Последний пожиратель греха - Франсин Риверс

Фэйган стоял, в дверях, весь напрягшись и слушая, как решается судьба его отца. Я не могла оторвать от него взгляд: пока Сим говорил, в его глазах загорелся святой огонь. Он подошел к перилам и посмотрел на собравшихся внизу людей.

— Не судите, потому что каким судом судите, таким и вас будут судить, — говорит Господь, — сказал он громким голосом.

— Аминь, — тихо сказал Сим. Он улыбнулся. — Вот что я скажу на это. Я — последний пожиратель грехов в этой долине. Больше не будет. А вы слышали истину Божью от этого парня и этой девочки. Иисус есть путь, братья и сестры. Иисус есть истина. Он есть жизнь.

Я почувствовала, что Дух подталкивает меня, оперлась на перила и посмотрела на людей внизу. — Вы слышали истину. Перед вами жизнь и смерть. Что вы выберете?

В тот день креститься на реку пошли всего несколько человек. Сим нес на руках миссис Элду — она была слишком старой, чтобы спускаться самой. Она заявила, что желает видеть все своими глазами. Блетсунг шла рядом с Симом, нежно касаясь его руки. Пошел и мой брат Ивон. Клани Бирнис побежала за нами. Отец пытался удержать ее, но она вырвалась и догнала нас. Отец кричал ей вслед, чтобы она больше не приходила домой и что она ему больше не дочь.

В общем, нас было только семь человек — это все, кто решил прославить Бога. Только семеро попросили Его царствовать в их жизни. Всего только семь…

Даже мой папа повернулся и пошел домой. Когда я увидела, что он уходит, у меня чуть не разорвалось сердце. Я догнала его, схватила за руку и умоляла пойти с нами на реку и креститься.

— Мне работать надобно и маму твою проведать. Она уж четыре дня, как слегла и не встает.

Тогда я отпустила его руку и заплакала, глядя ему вслед. Я пошла на реку, но мне было грустно, даже когда на моих глазах крестились Ивон и Клани. У меня было чувство, будто что-то не доделано, что Бог хотел от меня большего, — и даже смех и радость не могли его заглушить. Сим поднял миссис Элду и понес обратно, тогда я пошла за всеми. Фэйган взял меня за руку. Он знал, что я переживала.

Когда мы подошли к дому, оказалось, что там никого нет, Клит и отец Клани отнесли домой Брогана Кая.

Миссис Элда от счастья была сама не своя. Она была старой и даже дряхлой, но глаза излучали столько жизни, что они сияли. Она улыбалась, как будто вода крещения смыла все ее заботы. А так оно и было.

Если бы все могли так же расстаться со своими заботами.

— Кади, что тебя беспокоит, детка? — спросила она меня.

— Папа не пошел с нами.

— Он придет, только время надобно. Я уверена.

— Я о маме тревожусь, — сказал Ивон. — Она четыре дня назад как домой пришла — она куда-то далеко ходила — и слегла в постель. Мы с отцом понять никак не можем, что с ней такое, — она ничего не говорит, а только к стенке отворачивается. Как будто жизнь безразлична ей стала, и что б мы ни говорили, ничего не помогает. Ей все равно, что вокруг нее.

Ветер в долине растрепал белые волосы миссис Элды, и теперь они торчали в разные стороны, как у ежа.

— Четыре дня тому назад, ты говоришь? — Она убрала волосы со лба.

— Да, мэм, — ответил Ивон.

— Она сюда четыре дня тому назад приходила, про Кади спрашивала. Я ей сказала, что она у Блетсунг. — Она огляделась вокруг. — Где моя расческа? Боже мой, ничего не вижу из-за волос этих. Не смейся, Фэйган. Нехорошо смеяться над своей бедной старой бабушкой.

— Вот она, мэм, — сказала Блетсунг, подавляя смех. — Я вас расчешу.

— Ну, хорошо бы.

— Мама приходила туда и видела меня, — сказала я, вспомнив, как она стояла у самого луга, у ручья, за кустами горного лавра. — Она не подошла к нам, не позвала меня. Просто стояла там и на меня смотрела. Потом повернулась и ушла.

Миссис Элда задумалась. — Тогда, наверно, это она за тебя так переживает, детка.

— Нет, она Элен любила. А меня нет. Она была бы рада никогда меня больше не видеть.

— Не правда это, Кади, — сказал Ивон. Он отпустил руку Клани, подошел ко мне и опустился на корточки рядом со мной. — Она любит тебя. Я уверен, что это так.

Я замотала головой, а боль в душе была сильной, как никогда. Почему сейчас? О, Боже, почему сейчас? Сейчас надо бы радоваться, а не печалиться.

— Дитя, надо тебе пойти к ней и поговорить. Спроси, что мучает ее.

Все посмотрели на меня, как будто видя насквозь, и мне стало неловко, я почувствовала себя незащищенной и уязвимой. — Не могу! — что-то сдавило мне горло, как будто меня душили. Я изо всех сил старалась не заплакать, но горячие слезы полились сами собой, и, казалось, жгучими каплями падали прямо в сердце.

— Ты можешь, милая, — сказал Сим. — Тебе хватало смелости прийти прямо к пожирателю грехов, когда все кругом меня боялись, как чумы. Разве не так? А потому как ты искала себе Спасителя, то и нашла Того, Кто грехи забирает, Иисуса Христа, Господа нашего. Он тебе путь к спасению показал. А теперь ты маме своей покажи.

— Кади, я думаю, это из-за твоих молитв человек Божий сюда пришел и истину нам принес, — сказал Фэйган.

Я задумалась. И я почувствовала, что кто-то другой взывал к Богу еще задолго до моего рождения. Сим Джиливрэй.

— Господь отвечает на молитвы, — произнес хорошо знакомый мне голос. Я подняла голову. В дверях стояла Лилибет. — Теперь пусть любовь ведет тебя домой, Катрина Энис. Все, что тебе нужно, будет дано тебе. Тебе надо только попросить.

Я встала и вышла за двери, думая догнать ее, но ее уже нигде не было.

— Кади? — сказала Блетсунг, отойдя от миссис Элды. Она подошла ко мне и положила руку мне на плечо. — Что с тобой, милая?

Меня била дрожь. — Я иду домой. Можно попросить вас всех о чем-то?

— Что, милая?

— Молитесь за меня. И за маму. Сильно молитесь.

Всю дорогу домой я бежала. Я знала, что если пойду не спеша, то дорогой начну размышлять и смогу передумать. А я должна была это сделать — я чувствовала внутри, что мне надо идти домой. От быстрого бега закололо в боку и пересохло в горле, но я не останавливалась. Скоро я вбежала по ступенькам нашего дома и остановилась в дверях.

Папа сидел на краю кровати, положив руку маме на плечо. Он оглянулся, и я увидела слезы в его глазах.

— Файя, Кади пришла, — сказал он мягко. Я заметила, как мама напряглась. Папа медленно встал и подошел ко мне. — Не слушает она меня. Ни до чего ей дела нет. — Он с надеждой посмотрел на меня, потом вышел на крыльцо и сел на верхней ступеньке, решив оставить нас мамой вдвоем.

Чтобы отдышаться, я постояла в дверях. Когда дыхание немного восстановилось, я тихо сказала:

— Мама… — и пошла к ней. Я подошла ближе, но она лежала, отвернувшись к стене и не двигалась. — Мама, мне очень жаль, что так случилось с Элен. Я ей завидовала.