Кто есть кто - Фридрих Незнанский

Я покачал головой.

– Ну ты даешь! Ну ничего, – она ободряюще похлопала меня по плечу, – скоро увидишь. Затащишься!

Тут внезапно зажегся свет. Я стал торопливо оглядывать зал в поисках Веры Кисиной. Мало того что она могла запросто не прийти сегодня, я так же запросто мог ее и не узнать. Да еще в такой толчее…

– Кого-то ищешь? – спросила Ира, булькая остатками коктейля.

А что? Судя по всему, она тусуется здесь ежедневно, может, и расскажет что-нибудь. С какой стати я должен секретничать?

– Да. Ищу.

– Кого?

– Веру Кисину. Знаешь такую?

– Эта которая музыкалку по телику крутит?

– Точно.

– Она еще шухер тут поднимала.

– Ты была в этот момент?

– Ну да. Вот смеху-то было! Эти ее чернозадые ка-ак официанта под стол закинули! Все по углам разбежались, потом ОМОН приехал, ну, те с ними сразу договорились. А зачем тебе она?

– Я журналист. Хочу интервью взять, – соврал я.

– А-а, – с уважением кивнула она, – как Отар Кушанашвили?

– Угу, – кивнул я, хотя в упор не знал, кто это такой.

– Не знаю. Вроде ее сегодня не видела. Хотя как-то была.

– Значит, может и сегодня быть?

Она пожала плечами:

– Может быть, она незаметно прошла, пока все танцевали?

– А куда она могла пройти?

Ира нагнулась ко мне и зашептала на ухо. Правда, шепотом это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, крик средней силы, да еще генеральского тембра.

– Ты только не говори, что это я тебе сказала. Здесь в подвале есть еще комнаты для особо крутых. Они иногда выходят, попляшут, на музыкантов посмотрят, и опять туда.

Ого! Это уже что-то!

– Что, здесь еще подвал есть?

Она кивнула.

– А где вход?

Ира показала мне небольшую дверь в углу зала.

– Только смотри, туда кого попало не пускают.

– А я как раз и не кто попало, – возразил я и поднялся, – вот тебе еще на коктейль. За ценную информацию. Только колес не покупай.

Она кивнула, восхищенно глядя на меня. Не иначе теперь будет всем рассказывать, что познакомилась с «акулой пера».

За дверью находилась узкая железная лестница, действительно ведущая вниз. Я прикрыл дверь, и сразу стало тихо. Гогот толпы и музыка остались за дверью. Я спустился по лестнице и оказался в длинном коридоре – обычном подвальном коридоре с крашеными стенами, трубами по потолку и красными пожарными щитами.

По обеим сторонам коридора тянулись двери – тоже совершенно банального вида. За какой из них находится тот зал для избранных, о котором говорила Ира? А может быть, за всеми? Не могу же я заглядывать в каждую дверь. «Простите, здесь Веры Кисиной нет? Извините».

Я пошел по узкому рукаву коридора, по потолку которого тянулись толстые трубы, укутанные блестящей алюминиевой фольгой. Из некоторых комнат справа и слева доносились голоса и смех. Видимо, кроме спецзала здесь было что-то типа «номеров», куда местные путаны приводили своих клиентов.

Вдруг одна из дверей широко распахнулась и из нее вывалилась шумная компания, состоящая из густо накрашенных девиц и смурных красномордых парнюг с широкими затылками. Наверно, это и были главные завсегдатаи клуба, уж слишком их вид соответствовал его названию. Компания обтекла препятствие в виде моей фигуры.

«Вот тебе и богема», – только и успел подумать я, когда один из парнюг положил пудовую ладонь мне на плечо.

– Кто такой? – пробасил он.

Судя по всему, посетителей в «Гамадрилло» набирают по тембру голоса!

– Я?

– Ну а кто, не я же! – нетерпеливо произнес гамадрил.

– Журналист, – выпалил я.

Ну а чего, легенда как легенда.

– Откуда? – продолжал допрос парнюга, поглядывая в конец коридора, где скрылась его компания.

– А вы кто, собственно? – оскорбленно парировал я. Надо же накапливать профессиональные навыки, нахальство например.

– Откуда журналист, спрашиваю?!

– Из… «Московского комсомольца». – Если уж врать, то последовательно.

– Здесь чего делаешь? Ищешь кого, что ли? – уже мягче произнес гамадрил. Видимо, профессия журналиста все-таки еще вызывает уважение у кого-то.

Собственно говоря, чего я теряю? Все равно самому мне Веру Кисину не найти.

– Веру Кисину знаешь? – спросил я беспечно. – Ведущую с телевидения? Ее ищу.

Лицо парнюги немного затуманилось, потом приобрело несколько хитроватое выражение.

– Зачем?

– Интервью хочу взять, – стереотипно ответил я.

– А-а, – еще более уважительно произнес он. Затем на его невыразительном лице появились некоторые признаки умственной деятельности, плодом которой была фраза:

– Заходи сюда.

И он показал рукой в сторону комнаты, из которой он только что вышел.

Неужели мне и на этот раз повезло? Я не мог поверить счастью.

Когда я вошел в комнату, дверь закрылась и снаружи два раза щелкнул поворачиваемый ключ. Вот те раз! Он меня запер. Зачем? Этого сказать я не мог при всем желании. Что может прийти в голову гамадрилу, не возьмется предсказать даже зоолог-приматовед. Во всяком случае, ничего хорошего.

Я оглядел комнату. Она была обставлена с безвкусной роскошью, встречающейся в домах «новых русских», эстрадных звезд и членов правительства. Красные пушистые ковры, большая хрустальная люстра, фальшивый камин с часами, дурацкие резные стулья, покрытые чуть ли не сусальным золотом, и такой же столик, вызывающий в памяти телевизионные трансляции награждения Леонида Ильича Брежнева очередными звездами. Помнится, в Георгиевском зале Кремля стоял точно такой же столик. Один из углов этой довольно большой комнаты занимала широченная тахта, покрытая шелковым покрывалом неестественно-розового цвета.

В комнату, и соответственно из комнаты, вела только одна дверь, которую запер гамадрил.

В голову полезли все предостережения Турецкого. Однако думать о них было уже поздно. Так что мне оставалось только сесть на стул и, приняв независимый вид, ждать.

Долго рассиживаться мне не пришлось. Минут через пять в замке снова защелкал ключ, дверь отворилась, и она вошла.

Вначале я подумал, что мою подзащитную чудесным образом выпустили из Бутырки и она пришла мне на подмогу. Сходство было полное! Правда, у этой в отличие от той, в тюрьме, никаких синяков под глазами не наблюдалось, она не хромала, щеки пылали румянцем, а бриллиантов и золота хватило бы на небольшой ювелирный магазин. За ней в комнату ввалилось три абсолютно одинаковых качка и двое кавказцев в пиджаках с отливом.