Плененные любовью - Элейн Барбьери

Возбужденный жених не отводил нетерпеливого взгляда от двери. Густые светлые волосы Адам старательно зачесал назад, а под обычную замшевую куртку с гордостью надел тонкую белую сорочку, пошитую Амандой специально для свадьбы. Однако напряженное лицо казалось чуть ли не мрачным, и в ожидании невесты он сурово хмурил светлые брови и то сжимал, то разжимал огромные кулаки.

Внушительная фигура доктора Картрайта маячила рядом — достойный джентльмен, приглашенный на роль шафера, немало веселился, глядя, как мечется нетерпеливый жених.

А Адам терялся в догадках; что могло так задержать его Аманду? В конце концов он довел себя до того, что был на грани паники. А вдруг она передумала и не станет выходить за него замуж?! Он уже бросился к двери, когда на локоть легла дружеская рука, а спокойный голос доктора Картрайта спросил:

— Адам, куда это ты собрался?

— Я пойду отыщу Аманду.

Продолжая держать его за локоть и улыбаясь, доктор зашептал:

— Потерпи еще немного. Она будет с минуты на минуту. Их разговор прервался из-за восторженного шепота, с которым гости встречали появление Аманды — прекрасного, божественного создания. Она стояла в дверях, легко опираясь на руку капитана Митчелла, и собиралась войти. Медленно, нерешительно невеста направилась к алтарю в сопровождении подтянутого седовласого капитана. Бетти с Джонатаном на руках следовала за ними по пятам, и сердце Адама переполнилось любовью и гордостью за чудесную женщину, которой предстояло стать его женой. Его теплый взор ласкал милое лицо с широко распахнутыми синими глазами. Не отводя глаз от невесты, он осторожно привлек ее к себе. Священник начал церемонию. Аманда, завороженная теплом и любовью, светившимися в глазах Адама, смотрела только на него одного.

Голос его преподобия Брискумба доносился словно издалека — Аманда не в состоянии была вникать в смысл слов обряда. Но вот настала очередь Адама произнести свой обет, и он сделал это ясным, уверенным голосом. В следующее мгновение его преподобие Брискумб обратился к невесте, и Аманда как бы со стороны услышала свой тихий голос. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем священник объявил их мужем и женой.

Церемония в крепостной столовой настолько отличалась от ее первой свадьбы, что Аманде казалось, будто она видит это во сне. Но тут живой, настоящий Адам, сияя от счастья, крепко обнял ее и шепнул прямо в губы, прежде чем накрыть их жарким поцелуем: — Аманда, жена моя!

После чего началась полная неразбериха — гости поспешили со своими поздравлениями, и даже те, кто совсем недавно задирал перед Амандой нос, теперь не брезговали выразить счастливой паре свое одобрение и пожелать всего наилучшего. Посреди шумного потока поздравлений Аманде вдруг стало не до гостей — гомон толпы перекрыл отчаянный рев. Это Джонатан изо всех сил забился на руках у Бетти, желая вернуться к матери, Он протягивал к Аманде свои маленькие смуглые ручки и заливался испуганным плачем. В тот же миг Адам решительно обернулся и взял на руки бедного малыша и так ласково улыбнулся, глядя на зареванную рожицу, что Джонатан сразу залился веселым смехом, обнял своими ручонками сильную загорелую шею. Тогда Адам взглянул на Аманду и понял, что ей наконец-то удалось справиться с напряжением, сковывавшим ее с самого начала церемонии, — она с нежной улыбкой окинула взглядом забавную парочку и уже без колебаний, легко и непринужденно взяла под руку своего мужа.

А Адам осторожно потерся щекой о темные шелковистые волосики на младенческом темени и молчаливо поблагодарил: «Спасибо тебе, сынок, за то, что ты помог маме принять меня в свое сердце и принял меня сам!»

Шагая рядом с Амандой и обнимая ее за талию, Адам тихо радовался тому, что небольшая вечеринка, на которой настояла неугомонная Бетти, благополучно закончилась. Джонатан только что уснул на руках у своего приемного отца и был оставлен в комнате у одного приятеля, куда на эту ночь перебрались Бетти с капитаном. Бетти проявила немало упорства, уговаривая молодоженов занять сегодня их квартирку, ведь завтра им предстояло отправиться в путь.

— У вас должна быть настоящая брачная ночь, — твердила она в ответ на все попытки отказаться от такого щедрого подарка и не желала слушать никаких возражений. В конце концов Адам согласился, причем не без удовольствия, потому как тоже мечтал о том, чтобы все шло как можно лучше и никто не помешал их уединению в эту важную для обоих ночь.

И вот уже Адам зажег лампу в тесной спальне Митчеллов, обернулся и увидел, что Аманда снова избегает его взгляда. Не сводя с Аманды восхищенных глаз, он думал о том, что ждал этой минуты всю жизнь и ни за что не позволит себе испортить ее поспешностью и нетерпением, на которые подталкивало его жгучее, неистовое желание, душными волнами прокатывавшееся по всему телу. Медленно, осторожно Карстерс заставил ее поднять лицо и шепотом спросил:

— Что это с тобой, Аманда, — приступ девичьей стыдливости? Неужели наши прежние ночи заставляют тебя бояться близости?

— Ох, нет, Адам, что ты, — поспешила заверить она. — Это просто… — ее голос прервался от неуверенности, — просто я все еще боюсь, что однажды ты пожалеешь, что решился на эту свадьбу, — высказала свои тайные страхи бедняжка, еле слышно вздохнула и снова потупилась.

Он пожалеет?! Ну что за ерунда! Адам покрепче обнял ее и почувствовал, как тело снова содрогнулось от возбуждения.

— Аманда, неужели ты не веришь, когда я говорю, что люблю тебя? — прерывающимся от избытка чувств голосом шепнул он а пушистые волосы.

— Но за что меня любить, Адам? С самой первой нашей встречи я не принесла тебе ничего, кроме неприятностей и душевной боли, — сказала Аманда и добавила дрожащим голосом: — Я не могу даже принести тебе в дар свою девственность.

Его охватила неистовая ревность, но Карстерс тут же взял себя в руки и мягко ответил:

— Милая, я без конца могу описывать все, что люблю в тебе, но вряд ли сумею объяснить, за что полюбил так сильно. Любить тебя для меня так же естественно, как дышать воздухом, и так же необходимо для того, чтобы жить. Без тебя моя жизнь станет пустой и бесцельной. Я убеждался в этом уже не раз и испытывал при этом такие муки, что больше не в силах буду пережить новое расставание. Вот почему я захотел сделать тебя своей женой, Аманда. и когда-нибудь ты тоже сумеешь полюбить меня.

— Адам, но ты же пообещал. Ты говорил, что не ждешь… Он замялся на миг и промолвил:

— Я помню о своем обещании, и я его сдержу. А теперь тебе пришла пора вспомнить о своем.

С этими словами он подхватил ее на руки, бережно уложил на кровать и стал раздевать, вздрагивая от нетерпения. А у Аманды разрывалось сердце при мысли о душевной боли, на которую она обрекала Адама, и от собственной неспособности солгать и произнести те слова, что он так жаждал услышать. Адам тем временем снял с нее одежду — теперь Аманда лежала перед ним совсем нагая. Оставалось только осторожно вынуть заколки из прически, чтобы роскошные волосы свободно рассыпались по подушке. Затем он отступил на минуту, чтобы раздеться самому, и замер в нерешительности, не сводя с Аманды пылающего взгляда. Его нерешительность не укрылась от Аманды. Всем сердцем желая помочь ему преодолеть эту неловкую минуту, она манящим жестом простерла руки и прошептала: