Недобрый час. Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг

— Мистер Клент, сколько у нас времени, прежде чем Ключники возьмут власть?

— Понятия не имею. Может, две недели. Может, до сегодняшнего заката…

— Сегодня?

Арамай Тетеревятник уже знает, что Лучезару Марлеборн увели у него из-под носа. Поскольку госпожа Бессел работает на него, он догадывается, что здесь замешаны Мошка с Клентом. Если они не успеют убраться из города, впереди их ждет только долгий полет, а потом короткий заплыв.

— Точно так, — ответил Клент. — Поскольку погода весьма располагает к путешествиям, я зашел осведомиться о твоем самочувствии.

Мошка вскочила на ноги.

— Мне уже гораздо лучше. Где мой гадский чепчик? И где Сарацин?

За десять минут Мошка стремительно запихала в себя всю еду, напялила приготовленное для нее сиреневое платье, собрала нехитрые пожитки, провела гусеразыскные работы и объявила, что готова покинуть гостеприимные стены.

— Вечно так, — буркнула Мошка, надевая на Сарацина намордник. — Пока мы спасали Лучезару от Ключников, те пришли в ее дом.

— Не беда, — скривился Клент. — Скорее всего, она уедет из Побора и выйдет замуж за сэра Фельдролла, который, кстати, утром в крайнем возмущении ускакал из города. Мэр по рекомендации новых советников сообщил, что с завтрашнего дня квоты на вход и выход будут уменьшены, а пошлины увеличены. Так что армия бедного сэра Фельдролла через Побор не пройдет. С этой стороны Манделиону ничего не угрожает. — Клент весело посмотрел на Мошку. — Я так и знал, что ты обрадуешься.

Храбрый, ликующий Манделион и правительство бесстрашных радикалов пока спасены. Конечно, Мошка обрадовалась. Так почему на душе неспокойно? Против воли она замерла у окна, до крови прикусив губу.

— Дитя! Поспеши! Наши дела тут закончены. Ты даже отомстила своему несостоявшемуся убийце, мерзкому Скеллоу. Я правильно понимаю, он спекся? Повержен в тот миг, когда намеревался пристрелить мисс Лучезару?

— Прирезать. Но в целом так и есть. — Мошка вспомнила предсмертный шепот Скеллоу, и ей стало нехорошо.

— Прирезать, пристрелить — какая разница! — Клент взмахнул рукой. — Отнять жизнь у благородной девы. Главное, твой враг пал смертью труса. Больше нам тут делать нечего.

Клент косил глаза на восток, мысленно уже шагая по дороге. Но Мошка его не слышала. Глядя на подворье, она заметила женщину. Та бродила у лотка с овощами, успокаивая орущего малыша. Его стиснутые кулачки и яростные вопли напомнили девочке о сыне Трепачки. Она вспомнила госпожу Прыгушу, подумала про сотни отчаявшихся матерей, оттягивающих роды до хорошего часа, чтобы их детей ждала лучшая участь. Они так цеплялись за эту ниточку, но та готова порваться. Вскоре Ключники захватят Дневной Побор, и город захлопнется, как устрица. Что дневные, что ночные жители будут навечно заперты внутри. Из цепких лап не вырвется никто.

— Ах ты ж крыска в миске! — взорвалась Мошка. — Это их последний шанс! Мистер Клент, еще минутку! — Мошка бросилась по коридору. — Надо поговорить с Лучезарой. Если кто и может достучаться до мэра, это она! А она выслушает меня! Палки-мялки, я за волосы вытащила ее из Ночного Побора! Это что-то да значит!

Мошка нашла Лучезару в большой гостиной, той самой, где несколько бесконечных дней и ночей назад они впервые увидели друг друга. Приемная дочь мэра сидела за пяльцами. На Мошку смотрела изнанка вышивки, переплетение кремовых и пурпурных нитей. К счастью, посторонних в комнате не было.

— О, мисс Май, как я рада, что вы себя хорошо чувствуете! — Вот, опять эта обезоруживающая улыбка милого котенка, эти золотые локоны, этот ласковый взгляд. — Мое платье очень вам идет. Возьмите его себе, прошу вас. У меня к нему есть подходящая шаль, дать вам? С вашего позволения я не буду вставать. Я еще не оправилась после пережитого.

— Мисс Лучезара… мне надо поговорить с вами о Поборе. О требованиях Ключников. Отец к вам прислушивается…

— Милочка, что вы. — Лучезара состроила недовольную гримасу. — Сэр Фельдролл все утро рассуждал на эту тему, так что у меня жутко разболелась голова. Простите, я больше не вынесу.

— Но у вашего города просто не осталось времени! Когда мэр подпишет договор с Ключниками, и в Дневном Поборе жизнь превратится в кошмар! Послушайте, еще не поздно выпустить людей, чтобы они не попали в ловушку! Мэр может разрешить выход без пошлины…

— Но отец сказал, достойные люди уже уехали.

— А остальным как быть? Тем же ночным жителям? Многих еще не поздно спасти. Срочно поменять им категорию, переселить в дневной город и открыть ворота.

— Пустить к нам отбросы общества? — изумленно вознегодовала Лучезара.

Мошка с трудом задушила раздражение.

— Побор — тонущий корабль, все, кто останется на борту, пойдут ко дну.

— Да, очень жаль. — Наморщив лоб, Лучезара проткнула вышивку иглой. — Поэтому сэр Фельдролл говорит, что после свадьбы лучше переехать в его поместье в Оттакоте. — Она протяжно, с чувством вздохнула. — Тяжело покидать родину, но в последние месяцы жить тут все тяжелее. Без торговли с Манделионом нам приходится несладко, пропадает самое важное: шоколад, кофе, сахар, чай, мускат. В Оттакоте тоже чувствуется дефицит, но там хотя бы можно договориться…

— Значит, родину покидать тяжело? — взорвалась Мошка. Она задумывала учтивый разговор, но просто не выдержала. — А не до черта ли тяжелее тем, у кого нет денег на пошлину? В Дневном Поборе пропал мускат, а в Ночном доели всех крыс! Они варят дроздов и сов!

Лучезара выглянула из-за пяльцев, на ее идеальном носу появились морщинки. Теперь она напоминала котенка, который то ли учуял дурной запах, то ли обжег лапку. Девушка давала понять, что Мошка зашла слишком далеко, пора сменить тон и тему. Но Мошка и впрямь зашла слишком далеко и уже не могла остановиться.

— Тебя все любят, рискуют жизнью ради тебя! А ты хочешь бросить их на произвол Тетеревятника, мол, сэр Фельдролл Дерганое Лицо заберет тебя в Оттакот, где всегда найдется кусочек шоколада?

— Люди будут счастливы, что у меня все хорошо, — незамутненно улыбнулась Лучезара. — Горожане хотят, чтобы я была в безопасности. Так что я уезжаю ради их блага.

У Мошки отвисла челюсть. Нахлынула горькая злость, как при первой встрече с Лучезарой, но в этот раз девочка сказала все, что думает:

— Ах ты, испорченная, самолюбивая, глупая зазнайка! Я думала, ты ангел, раз весь Побор тебя расхваливает на все лады, а что оказалось? На тебе не сошелся клином свет! Другим людям тоже тяжело, тоже больно, тоже страшно, но тебя это не задевает, верно?

На улице замолкли птицы, и даже рынок перестал шуметь. Весь Побор замер в ужасе. Свершилось немыслимое. Более невероятное, чем забеги костяных лошадей и зеленокожие иностранки: кто-то повысил голос на Лучезару Марлеборн.

У той с застывшего лица слетела вся лучезарность. Мошка решила, что девушка сейчас грохнется в обморок, но изящный розовый ротик даже не думал дрожать. Большие голубые глаза не моргая смотрели на Мошку сквозь длинные золотые ресницы. Наконец Лучезара заговорила, все так же нежно и напевно: