Ворон. Сыны грома - Джайлс Кристиан

– Я с тобой, Сигурд, и ты это знаешь. Я доволен, покуда вокруг меня рокочет море, и я не слышу, как мелет своим острым языком моя Боргхильда. Я поплыву с тобой в этот Миклагард, даже если дома там из грязи, а вместо рек течет моча. Ну а если там есть и серебро – тем лучше. Я не допущу, чтобы моя слава досталась каким-то датчанам.

– Те, кто пойдет со мной, дадут новую клятву. Наше братство будет выковано заново, – сказал Сигурд. – Мы отправимся в путь и наполним свои дорожные сундуки. Мы будем плести наш вирд на далекой земле, оставляя в память о себе руны. Один рунический камень уже стоит во франкском лесу, и едва ли безбородые христиане смогут скоро нас забыть.

На лице Сигурда появилась волчья усмешка. Увидав, что и Брам едва заметно улыбнулся, я подумал: «Уж не нарочно ли они все это разыграли?». Возможно, ярл попросил Медведя высказать сомнения, тревожившие каждого, с тем чтобы он, Сигурд, разрешил их, не выпуская поводьев из рук. От такого хитреца можно было ждать подобной уловки.

– Я тоже с тобой, господин, – прогрохотал Свейн Рыжий, немного излишне торжественно ударяя по земле древком копья.

– Ты меня знаешь, Сигурд, – сказал Улаф, пожав широкими плечами. – Я поплыву туда, куда понесет меня ветер, а если ветра нет, то возьму весло. Я снова присягаю тебе.

Ярл коротко кивнул, словно само собой разумелось, что такие люди, как эти двое, должны были пойти за ним на край света.

– Я не вернусь домой, пока не наполню свой сундук и сундук Бьорна, – сказал Бьярни.

Все викинги поклялись в верности Сигурду, и каждый старался превзойти остальных хвастовством, грозясь завоевать такие сокровища, каких даже в глаза не видал. Те, кто подумывал о возвращении домой, отбросили такие мысли: теперь Хальфдан и сам смеялся, представляя себя землепашцем. Старый Асгот отправился чертить руны, а Флоки Черный просто кивнул, и его темные глаза блеснули злобой. Сигурд кивнул в ответ: слова им были не нужны.

– Я тоже последую за тобой, куда бы ты ни пошел, господин, – сказал я, когда Сигурд обратил на меня свой взор.

– А как же иначе, Ворон? – ответил он. – Ведь мы связаны, ты и я, и должны вместе плести нашу сагу.

После этого я подошел к остальным, и мы смочили языки медом, чтобы слова клятвы легче соскальзывали с них и чтобы были не так тяжелы: когда воин дает присягу, его душе нелегко. А потом я вышел на западный берег острова и, глядя на солнце, утопающее в сером море, затаил дыхание. Мне захотелось услышать, как гаснет далекий костер, шипя, будто докрасна раскаленный меч, который опустили в бочку. Боги в Вальхалле рассмеялись.

Всё в порядке, Гуннкель, можешь снова моргать. Глаза у тебя мутные, будто молочные опалы. Поди умой их, пока они не засохли, как змея в штанах у старика. Глотни воздуха, Арнор, за себя и за меня. Хей, редкая выдалась ночка! Вы все задубели, точно старая кора, и вид у вас дикий, как у троллей. Словно вы неслись на колеснице Тора, запряженной козлами Тангниостром и Тангрисниром, которым к тому же подожгли хвосты! Но я не удивлен, что вы так одурели: ло́вите мух хлебалами, глаза круглые, будто монеты, волосы торчат, как у ежей. Ведь такую сагу нечасто услышишь – мне ли не знать!

Готов поспорить: многие из вас никогда не бывали дальше собственных нужников. Вы так прилипли к своим очагам, что иные камни путешествуют больше вашего, иные улитки больше повидали на свете. Ох, не смотри на меня так кисло, Халльфред. Говорят, если бы Хильд не нарисовала тебе карту, ты ни за что не отыскал бы ее лакомое местечко. Верно, Хильд?..

Теперь вы глотнули моей саги и знаете вкус прежних времен. Но главное угощение еще впереди. Я, как видите, не юный Бальдр, у которого молоко на губах не обсохло, а на щеках пробился первый пушок. Я прожил очень долгую жизнь, вы же только запрыгнули на борт. Мы едва отошли от пристани и углубились во фьорд. Причальные канаты еще не распутаны, якорь скользок от водорослей. Я выплюну свою историю, а вы слушайте, пока не поздно. Думаете, старость и терпение – лучшие друзья? Вот и нет: во мне они уживаются чем дальше, тем хуже. Приходите снова следующим вечером, только на голодный желудок: новый кусок моей саги будет сытным. Как бычья голова, которую Тор использовал вместо наживки, ловя Йормунганда. Ну а сегодня, если мои старые кости не врут, еще до темноты начнется снегопад. Придется нам ломать ледяные корки в бочках с дождевой водой и заводить скотину под кровлю. Может, это начало Фимбульветра. Если так, то не за горами междоусобицы, войны и множество других бедствий, за которыми последует Рагнарёк. Я буду ко всему готов: вам кажется, что я старый седой волк, давно проживший свой вирд, однако меч мой все еще остер. Только болван станет ждать, когда его оружие затупится и покроется пятнами ржавчины, прежде чем его заточить.

Итак, до вечера. Если мы все не замерзнем в сугробах. И принеси старику того винца, что ты припрятала, Олрун. Даже мне не мешает подогреть душу, чтобы я смог продолжить эту повесть.