Всё, что мы потеряли - Элис Келлен

разлучать тебя с братом, я знаю тебя и знаю, что ты пожалеешь об этом.

— Этого не случится. Я решу с ним все, просто нужно время, Аксель.

Я продолжил, должен был продолжить:

— У тебя все впереди. Ты поступишь в университет, и тебе надо насладиться этим периодом без привязок, без меня, без этой идиотской ситуации. — Я задыхался, когда увидел, как ее глаза наполняются слезами. — Расти и живи, как я в свое время. Познакомься с парнями, развлекайся и будь счастливой, милая. Я не могу дать тебе этого.

— Ты намекаешь, чтобы я встречалась с другими людьми? — Она смотрела на меня в упор, дрожа и плача, с гримасой недоверия.

А я… а я хотел умереть от одной мысли о чужих губах, ласкающих ее, о чужих руках, трогающих ее…

— Аксель, скажи мне, что ты не серьезно. Скажи мне, что это ошибка, и мы начнем с нуля. Давай, посмотри на меня, пожалуйста.

Я сделал шаг назад, когда она попыталась дотронуться до меня.

— Все именно так, как я говорю, Лея. Точно так.

Она поднесла руку к груди, по щекам катились слезы, и в этот раз я не мог их вытереть. Я так привык за эти месяцы поддерживать Лею, направлять боль, преодолевать ее, успокаивать… а сейчас я был ее причиной.

— Почему ты все это делаешь?

— Я люблю тебя, хоть ты и не понимаешь.

— Так не люби меня так! — рассердилась она.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

— Я буду тут, — прошептал я.

Она засмеялась сквозь слезы и вытерла щеки.

— Если ты сейчас это сломаешь, то знай, я не вернусь.

— Мне жаль, — повторил я и отвел взгляд.

Правильно, как и должно быть. Я много дней обдумывал случившееся, как будто рассматривал один и тот же рисунок с разных углов, чтобы понять каждую линию и кляксу. И пришел к выводу, что у нас все вопреки: прекрасно, идеально, но также и нереально. Лея изменила меня: мою рутину, жизнь, дом, мою картину мира… И я эгоистично хотел продолжать, потому что чувствовал себя счастливым, но кое-что выбивалось: как деталь пазла, которую ты впихнул силой между двумя другими. Хотя ты сомневаешься какое-то время, в конце концов понимаешь, что это неправильно, что она не на своем месте.

Лея остановилась передо мной, прежде чем я снова закурил. Больно смотреть на нее. Ей нужно уйти, пока я не совершил еще какую-нибудь глупость или снова не начал думать только о себе.

— Что было между нами все эти месяцы, Аксель?

— Много всего. Проблема не в этом, а в том, чего никогда не было. Мы не случайно встретились в каком-нибудь баре, я увидел тебя, ты мне понравилась, и я попросил у тебя номер телефона. Мы не ходили на свидания. Я не прощался с тобой, целуя у двери твоего дома. Мы даже не могли пройтись по улице за руку, не думая ни о чем другом. У нас не было этого всего.

— Ну и наплевать.

Я закурил. Мне следовало подумать о Лее, о том, что она с боем будет защищать то, что любит, о том, что она живет эмоциями и чувствами. Я закрыл глаза, снова почувствовав ее руки сзади. Черт, почему? Почему? Я больше не вынесу. Я повернулся, и Лея отпустила меня. Она плакала. Еще пыталась все исправить. Я подумал, каково это — заканчивать что-то, что уже закончилось.

— Какого черта ты хочешь? Прощальный секс?

Она заморгала. Ее ресницы блестели от слез.

— Не надо так, Аксель. Клянусь, я тебе этого не прощу.

— Поверь мне, я пытаюсь не быть резким, но ты все усложняешь.

— Оливер был прав. — Она всхлипнула и наконец, черт возьми, сделала пару шагов назад, уходя от меня. — Ты неспособен сражаться за то, что любишь.

Я посмотрел на нее и стиснул челюсти.

— Может, просто я не так сильно люблю.

Я знаю точный момент, когда ее сердце разлетелось на куски у меня на глазах, но я ничего не сделал, чтобы избежать этого. Я так и стоял, желая, чтобы все поскорее закончилось, хотел забыть момент, когда глаза Леи в последний раз встретились с моими. И я увидел ненависть. И боль. И разочарование. Но я сдержался. Сдержался, когда она отвернулась и сбежала по ступенькам крыльца. Она уходила по дорожке, как и много раз до этого, но я знал, что в этот раз все иначе. Лея не вернется утром на велосипеде, у нас больше не будет совместных рассветов и ночей, полных музыки, поцелуев и слов.

Некоторые финальные точки чувствуются кожей…

Я постоял еще несколько минут не двигаясь, застрял в моменте, который испарился и стал частью прошлого. Затем я вошел в дом, глотнул из первой попавшейся бутылки, разбил ее о раковину, взял новую и пошел на пляж, следуя за запахом моря. Я лег на песок, пил, вспоминал и повторял себе, что, наверное, совершил самую большую ошибку в жизни.

Не знаю, во сколько я вернулся домой. Сердце бешено колотилось в груди, и я курил без остановки, чтобы чем-то занять руки и пальцы. Я чувствовал этот порыв… он кричал мне, нашептывал. Я взял стремянку, пошел в комнату, поднялся и осмотрел все. Я смотрел на свои ошибки, сваленные на шкафу, покрытые пылью и паутиной. И когда понял, что не готов встретиться с ними, спустился и застыл там, спокойный и тихий, посреди нашей бывшей спальни.

Я сполз спиной по стене и поднял глаза на картину над кроватью. Песня о желтых подводных лодках крутилась у меня в голове всю ночь до рассвета, и эти цветные штрихи и вечера, полные любви, были последним, что мне осталось от нее.

Я поднялся, когда позвонили в дверь. Наступило утро, и, мне кажется, я все еще был немного пьян, потому что до гостиной дошел шатаясь. В дверях стоял Джастин с кофе в одной руке и чизкейком в другой.

— Я… просто хотел проведать тебя.

— Вижу.

— Это значит, что ты в порядке?

Впервые в