Брачные союзы Дома Романовых - Александр Манько

Старшему сыну Павла I — Александру Павловичу — было 23 года и три месяца, когда он вступил на престол. Молодой и энергичный император Александр I получил сложное наследство в начале XIX столетия. Если его великая бабка, императрица Екатерина II, капитулировала перед мощью дворянского класса, которую сама же всемерно и укрепляла, то отец, Павел I, погиб при попытке ограничить силу дворянства. Когда сын Павла встал у руля государственного управления, Россия находилась в условиях необходимого перехода от самодержавно-крепостнического строя к новым, более эффективным формам социально-экономической структуры и организации общества.

Был ли готов новый император решать насущные и сложные задачи, вставшие перед Россией? Здесь уместно напомнить, что в детстве два лица оказали на него решающее влияние: бабка Екатерина II и воспитатель Лагарп. Императрица стремилась дать Александру не столько широкое и солидное образование, сколько духовное воспитание. Видимо, в данном случае не стоит забывать и того обстоятельства, что память о дне 11 марта нависла неисчезающей тенью над всей дальнейшей жизнью и деятельностью Александра I, который был в принципе участником заговора против своего отца.

Что же касается семейной жизни императора Александра I, то в начале казалось, что брак любимого внука Великой Екатерины с Елизаветой Алексеевной будет счастливым. Но, как пишут его биографы, непостоянство и потребность в страстной любви тянули Александра I к другим женщинам, поэтому супруга жила совершенно отдельной, уединенной жизнью.

Наконец, его пленила, и, судя по свидетельствам современников, окончательно, полька Мария Антоновна Нарышкина, дочь князя Четверинского, который во время варшавских волнений 1794 года был повешен восставшими. Мария была замужем за любимцем Александра I Дмитрием Нарышкиным. Император, увидев супругу Нарышкина впервые, сразу же влюбился, притом — смертельно. И имел успех.

Результатом этой связи было трое детей, из которых Александр очень любил дочь Софью. Все дети назывались Нарышкиными. Мария Нарышкина, однако, не была верной своему венценосному любовнику, ибо, обманывая и мужа и императора, имела романы с другими мужчинами из царской свиты. После разрыва с Нарышкиной Александр I вновь начал жить с супругой Елизаветой Алексеевной, но счастливые времена уже к ним не вернулись. У них было две дочери — Мария (1799–1800) и Елизавета (1806–1808), которые умерли во младенческом возрасте.

Из всех своих сестер наиболее близкие отношения Александр I имел с великой княжной Екатериной Павловной — четвертой дочерью Павла I, любимой внучкой императрицы Екатерины II. Она отличалась умом, красотой, энергией. День, когда родилась Екатерина Павловна, едва не стал последним для ее матери Марии Федоровны. Помогла великая бабушка. 11 мая 1788 года императрица Екатерина II по случаю рождения внучки писала светлейшему князю Потемкину-Таврическому следующие сроки: «Любезный друг, князь Григорий Александрович. Вчерашний день великая княжна родила дочь, которой дано оное имя, следовательно, она — Екатерина; мать и дочь здоровы теперь, а вчерась материна жизнь была два часа с половиною на весьма тонкой нитке; видя крайность, я решилась приказать Ассофеиру (акушеру) спасти ее жизнь, за что теперь меня и муж и жена много благодарят».

Когда дочери подросли, то для уже вдовствующей императрицы Марии Федоровны поиск для них женихов и выдача их замуж стало одной из главных забот. Так, когда в 1807 году Екатерине Павловне исполнилось двадцать лет, князь А. Б. Куракин получил задание найти для великой княжны жениха. Поездка русского посла по европейским странам дала хорошие результаты: претендентов на руку любимой сестры императора Александра I оказалось много. Среди них — сразу несколько австрийский эрцгерцогов, принц Генрих Прусский, принц Баварский, а также принц Леопольд Кобургский (будущий король Бельгии). Разумеется, как это было еще при Екатерине II, все кандидаты обязательно обсуждались в переписке князя с Марией Федоровной. «Я должен донести Вашему Императорскому Величеству, — писал А. Б. Куракин 28 июня 1807 года, — что на днях я познакомился в доме императора Наполеона за один раз с Баварским наследным принцем и принцем Генрихом Прусским. Они оба сказали мне множество учтивостей; оба они заики. Принц Генрих больше ростом и красивее, заикается менее, чем наследный принц. Что касается последнего, его наружность весьма невыгодна: рост его средний, он рыж, ряб, заика и, как уверяют, туг на ухо, но он, кажется, весьма кроток, добр, твердого и превосходного характера; в этом ему отдают справедливость даже французы. Все-таки я откровенно сознаюсь Вашему Величеству, что, по-моему, ни один из этих принцев не достоин руки Ее Величества Вел. Кн. Екатерины и что она не может быть счастливой ни с тем, ни с другим!»

В числе претендентов оказался Наполеон; Коленкур, названный в 1808 году французским посланником в Петербурге, получил от Бонапарта инструкцию весьма щекотливого свойства, коей ему повелевалось разведать о том, как отнесся Русский Двор к предложению Наполеона о браке с Екатериной Павловной.

Исполняя это поручение, Коленкур как бы невзначай завел однажды разговор с вдовствующей императрицей о том, какое значение следует придавать снам, и при этом передал со всевозможными предосторожностями, что он видел накануне во сне, будто Наполеон просит руки великой княжны Екатерины Павловны. На это императрица Мария Федоровна ответила Коленкуру тоном, который не мог не смутить его: «Господин посланник, вы не знаете, что сны лгут».

Важно подчеркнуть один существенный момент: в выборе жениха императрица-мать предоставляла полную свободу самой Екатерине Павловне. Об этом свидетельствуют, в частности, письмо Марии Федоровны старшему сыну — императору Александру I по поводу кандидатуры принца Генриха Прусского. «Как вам известно, — писала она, я даю свое согласие на брак моей дочери лишь в том случае, если этот брак заключается по добровольному желанию дочери, склонности которой я отнюдь не стесняюсь в столь важном вопросе. Между тем личное знакомство моей дочери Екатерины с принцем Генрихом Прусским может состояться не ранее как через год: настоящий момент переживаемого нами кризиса не благоприятствует этому; но в течение этого года нам представится возможность убедиться в искренности и лояльном чувстве Берлинского двора по отношению к нашему Двору. И если его намерения не изменятся, если наша дочь, познакомившись с принцем, будет питать надежду на то, что она будет с ним счастлива, то она сама решит свою судьбу добровольным избранием, на которое я в таком случае дам свое согласие».

В связи с тем, что в 1807 году овдовел австрийский император Франц, у императрицы Марии Федоровны возник план брачного союза с ним Екатерины Павловны. Хотя великая княжна и была согласна, Александр I высказался решительно против, несмотря на инициативу своей матери.

Представляется, что для читателя весьма интересным станет факт о намерении французского императора Наполеона I заключить брак с сестрой русского царя, великой княжной Екатериной Павловной. Сама идея сватовства принадлежала вдовствующей императрице Марии Федоровне. Именно она отправила князя А. Ю. Куракина в Европу с поручением выяснить возможности заключения такого брака. Александр I был против, но все возражения Александра I и мать, и сестра Екатерина Павловна считали слабыми, не главными. Сын Марии Федоровны вынужден был смириться с их планом и лишь попросил их не форсировать это деликатное дело.