Колдун 3 - Кай Вэрди

Михаил рассеянно кивнул.

— А куда? Адрес дайте, — робко попросил Федор.

— Что? — словно проснулся Михаил. — А, адрес… — похлопал он себя по карманам в поисках карандаша.

— Вот, — протянул ему блокнот и карандаш Иванов.

Михаил слабо улыбнулся: а молодец парень! Будет из него толк. Только однажды он ему сказал, что у следователя всегда с собой должны быть блокнот и карандаш. Мало ли… Запомнил.

Быстро написав в блокноте адрес Егорова, Ростов протянул блокнот и карандаш обратно.

— Это адрес моего отца. Я пока снимаю комнату и, скорее всего, буду съезжать оттуда. А отец мне передаст, не волнуйся, — пояснил он.

— Спасибо, — Федор кивнул и убрал блокнот. — Пойду я…

После ухода Федора Михаил поднялся и словно сомнамбула побрел в неизвестном направлении. Избегая оживленных улиц, он шел и шел, переходя от одного двора к другому. Без цели. Без направления.

Москва — город, который никогда не спит. Несмотря на глубокую ночь, по дорогам с сумасшедшей скоростью ездили машины, в тени мелькали подозрительные личности, то громче, то тише раздавались смех, песни, пьяные выкрики… Москва жила своей ночной жизнью.

Бродя по дворам, Ростов не однажды натыкался на компании молодежи. Они были разными: и вполне приличные юноши и девушки сидели и тихонько, красиво напевали душевные песни, и компании алкашей, и шумные полубеспризорные подростки…

Эта компания сильно отличалась от тех, на которые он наталкивался прежде. Хорошо одетые молодые люди расположились возле небольшого костерка, разожженного едва ли не в центре детской площадки, устроенной между домом и начинавшейся почти сразу за площадкой лесополосой. На тот самый костерок пошли доски, которые парни, нимало не задумываясь, отдирали от детского домика и беседки, стоявших неподалеку. Прямо на площадку были подогнаны три машины с распахнутыми дверцами и багажниками. Портвейн и вино лились рекой, опустошенные бутылки летели в разные стороны, девки, одетые в весьма раскованные наряды, довольно взвизгивали и тянулись за выпивкой. Вихрастый бренчал на гитаре, а перед ним, оглаживая себя по природным изгибам, извивались две лохматых девицы. Стоявшие вокруг зрители подбадривали девах, требуя снять кофточки. Шум, гам, пьяные выкрики, гогот, давно переставший походить на смех…

Михаил, не желавший связываться с пьяной компанией, сместился к кустам. Решив обойти развлекающуюся молодежь по краю лесополосы, он высматривал проход между кустами.

Со стороны стайки молодежи послышались свист и улюлюканье, восторженные овации и женский взвизг. Ростов обернулся. В круге объявилась не замеченная им ранее фигура. Молодой человек стянул с одной из танцующих девушек кофточку и присоединился к ее танцу, пристроившись к ней со спины и оглаживая по всем выступавшим частям тела.

Михаил замер. Он узнал эту фигуру. Прямо перед ним собственной персоной был Максим Зуев.

Ростова захлестнуло волной лютой злобы. Вот так. И правосудие не правосудие, и закон не для всех. Невинных людей в тюрьму сажают, жизни губят, убивают, а преступники на свободе развлекаются, портвейн хлещут да девок тискают.

От захлестнувшей его злости кровь в жилах сгустилась, превратившись в деготь, кулаки сами собой сжались. Теряя контроль над собственным телом, Михаил отступил за дерево, сливаясь с ним в единое целое. Чувства его обострились до предела. Точно хищник, выслеживающий добычу, он не сводил глаз с Зуева-младшего.

Максим, подогретый портвейном и выкриками приятелей, сорвал с девушки майку, обнажая ее выше пояса, задрал ей юбку и под смех и улюлюканье гоготавшей толпы разложил девицу на капоте машины.

Видимо, подобный вид отдыха в ее планы несколько не входил, и девушка попыталась вырваться из рук молодчика. Тот, размахнувшись, отвесил ей тяжелую оплеуху. Девчонка, судя по всему, оказалась не из робких и, недолго думая, с размаху двинула ему ногой между ног. Тут же соскочив с капота, она рванула в сторону дома, на бегу умудрившись увернуться от попытавшихся поймать ее мерзавцев и подхватить с земли свою майку.

Зуев, держась за причинное место двумя руками, поднял голову и долгим ненавидящим взглядом посмотрел вслед убегавшей девке. Сплюнув, он проорал ей:

— Лёлька, вернись, тварь!

Девушка и не подумала обернуться, лишь прибавила скорости.

— Убью суку! — придушенно проорал ей вслед Зуев, выпрямляясь, но все еще продолжая держаться за пах. — Слышь, Лёлька? Ты труп, падла! Сама вешайся, сука!

Проводив налитыми кровью глазами скрывшуюся за домом девчонку, он сделал пару шагов назад и оперся задницей на капот, снова сгибаясь в три погибели. Две девицы тут же притерлись к пострадавшему, жалостливо поглаживая того по плечам. Перед страдальцем возникла бутылка портвейна. Подняв голову, Зуев взял протянутое пойло и присосался к горлышку, проливая портвейн на дорогую спортивную куртку.

Михаил ждал. Он снова был сторонним наблюдателем в собственном теле, как и тогда, когда убили Арсена. Только сейчас ему было гораздо страшнее… Тогда все произошло мгновенно: то черное рванулось из него в долю секунды, мгновенно отодвинув сознание на задний план, позволяя только наблюдать.

Сейчас жуткая чернота снова проснулась, и незаметно, мягко обволокла его. Ростов ощущал, что эта тварь голодна. Голодна, как тысяча чертей. Голодна настолько, что готова сожрать его самого, хотя не просто готова — она уже давно его ест. И если сначала она оставила ему хотя бы сознание, то сейчас он чувствовал, что и сознание постепенно заволакивается черной пеленой. Сейчас он сам был той чернотой: голодной, злющей, но терпеливо ждущей своей добычи. Чернота медленно просачивалась через каждую пору, она вытекала из его глаз, ушей, носа, окружая, обволакивая его вязкой темной дымкой, давно лишенного не просто воли, но и собственного тела.

Испугавшись, Михаил попытался загнать это внутрь, вернуть себе контроль над телом и бежать. Бежать куда угодно, пока не случилось беды. Рывком сознания он ухватил завладевшую им тварь и рванул ее назад, на место, вовнутрь.

В этот момент Зуеву приспичило облегчить мочевой пузырь. Оттолкнув от себя липнувших к нему девок, Максим покачивающейся походкой направился прямо к тому месту, где стоял Ростов. Тварь, почувствовав близкую поживу, рванулась вперед, вырываясь из хватки сознания и, точно издеваясь, освобождая его, позволяя наблюдать, слышать, чувствовать…

Зуев пристроился к соседнему дереву. Ростов, сам превратившийся в черную тень, мгновенно оказался за его спиной. Коснувшись плеча, дождался, пока тот повернется и взглянет ему прямо в глаза. Из глаз Михаила навстречу долгожданной жертве, пробудившей ее, рванулась чернота.

Урча от удовольствия, она выедала, выпивала Зуева, высасывая из него все до капли. Михаил в ужасе смотрел, как молодой парень с каждой секундой стареет. Его волосы мгновенно побелели, по лицу разбежались морщины, тело словно иссыхало, и