Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти - Борис Вадимович Соколов

с волошский орех, горячие из печки складываются в миску, обливаются (салом?) с тертым чесноком и покрываются. Через 15 минут они становятся мягкими, смазанными салом и «воняют» чесноком. Я не выношу чеснока, а потому давая на стол устраивала активную вентиляцию.

Самое любимое – мороженое, кот. он ел дома с глубокой тарелки и столов. ложкой, его темпераменту претила чайная».

Как утверждал сын Котовского, «Он никогда не курил, а пил только вино, и то, когда собирались бессарабцы. Лишь однажды он напился и уснул за столом: было выпито ведро молдавского вина!»

Интересно, что, по словам его жены, Григорий Иванович никогда не брил себе голову сам. Это делали его подчиненные. Котовский говорил, что опасается силы своих рук, из-за чего может нечаянно порезаться.

Убийство

Вот мы и подошли к самой печальной главе. В 1925 году Григория Ивановича все чаще и чаще беспокоил желудок, и Котовский выехал в Москву на обследование. Возможно, сказалось пристрастие к острым блюдам молдавской кухни. Диагноз был поставлен не самый приятный – невроз кишечника. По совету Фрунзе Котовский поехал на короткое время в совхоз «Чебанка», где был небольшой, всего на 30 человек, дом отдыха. Там Котовский встречался с местными пионерами и с кинематографистами, которые собирались снимать фильм о котовцах. В одном из писем он признавался: «Отдых морально удовлетворяет мало. Не могу привыкнуть к бездельничанью». Григорий Иванович рвался в Умань, в штаб корпуса. В Чебанке они с Ольгой Петровной жили в отдельном флигеле на берегу моря. Из Чебанки Котовский писал в корпус: «Отдых морально удовлетворяет мало. Не могу привыкнуть к бездельничанью». На отдыхе Котовский обдумывал киносценарий о подвигах своей бригады, научился играть в крокет.

6 августа 1925 года, в последний день своей жизни, Котовский побывал на костре у пионеров, рассказывал им о своей юности и подвигах в гражданскую войну, о подавлении антоновщины. На следующий день с утра они собирались с женой вернуться в Умань. Попрощаться с комкором хотели все отдыхавшие в санатории котовцы, устроившие прощальный ужин. За доброй чаркой вина засиделись далеко за полночь. Ольга Петровна устала и ушла пораньше, муж остался догуливать. Она вспомнила: «Вдруг слышу короткие револьверные выстрелы – один, второй и затем мертвая тишина. Как электрическим током пронзила мысль: «Это выстрелы в него»…»

Меер Зайдер вышел с Григорием Ивановичем на крыльцо, чтобы поговорить…. Через некоторое время послышался выстрел. На месте преступления была найдена фуражка Зайдера со следами крови Котовского. Ее и тело комдива отправили на судебную экспертизу. Ходила легенда, что после убийства Майорик вбежал в дом и, упав на колени, стал просить супругу Григория Ивановича о прощении. Вдова, может быть, и простила Зайдера, вот только «котовцы» это сделать не смогли.

Приказ Реввоенсовета Республики в связи с гибелью Котовского, подписанный Фрунзе, гласил:

«6 августа в городе Одессе убит командир 2 кавалерийского корпуса тов. Котовский, Григорий Иванович.

Тов. Котовский – революционер-подпольщик, с первых дней гражданской войны стал в ряды Красной гвардии, а затем армии, командуя вначале горсточкой храбрых кавалеристов-партизан бессарабцев против оккупационных румынских войск. В дальнейшем этот отряд развернулся под его руководством в дивизион, полк, бригаду и, наконец, дивизию – 3 Бессарабскую.

Имя тов. Котовского и руководимые им части Красной конницы пользуются широкой известностью в армии и стране, в особенности же среди трудящихся Украины, где они в борьбе с германскими оккупантами, петлюровскими бандами, Деникиным и белополяками вписали в историю гражданской войны и Красной конницы ряд геройских подвигов.

Не раз пули врагов ловили этого героя-командира в открытом бою. Не раз шпионы и бандиты готовили ему смерть из-за угла. Он оставался жив там, где, казалось, смерть была неизбежна.

И вот теперь предательская пуля убийцы вырвала его из наших рядов. Случай беспримерный. Тот, у кого поднялась рука на такого человека, – или безумец, или предатель, какого еще не знала страна. Революционный суд воздаст должное преступнику, но не вернет стране и армии того, чье имя было грозой врагов, чья шашка была надежной защитой советской земли.

Красная Армия и Красная конница потеряли одного из лучших командиров. Союз Советских Социалистических Республик лишился преданнейшего делу революции бойца.

Прощай, дорогой товарищ!

Красная Армия сохранит о тебе память навсегда. На твоих боевых подвигах воспитывались сотни командиров. Они будут и впредь примером для бойцов Красной Армии в грядущих битвах за рабоче-крестьянское дело.

В увековечение памяти тов. Котовского 3 Бессарабской кавалерийской дивизии, организатором которой был тов. Котовский, присвоить его имя и впредь именовать «3 Бессарабская кавалерийская дивизия имени тов. Котовского».

Перед этим Фрунзе направил специальную телеграмму и бойцам 2-го кавкорпуса, где отозвался о погибшем комкоре менее официально, с теплотой и болью: «Сегодня мной получено донесение о смерти тов. Котовского. Известие это поражает своей неожиданностью. Выбыл лучший боевой командир всей Красной Армии. Погиб бессмысленной смертью в разгаре кипучей работы по укреплению военной мощи своего корпуса и в полном расцвете сил, здоровья и способностей. Знаю, что ряды бойцов славного корпуса охвачены чувством скорби и боли. Не увидят они больше перед собой своего командира-героя, не раз водившего их к славным победам. Умолк навеки тот, чей голос был грозой для врагов советской земли и чья шашка была лучшей ее оградой.

Рука преступника не остановилась перед тем, что она поднимается против лучшего из защитников республики рабочих и крестьян. Она решилась на позорнейшее, подлейшее дело, результат которого будет на радость нашим врагам.

Вся Красная Армия сверху донизу переживает те же чувства тяжелой утраты и боли. От имени всех бойцов Красной Армии и Красного Флота, от имени рабоче-крестьянского правительства Союза ССР выражаю осиротелым бойцам корпуса горячее братское соболезнование. Пусть память и славное имя почившего героя-командира вечно живут в рядах бойцов его корпуса. Пусть и в мирное время, и в грозный час военных испытаний служит оно путеводной звездой в жизни и работе корпуса. Почившему комкору 2 вечная слава!»

Ольга Петровна Котовская у гроба мужа

Сталин же 9 августа телеграфировал из Сочи Молотову, попросив также показать телеграмму Бухарину. В ней, среди прочего, были такие строки: «8) Как здоровье Фрунзе? В какой обстановке убит Котовский. Жаль его, незаурядный был человек».

11 августа Одесса провожала останки Котовского, которые должны были быть преданы земле на территории Молдавской республики, в Бирзуле, которую предполагалось сделать столицей автономной Молдавии.

В Бирзулу (ныне Котовск) на похороны Г. И. Котовского, состоявшиеся 12 августа, приехали инспектор кавалерии Красной Армии С. М. Буденный, командующий Вооруженными Силами Украины и Крыма А. И. Егоров, командир полка И. Н. Дубовой, командир отдельной сводной Черниговской бригады П. Е. Княгницкий, секретарь ВУЦИК А. И. Буценко, председатель ЦИК АМССР Г. И. Старый, зам командующего войсками Украинского военного округа К. А. Авксентьевский и командир дивизии Н. Н. Криворучко. На похоронах также присутствовал И. Э. Якир, в тот момент – начальника Главного управления военно-учебных заведений РККА и прежний командир Котовского в бытность того в составе Южной группы и на польском фронте. Якир поднялся на трибуну и сказал бойцам-молдаванам и коммунарам из Ободовки: «Это был большой, огромный человек, титан, который никогда не забывал о задачах пролетарской революции. Человек огромной физической силы, он был мягкий, добрый, хороший товарищ. Из маленькой группы друзей и соратников образовалась бригада, таявшая в бою, снова выраставшая и выступающая снова, могучая, не знающая поражений…» столь проникновенные, душевные слова Якира о Котовском ставят под сомнение утверждения Ольги Петровны Котовской о том, что между Григорием Ивановичем и Ионой Эммануиловичем пробежала черная кошка, по крайней мере, в последние годы. Не исключено, конечно, что Якир завидовал быстрой карьере Котовского и его растущей славы. Но это – лишь умозрительные рассуждения, которые очень трудно подтвердить конкретными фактами.

М. В. Фрунзе по состоянию здоровья на похороны не приехал и ограничился телеграммой, третьей по счету. Там говорилось: «…не раз пули врагов ловили этого героя-командира в открытом бою. Не раз шпионы и бандиты готовили ему смерть из-за угла. Он оставался жив там, где, казалось, смерть была неизбежна. И вот теперь предательская пуля убийцы вырвала его из наших рядов…

Вся Красная Армия, сверху донизу, переживает те же чувства тяжелой утраты