Маленькое кафе в Копенгагене - Джули Кэплин

Но если я сейчас сбегаю в магазин, потом мы сможем подольше понежиться в кровати вместе. С этой радостной мыслью я поставила дверь на предохранитель и вышла навстречу утру. В подъезде я тоже поставила дверь на стопор, понадеявшись, что бдительные соседи не запрут ее сразу, как я выйду. Место было незнакомое, но, к счастью, чуть дальше по улице я заметила целую вереницу магазинов.

Переходя дорогу, я стала просматривать сообщения.

Эта эсэмэска от Меган заставила меня остановиться, ну, не посреди дороги, но близко к тому.

Я раздвинула экранчик смартфона, чтобы дочитать сообщение до конца – и чуть не растянулась, споткнувшись о бордюр.

Я улыбнулась. Да, ведь Бен же говорил, что закончил статью. Наверняка он представил нашу историю в лучшем виде. Надо это отпраздновать. Я направилась к газетному киоску, заодно приметив неподалеку кафетерий. Хотела было купить пинту молока, но передумала. Лучше возьму два кофе и каких-нибудь свежих и, надеюсь, вкусных булочек. Я нашла нужную газету, заплатила и поспешила в кофейню с несколько двусмысленным названием «Ступка и пестик», впрочем, заставившим меня улыбнуться.

Они буквально только-только открылись. Сонный юнец, принимавший у меня заказ, то и дело убирал падавшую на глаза прядь волос и, кажется, никак не мог сфокусировать на мне взгляд.

– Мы только включили машину, нужна минута-другая, – хмуро буркнул он.

– Я подожду.

Я уселась и начала листать газету. С моего лица не сходила довольная улыбка. Это удача, хороший результат. Чтобы произвести впечатление на Меган, нужно потрудиться. И Бен, судя по всему, справился с этим на отлично. Вот вам и плоды пресс-тура. Поганец Джош может подавиться.

Статья нашлась в середине газеты. Имя Бена красовалось рядом с заголовком.

От нехорошего предчувствия у меня внезапно заныло сердце. Я начала читать, сначала внимательно, потом быстрее и быстрее, выхватывая отдельные фразы.

Там было много подобного, целый разворот, а может, и больше, но мне хватило того, что я уже прочитала. Бен смешал с грязью всю концепцию хюгге, высмеяв саму идею счастья и фактически пустив под откос всю кампанию «Йема».

Каждое слово кинжалом впивалось мне в сердце.

Я встала, положила на прилавок пятерку и вышла, точнее, поплелась нога за ногу, ничего перед собой не видя.

Я побродила немного – нет, куда дольше, чем немного, – отключив мобильник, чтобы остановить поток сообщений и звонков, ни на один из которых я не ответила. Долго слоняясь по незнакомым улицам, я вышла к шоссе и увидела столб с надписью «Илинг Коммон»[33]. Днем здесь было тихо, время от времени мимо тихо шуршала случайная машина, и только мусор по обочинам, пустые бутылки из-под вина и пивные банки да почерневшие ящики из-под угля намекали на то, как многолюдно станет здесь через несколько часов.

Я села на лавку, но весь этот беспорядок дико раздражал, так что я, бросив на сиденье смятую газету и сумку, начала остервенело подбирать ближайшие бутылки и кидала их в мусорный бак. В окружении мусора я просто не могла как следует соображать, мне требовалось свободное пространство.

Может, физическая нагрузка оказала благотворное действие или что-то еще, но только пока я топала туда-сюда и собирала чужой хлам, мне полегчало. То есть эмоции по-прежнему рвались наружу, и это была адская смесь: гнев из-за глупости окружающих, раздражение из-за их лени, ярость оттого, что они сами не понимают, что творят, досада – ведь мне пришлось вмешаться и навести порядок вместо них, и раздражение, потому что эти дебилы даже не задумались, что кому-то придется за ними убирать. Мои пальцы с силой стиснули горлышко пивной бутылки… и я снова опустилась на скамейку.

Я должна была сразу догадаться… насчет Бена. Он всегда смотрел на вещи скептически. Сама виновата, как можно было ему поверить?! Нельзя быть такой наивной. Все люди такие, все они подлецы, делают, как удобно им, и все им сходит с рук.

Меня осенило, кусочки пазла один за другим вставали на место, я даже растерялась, не зная, с чего начать и как расставить по местам всех этих поганцев. Бена я отправила в конец списка. Пока думать о нем было слишком больно.

Я совершенно распустила отца и братьев, позволив им бездельничать и быть беспечными. Поддерживала их, помогала с выплатой ипотеки, прибиралась у них в доме и тем самым потакала, давая понять, что это правильно. Ничего правильного, но себя я должна винить не меньше, чем их.

Мама от всего этого не была бы в восторге. Она хотела, чтобы все мы добились лучшего. Хотела, чтобы у каждого из нас в жизни был выбор, а не «лишь бы какая» работа без всяких перспектив. Образование стало для меня ключом, открывающим новые пути. Но я сама же себе и закрыла эти возможности. Если честно, в последнее время работа начинала меня угнетать, слишком уж она влияла на мою жизнь.

Ева намекнула мне тогда… всегда есть выбор, Кейти. Ты можешь решиться и все изменить.

Она права. Я расчистила место вокруг себя, а теперь точно так же должна расчистить собственную жизнь. Внезапно ощутив решимость, я вскочила с лавки. Пора, пора внести эти изменения.

Будь я в своей тарелке, меня бы сразу озадачили некоторые странности: несомненный запах жареной курицы и полное отсутствие обуви, раскиданной по полу в прихожей. Но я, не придав этому значения, вошла и скинула промокшее пальто прямо на пол. Я все еще была во вчерашнем нарядном платье, но мои родственники вряд ли обратят на это внимание.

– Па-ап? – крикнула я, сбрасывая мокрые туфли. Ноги просто отваливались. Утром я бродила под дождем еще часа два, пока наконец не села в метро, после чего решила невесть зачем наведаться домой.

Мобильный мой очень кстати разрядился, милостиво дав мне передышку – невыносимо было видеть миллиарды сообщений от Меган, Конни и Бена. Те, что от Бена – их было очень много, – я уничтожала, не читая.

Я не удосужилась предупредить свою семейку о том, что зайду. Они никогда особо не сбивались с ног, чтобы поддержать меня и помочь. Непонятно, что за слепой инстинкт понес меня к ним в Юстон[34].