"Викинги" Гитлера. Эсэсовский интернационал - Теодор Хоффман

— Можете ли вы продолжать наступление на Мошны? — спрашивает по радио Мюлленкампф.

— Едва ли, оберштурмбаннфюрер. Я послал уже четыре танка в этом направлении и при этом потерял два, застрявших в болоте. Кроме того, пурга становится сильнее, и наступает ночь.

— Хорошо. Оставайтесь там, где вы сейчас находитесь. Я хочу попробовать направить к вам грузовик с горючим, боеприпасами и продовольствием.

— К нам, в эти болота? Посмотрим, как вы справитесь. Завтра рано утром будем ждать следующего приказа.

Оберштурмфюрер Николаску-Лейк готовится провести ночь под открытым небом со своими шестью «пантерами». Егеря под командованием Больма защищают его танки, которые постепенно скрываются в темноте. Снежные шквалы образуют маленькие холмы и овражки на этой территории болота, в грязь которого медленно опускаются танки.

Вечером командир 8-го полка советуется с гауптманом Больмом. Оба офицера встречаются в 19.00.

— Я послал разведчиков в направлении Мошны, — сказал оберштурмфюрер Николаску-Лейк. — Территория непроходима и, кроме того, находится под постоянным огнем врага.

— Без сомнения, — отвечает его товарищ из вермахта, — мы прогнали противника из Черкассов и отступили от Мошны. Там мы едва ли сумеем их оттуда выкурить.

— Я не имею запасов горючего и не могу пускаться ни в какие крупные сражения.

— На севере дела идут плохо, — говорит гауптман Больм.

— А на юге?

— Территория между железнодорожной линией и лесными массивами непроходима. Даже если мы нанесли тяжелые удары по Советам и они, очевидно, еще не опомнились от них, и мои застрявшие в болоте танки не были уничтожены до темноты, то из-за мощного оборонительного рубежа противника мы все равно будем иметь много забот.

Но выходец из Южного Тироля полагает, что у Советов трудностей не меньше, и поэтому они не могли ночью заменить свои уничтоженные противотанковые орудия на этой территории. Шанс пробиться есть. Но где?

Оберштурмфюрер вооруженных сил СС предполагает:

— Я думаю, что было бы лучше всего, если бы мы просто продвинулись вдоль железнодорожного полотна в восточном направлении. В этом случае мы подошли бы к Ковелю. И вышли бы на более твердую почву. Что выдумаете об этом, капитан?

— Это хотя бы рискованно, но возможно. Нужно отправиться в путь перед рассветом. Если бы у меня были развязаны руки, то егеря моего батальона могли бы стать вашим сопровождением.

— Согласен. Мы выступим в 4.00.

Оберштурмбаннфюрер Мюлленкампф тем временем поддерживает постоянную радиосвязь со своим командиром и узнает от обергруппенфюрера СС Гилле точную оперативную сводку:

— Черкассы очищены, а территория к северу от Мошны представляет из себя непреодолимую болотистую местность. Атака отсюда едва ли возможна. Наступление идет к югу от железнодорожной линии лесными массивами. Черкассы удерживает пехота вермахта. Восьмой танковый батальон гарантирует проходы на север, восток и юг. Застрявшие в болоте танки вытаскиваются под покровом ночи и к утру будут в исправности.

К вечеру 29 марта 8-й танковый полк потерял две трети боевых машин, прежде всего, из-за болотистых дорог на территории близ Черкассов. В этот день Черкассы были окончательно заняты немцами.

На севере немецкие подразделения, закрепившиеся на холме, смогли продвинуться дальше. Но справа, на юге, где пехота натолкнулась на более жесткое сопротивление врага, не удалось взять ни пяди земли.

Командование операцией начало планомерное наступление, не учтя того, что фронт не выпрямлен полностью. В связи с этим 8-й полк получает непонятный для него приказ:

— Остановить всякое продвижение 30 марта. Ваш полк отправляется в резерв. Рано поутру вы возвращаетесь в Старые Кошары в тыл, за передовые позиции. Пехотинцы, следующие с вами, также отправляются в эту деревню.

Это сообщение обескуражило Николаску, тем не менее он не собирается расставаться с егерями Больма. Молодой командир СС убежден, что этот приказ не отвечает сложившейся обстановке, и решает выступить в 4.00, чтобы гарантировать успех начатой операции. Он сознает опасность своих действий в составе вооруженных сил СС. Если его наступление провалится, то он рискует попасть под военный трибунал. Если же его оценка обстановки и принятое решение приведут к успеху, то ему обеспечен Рыцарский крест.

Этой ночью Николаску не приходится думать о сне. Его танкисты лихорадочно трудятся, чтобы вытянуть танки из грязи. Оберштурмфюрер Николаску решает с девятью «пантерами» атаковать противника. Он равномерно распределяет имеющееся горючее между своими танками и ищет пути, по которым можно прорвать советские оборонительные линии и достичь Ковеля, который лежит совсем недалеко от его теперешнего расположения.

В 4.00 танки начинают съезжать с железнодорожной насыпи и выстраиваться в колонну. Егеря вермахта продвигаются вместе с танками по обе стороны железнодорожного полотна. Они должны перейти в темноте вброд болото, которое тянется до опушки леса. Противника нигде не слышно. Полной уверенности в успехе операции нет. Полк Николаску старается действовать бесшумно. Единственно, что не удается заглушить, это рев моторов девяти «пантер», которые катятся на восток. Гауптман Больм и Николаску-Лейк находятся в постоянной связи друг с другом. Продвижение пехоты проходит точно по плану.

— Такое впечатление, что русские куда-то исчезли.

— Вы можете спокойно выспаться, господин гауптман.

Во главе колонны идет танк обершарфюрера СС Фааса.

Теперь он уже продвинулся более чем на два километра на восток от Черкасс и движется прямо на Ковель. Примерно за 400 метров от цели силуэты зданий города стали выделяться на светлеющем небе. Виден уже маленький вокзал. Обершарфюрер замечает два советских танка, которые появляются из ближайшего леса.

— Внимание! — посылает он командиру танка радиосигнал. — Противник близко!

Фаас приказывает своим танкистам и другим танкам, идущим вслед за ним:

— Орудия — цель три! Удаление 400 метров! Перед нами два вражеских танка…

Обершарфюрер Фаас берет на мушку первый танк и уничтожает его одним выстрелом из 7,5-см орудия. Почти одновременно следующая «пантера» стреляет по следующему танку. Оба стальных чудовища загораются. Сполохи огня освещают маленький вокзал. Пока не видно ни одного пехотинца. Фаас радирует Николаску-Лейку:

«Дальше на Ковель!» И танки следуют к городу по железнодорожной насыпи. И тут раздается сокрушительный взрыв. Это передовой танк обершарфюрера нарвался на мину. Левая гусеница разорвана. Вскоре следующий взрыв разрушает шестеренки другого танка. Теперь у Николаску-Лейка осталось только семь исправных танков, и он командует колонне остановиться. Не следует далее продвигаться вперед по заминированной территории. Разминирование стоит времени и нервов.

Саперы сразу же берутся за работу. Егеря гауптмана Больма также занимают оборону, чтобы защитить саперов во время их опасной работы, так как из леса можно ожидать атаки танков пехоты, которая будет стремиться предотвратить любые атаки на Ковель. Для молодого тирольца, командира СС, минуты тянутся бесконечно. Он долго смотрит на часы. Становится все светлее, и это усложняет задачу прорыва через вражескую линию, чтобы освободить окруженный город. Должна ли его «смелая выходка» потерпеть неудачу из-за нескольких мин? Остановившиеся танки заставляют работать саперов, которые проверяют всю территорию. В 6.00 утра саперы, наконец, сообщают: