Остальные хотя бы погибли достойно.

– Достойно? – переспросил Аарон. Помолчав немного, он понимающе кивнул.

– Все жалеют невинную жертву. Но я лишена этой привилегии. – Я едва не расплакалась от чувства жалости к себе.

Я сказала это не Аарону, а Эндрю – вчера вечером, сидя на краю кровати в его бывшей детской. Его родители уехали к морю. Они всегда выезжали в пятницу ночью, чтобы избежать пробок. Может, заедем к нему, выпьем, а потом я вернусь в гостиницу, предложила я, когда мы ввалились в его машину, тяжело дыша после пробежки вверх по школьной лестнице.

Эндрю, нахмурившись, уставился на меня.

– В чем дело? – удивилась я.

– У тебя что-то в волосах. – Он протянул руку к моим локонам и, нащупав что-то, потянул меня за прядь. У меня голова пошла кругом. – Похоже на щепку. Наверное, прицепилась, когда мы прятались под столом.

В доме его родителей мы выпили водки и, пройдясь по комнатам, очутились в бывшей детской. Разговор вновь завертелся вокруг Люка. И вновь я попыталась объяснить, почему Люк является подтверждением того, что я достойный, порядочный человек.

– Люк Харрисон не женился бы на убийце, – сказала я. – Он меня исправит. Мне нужно, чтобы меня исправили.

Эндрю присел рядом, соприкоснувшись со мной бедром. Порой в метро я попадаю в такую давку, что меня сжимают с обеих сторон. У других людей тесный физический контакт с незнакомым человеком обычно вызывает возмущение, а я втайне этому радуюсь. Тепло соседних тел действует на меня успокаивающе, я даже могу задремать на плече у незнакомца.

– Ты хоть любишь его? – спросил Эндрю, и у меня задрожали веки от усталости, пока я думала, как ответить.

Я различаю гнев, ненависть и разочарование, как ткани, на ощупь: вот это шелк, это – бархат, а это – хлопок. Но ощущения от любви к Люку давно забылись.

Я вложила ладонь в громадную лапищу Эндрю, и он повертел мое обручальное кольцо.

– Я слишком устала, чтобы ответить, – вздохнула я.

Эндрю помог мне лечь. Из моих глаз выкатились несколько слезинок, и я громко всхлипнула, безрезультатно пытаясь дышать носом. Я так разнервничалась, что меня бросило в жар. Меня наверняка сочли бы больной и не пустили бы в школу. Эндрю коснулся моего горячего, вспотевшего лба, встал, выключил свет и не без труда приоткрыл окно. Послышался невнятный гул улицы, и через секунду меня окатило прохладой.

– Свежий воздух не помешает, – сказал Эндрю.

Мне захотелось снова поцеловать его. Он прижался ко мне и обвил мое тело большой мягкой рукой. И вдруг – я даже не успела сбросить туфли – на меня обрушился сон, редкостный и восхитительный, как звездопад.

Мы ужинали в ресторане «Янмин» только по особым случаям: на Новый год, в день рождения и так далее. Там же мы отмечали выпуск из школы – мама, Акула и я. Папа остался дома, сказав, что нам будет веселее «в женской компании».

На парковочной площадке стоял автомобиль Эндрю, вклинившись между двумя внедорожниками. Я толкнула двери и очутилась среди хорошо одетых людей среднего возраста, вдохнула пряный аромат с привкусом соли и масла. Меня охватило то же чувство, что и всегда, когда я входила в этот зал, – предвкушение.

Выйдя от миссис Финнерман, я позвонила маме и извинилась. Мне сейчас не до похода в ресторан, объяснила я.

– У тебя, наверное, был тяжелый день, – сказала мама. Это было больше, чем я услышала от Люка за истекшие двадцать четыре часа. Он прислал сообщение с одной-единственной строкой: «Как дела?» – «Нормально», – написала я в ответ. Его молчание придало мне решимости.

– Добрый вечер. – Метрдотель одобрительно прищурился. – Вы заказывали столик?

Я даже не успела ответить: чей-то высокий голос с удивлением окликнул меня по имени. Я обернулась и увидела маму в компании тети Линды. На обеих были черные брюки со стрелками, шейные платки с мелким рисунком, а на руках звенели браслеты. Праздничная форма для ужина в ресторане.

Пока мы с мамой таращились друг на друга, я быстренько состряпала подходящую ложь. Мне повезло, что она стояла спиной к бару и не заметила Эндрю, который сидел в дальнем углу. Сразу после того, как я ответила на сообщение Люка, я написала Эндрю и предложила «воспользоваться» заранее заказанным столиком в «Янмине». В окошке чата появилось многоточие, потом пропало, и так несколько раз – Эндрю колебался. Наконец пришел ответ: «В котором часу?»

– Я и не знала, что здесь можно заказать еду навынос, – сказала мама, когда мы сели за столик. Она принялась изучать меню. – Надо запомнить.

– А смысл? Они все равно не доставляют заказы, – соврала я, разглаживая на коленях салфетку.

– Мы так далеко живем, – пожаловалась тетя Линда. Она постучала акриловым ногтем по пустому бокалу и капризно обратилась к официанту, убиравшему соседний столик: – Можно мне воды?

Тетя Линда приходилась маме младшей сестрой. С возрастом она стала выглядеть стройнее и привлекательнее, чем мама, и всячески это подчеркивала. Мама заткнула ее за пояс, почти выдав дочь за воротилу с Уолл-стрит, тогда как дочь тети Линды собралась замуж за полисмена.

– Лин, – сказала мама тоном искушенного завсегдатая, – поверь, оно того стоит. Тебе здесь понравится.

Выяснилось, что после того, как я отменила ужин, мама решила сама воспользоваться заказанным столиком. Полагаю, это никак не связано с тем, что Люк заранее оплатил счет своей карточкой. Немного помявшись, я сообщила, что намерена заказать еду с собой и поесть у себя в номере.

В разговоре мама обмолвилась, что папа не захотел составить ей компанию.

– Как это на него не похоже, – буркнула я. Мама вздохнула и попросила «не начинать».

Внезапно тетя Линда рассмеялась.

– Острые равиоли с телятиной? – Она наморщила нос. – Они называют это китайской кухней?

Мама посмотрела на нее с жалостью во взгляде.

– Это фьюжн, Лин.

За маминой спиной Эндрю встал, сделал мне знак рукой и, пройдя зал по периметру, направился в сторону уборных.

– Закажи мне креветки с лимонным сорго, пожалуйста, – попросила я и отложила скомканную салфетку. – Мне нужно в туалет.

Мама посторонилась, выпуская меня из-за стола.

– И это всё?

– И салат. Любой, – через плечо бросила я.

Сначала я заглянула в уборные и даже ворвалась в мужской туалет, сделав вид, будто ошиблась дверью. Усатый глава семейства, вытиравший руки, довел до моего сведения, что дамская комната в другом помещении. Я громко позвала Эндрю по имени и захлопнула дверь, когда усатый с раздражением повторил свои слова.

Мама и тетя Линда сидели ко мне спиной, и я поспешила к выходу. Снаружи воздух был настолько пресным, лишенным каких-либо запахов, что я засомневалась, дышу ли я вообще. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела Эндрю. Он стоял, прислонившись к потертому багажнику своего автомобиля с таким видом, будто ожидал меня там весь вечер.