Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине - Вальтер Скотт
Шрифт:
Интервал:
– Чтобы только видеть Ваше Величество в таком прекрасном расположении духа, – ответил лорд Гилсленд. – Я готов остаться до тех пор, пока Блондель не окончит своей песни о короле Артуре, исполнение которой, как мне очень хорошо известно, длится три дня.
– Рассчитывай на нашу снисходительность, – сказал король Ричард, – принимая во внимание твой возраст, мы тебя не подвергнем такому продолжительному наслаждению… Однако вон там уже светятся факелы – это приближается королева. Ступай, Томас, и постарайся завоевать благосклонность прекраснейших глаз во всей Европе. Не останавливайся и не прихорашивайся. Смотри, Невил уже опередил тебя.
– Но это ведь не поле битвы, и здесь я покорно уступаю ему первенство, – ответил лорд Гилсленд, на самом деле крайне недовольный излишней расторопностью придворного.
– Кто и когда мог опережать тебя, мой добрый Томас? Разве, не в обиду тебе будь сказано, только мы иногда, – сказал король, улыбаясь вслед торопившемуся навстречу королеве лорду Гилсленду.
– Если это и так, Ваше Величество, – ответил, услышав слова короля, лорд Гилсленд, – то не забудем отдать должное и рыцарю Спящего Барса. Конечно, он легче весит, ловко управляет конем благодаря своим летам, а затем…
– Молчать! – крикнул король, весь вспыхнув. – Я запрещаю кому бы то ни было произносить его имя в моем присутствии!
Как раз в это время в шатер входила королева Беренгария. Ричард направился навстречу супруге, встретил ее у самых дверей, подвел к Блонделю и представил его как короля менестрелей и своего учителя пения. Беренгария, прекрасно зная, что страсть ее супруга к стихотворству и музыке едва ли уступала его страсти к военной славе и что Блондель пользовался особым его уважением, старалась быть особенно любезной и ласковой с этим действительно знаменитым певцом. Однако, несмотря на всю приветливость и любезность, которыми осыпала красавица королева застенчивого поэта и певца, он оказался несравненно внимательнее к приветствиям принцессы Эдит Плантагенет, обхождение которой, не в обиду будь сказано королеве, было проще и искреннее. Быть может, в этом внимании поэта проявлялось и иное чувство, но мы не станем заглядывать в тайники его сердца.
Как бы там ни было, поведение Блонделя не ускользнуло от внимания королевы и ее державного супруга. Ричард, недовольный предпочтением, оказанным Блонделем принцессе, и, видя, что его супруга также обижена, не мог удержаться, чтобы не высказаться достаточно откровенно.
– Мы, менестрели, – обратился он к своей супруге довольно громко, чтобы все услышали, – как видишь по поведению нашего учителя Блонделя, относимся с меньшим вниманием к похвалам тех, кто подобно вам, Беренгария, готов высказать благосклонность, склоняясь к чужому мнению, нежели к таким строгим судьям, как кузина Эдит.
Замечание короля показалось принцессе Эдит колким и обидным, и она тотчас же ответила Ричарду, что не одна она из фамилии Плантагенетов склонна к опрометчивым и строгим суждениям.
Может быть, она сказала бы и больше, так как вполне унаследовала присущую всем Плантагенетам особенность – излишнее самолюбие. Мы должны заметить, что Плантагенеты, хоть и заимствовали свою фамилии от Planta Genista (нежное растение, выбранное ими эмблемой смирения), в действительности были одной из самых гордых династий, когда-либо правящих в Англии. Возможно, Эдит сказала бы в ответ на замечание короля больше, чем допускал этикет того времени, но в этот миг взор ее случайно остановился на мнимом нубийце, хотя последний и старался скрыться позади присутствовавших. Эдит побледнела и прислонилась к стулу, чувствуя, что силы ее покидают и она теряет сознание. Королева Беренгария потребовала воды и спирта, чтобы привести ее в чувство.
Ричард, зная хорошо натуру своей кузины, видимо, понял, в чем дело. Он дал знак Блонделю, чтобы тот начал петь, добавив, что музыка в подобных случаях всегда была самым действенным лекарством.
– Спой нам, – продолжал король, – ту балладу, содержание которой ты мне пересказывал перед моим отъездом с Кипра. Теперь ты ее наверняка знаешь наизусть, если память твоя, выражаясь языком наших стрелков, не притупилась.
Почтительно выслушав короля, Блондель снова устремил свой тревожный взор на Эдит и повиновался вторичному приказанию короля не раньше, чем увидел, что ее щеки снова покрылись румянцем.
Блондель взял несколько аккордов на арфе, чтобы проверить настройку, сыграл небольшое импровизированное вступление и затем под тихий и нежный аккомпанемент инструмента запел один из старых известных рыцарских романсов, пользовавшийся большой популярностью.
Как только пальцы его – поэта и музыканта – коснулись струн, невыразительное лицо моментально преобразилось: вдохновение оживило его, наделило каким-то высшим вдохновением глаза, засветившиеся небесным огнем. Его сильный, грудной, звучный и мягкий голос очаровал всех присутствовавших и вызвал восторг.
Король Ричард как музыкант более других проникся чарующим пением и пришел в полный восторг. Он усадил всех присутствовавших в кружок и после каждого куплета, за которым следовал короткий антракт, снова призывал гостей к вниманию.
Блондель запел свою балладу на норманнском языке.
Окровавленная мантия[27]
Близ высоких Беневентских стен
При закате солнца красного
Воины готовились со рвением
К ристалищу на утро раннее.
Юный паж спешил послом
От принцессы в воинский стан,
Чтобы разыскать там Томаса Кента,
Доблестного англичанина.
* * *
Он обошел весь стан два раза
И наконец увидел вдали
Одинокую палатку рыцаря.
Она сверкала своей стальной верхушкой.
Рыцарь сам чинил свои доспехи,
Сам точил свой дамасский меч,
Призывая на помощь своего угодника
И произнося имя своей возлюбленной.
* * *
– Рыцарь, я посланный принцессы! —
Сказал ему надменно юный паж.
– Она с отцом страною этою владеет,
А ты лишь воин простой в сем стане;
Если хочешь заслужить ее внимание
И чести быть рыцарем ее,
То подвигом себя прославь отважным
И славы рыцарской добейся небывалой.
Вот что она тебе повелевает:
Сними с себя доспехи боевые
И мантию ее ночную ты одень,
Она должна служить тебе защитой
И грудь твою от вражеских ударов ограждать.
Ты на ристалище в ней завтра появись —
Наградою тебе послужит взгляд ее.
Со славою умри в бою, иль победи.
* * *
Дар гибельный Кент-рыцарь принимает
Из рук надменного и дерзкого пажа.
– Скажи, – он говорит, – владычице моей души,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!