Колдун 3 - Кай Вэрди

потемневшая старческая кожа, покрываясь пигментными пятнами, все плотнее липла к костям.

В ужасе от происходящего он рванул тварь на себя, оторвав ее от Зуева. Занятая вожделенным насыщением, она неожиданно легко подалась.

Взглянув на рухнувшего к его ногам седого как лунь старика с пергаментной иссушенной кожей, плотно обтянувшей кости, Ростов коснулся его руки. Зуев был жив. От него давно забытой волной в Михаила потоком хлынули его чувства, воспоминания, его прошлое. Захлебнувшись в образах, вливавшихся в его сознание, он инстинктивно попытался остановить этот поток, автоматически отразив, перенаправив его обратно, зацикливая на руке Максима. В тот момент он как никогда ясно увидел ухмылявшегося полковника и искренне пожелал, чтобы он узнал хотя бы сотую часть того, что творил его сыночек.

В этот миг чернота, которую он оторвал от пиршества, рванулась вперед, требуя новых жертв. Михаил, старательно сдерживая ее, метнулся от Зуева. В голове билась только одна мысль: бежать, бежать как можно дальше!

Почувствовав, что доесть вкусную добычу ей не дадут, чернота внутри Михаила вдруг взорвалась вспышкой сверхновой, полностью поглощая его сознание.

Глава 29

Зуев-старший проснулся от грохота ударов во входную дверь. Бросил быстрый взгляд на фосфоресцирующий циферблат будильника: 5-10 утра. Кому там приспичило-то? Да еще так, что едва дверь не выносят…

— Андрюш, кто там? — испуганно села в кровати жена. — Случилось чего?

— Спи, — буркнул он, откидывая одеяло. — Сейчас гляну.

Зевнув и почесывая выдающийся живот, он, натягивая халат, неспеша направился к входной двери, в которую, похоже, со всей дури лупили ногами и кулаками так, что крепкая дубовая дверь ходила ходуном.

— Хорош дверь выносить! — рыкнул он, подойдя к двери. — Чего надо?

— Андрей Петрович! — стук мгновенно прекратился, зато за дверью в три голоса взвыли пацаны. Один из голосов он узнал: Косов Стас, закадычный приятель сына. — Дядя Андрей! Откройте! Максим… Беда! — голосили из-за двери.

Распахнув дверь, Зуев-старший встал на пороге и злобно взглянул на перепуганных до смерти, бледных до синевы пацанов. Всех троих он знал. Кроме Косова, на пороге топтались еще двое друзей Максима: Малышев Кирилл и Гнаев Сергей. Всех троих била крупная дрожь, глаза едва не вываливались из орбит. Трясло троицу так, что они с трудом держались на ногах.

— Ну? — угрожающе проговорил он. — Куда снова влипли? Где мой оболтус? — разглядывая тяжелым взглядом неразлучных приятелей, мрачно поинтересовался он.

— В-в больнице, — простучал зубами Кирилл. — Мы его в больничку отвезли…

— Кто? — мрачнея на глазах, просипел Зуев. — Убью…

Но, взглянув на реакцию парней, нахмурился.

— Что с ним? — переводя мрачный взгляд с одного на другого, спросил он.

— Мы… Мы не знаем… — трясясь всем телом, прохрипел Кирилл. — Мы такого не видели…

— Черти… — простучал зубами Стас. — Или дьяволы…

— Вы чего несете? — сдвинул брови полковник. — С чего вам черти мерещатся? Опять нажрались?

— Поехали в больницу, дядь Андрей, — просительным тоном завел Косов. — Сами увидите… И чертей мы не видели, только то, что от Максима… осталось, — сглотнув, с трудом закончил он.

— То есть — «осталось»? — схватился за сердце Зуев.

— Поедем, сами увидите, — Стас потянул его за рукав халата.

— Приедем, выпорю всех четверых, поганцы, — проворчал полковник, отступая в еще темный коридор. — Зайдите в квартиру. Только волосы отряхните: хрен вас знает, где вас черти носили! Где побелку-то сыскали?

— А у вас эти… иконы есть? — продолжая трястись, спросил Кирилл.

— Совсем что ли мозги пропили? — рыкнул Зуев. — Какие еще, нахрен, иконы? Ты с ума сошел? — уставился он на опустившего голову Кирилла. Так и не дождавшись ответа, он рыкнул: — Заходите, быстро!

Проведя рукой по волосам, все трое замотали головами:

— Нее… — озвучил наконец Сергей. — Мы вас тут подождем…

— Ну и черт с вами! — в сердцах проворчал Зуев и хлопнул дверью.

Собрался Андрей Петрович по-военному быстро. Что-то шипя цепляющейся за него и причитавшей жене, он с силой втолкнул ее в квартиру и захлопнул дверь.

Выйдя из подъезда, он огляделся.

— Машина где? — мрачно поинтересовался он.

— Там осталась, — ответил Кирилл, опуская голову. — Мы на моей… моего отца, ехали, — кивнул он на стоящие посреди дороги «Жигули».

Вздохнув, Зуев дернул дверцу и плюхнулся на переднее сиденье.

— Поехали, — буркнул он.

Максима Зуева, услышав, кто его отец, на всякий случай разместили в отдельной палате. Палата была небольшой, на четыре койки, но всех больных оттуда спешно перевели, оставив его в палате одного. Доктор весьма скептически отнесся к возрасту пациента, указанному друзьями: двадцать один год, равно как и к известию, кто его отец. Но рисковать все же не стал. Кто его знает: вдруг и вправду полковник милиции заявится.

Андрей Петрович влетел в гастроэнтерологическое отделение и, подлетев к посту медсестры, потребовал доктора немедленно. Что-то неразборчиво пискнув, сестричка бросилась за дежурным врачом.

Вскоре перед одетым по всей форме Зуевым, за которым маячил Стас, предстал дежурный доктор.

— Листьев Евгений Федорович, — коротко представился он.

— Зуев Андрей Петрович, полковник милиции, — в тон ему ответил Зуев. — Примерно часа полтора назад к вам доставили моего сына, Зуева Максима Андреевича. Что с ним? Я могу его видеть?

У доктора дернулась щека, и он вперился взглядом в полковника:

— Сына? Вы уверены? — с сомнением спросил он. — Возможно, отца?

— То есть? — наклонил голову в недоумении Андрей Петрович. — Ребята сказали, что привезли к вам Максима. Не понимаю вашего сомнения. Как можно перепутать двадцатилетнего парня и старика?

— Возможно, это вы что-то путаете, — спокойно глядя на полковника, произнес доктор. — Впрочем, пройдемте. Только халаты будьте любезны надеть.

Проведя Зуева со Стасом к палате, он открыл дверь и вошел. Андрей Петрович шагнул следом. Взглянув на единственного пациента в палате, он, задыхаясь, медленно осел на ближайшую койку, рванув китель.

— Что… — просипел он. — Как… как такое возможно?

Врач, тоже хлопая глазами, смотрел на лежащего на кровати пациента открыв рот. Сейчас, лежа под капельницей, старик, которого привезли часа полтора назад, помолодел лет на тридцать. Теперь ему можно было дать лет пятьдесят-пятьдесят пять. Но гримаса ужаса и удивления, застывшего на восковом лице, никуда не делась.

— Это не мой сын, — растирая грудь, просипел Зуев.

— Это Максим, дядь Андрей, — снова застучав зубами, с трудом выговорил Стас. — Только он был еще страшнее…

— С чего ты взял, что это… этот… — полковник неопределенно махнул рукой в сторону лежавшего тела, — что это… Максим?

— Он отошел в кусты… ну, вы понимаете… — замялся Стас.

— Отлить, что ли? — нахмурился Зуев.

— Ну да. Он нормальный еще был. Только он все не шел и не шел, — рассказывал Стас, трясясь все сильнее. — А потом там затрещали ветки,