Плененные любовью - Элейн Барбьери

— Адам, муж мой, приди ко мне и люби меня!

Адам немедленно подчинился и застонал от наслаждения, прижавшись всем телом к ее нежной, восхитительной плоти.

— Аманда, милая моя, милая… — шептал он без конца между жадными, торопливыми поцелуями. Совершенное, стройное тело заставляло его сходить с ума от желания. А ее неуверенные, робкие попытки отвечать на его ласки распаляли еще сильнее, пробуждая дикий, необузданный голод. Адам покрывал поцелуями лицо и волосы и много раз возвращался к ароматным устам. Постепенно Аманде стало казаться, что его трепетные, влажные губы и осторожные, чуткие руки ласкают ее повсюду, заставляя тело проснуться, а сердце биться белеными, неровными толчками. Но для Адама это было только началом. Повинуясь неутоленной страсти, он ни на секунду не останавливался и целовал, щекотал, гладил каждый дюйм восхитительного тела.

Сам он успел возбудиться настолько, что почувствовал какую-то тупую, ноющую боль, и тут же понял, что в эту ночь ему мало будет просто овладеть Амандой. Нет, он не сделает этого до тех пор, пока Аманда сама не будет умолять его о близости, пылая такой же неистовой страстью, что снедает его самого. Правда, однажды Адам едва не сорвался, лаская напряженные розовые бутоны сосков, но все же совладал с собой и проложил губами жгучую дорожку далеко вниз. Стоило ему коснуться мягких золотистых завитков между бедер — и Аманда вдруг протестующе вскрикнула. Ведь до сих пор никому, кроме Чингу, не была позволена столь откровенная ласка, и ей пришлось выдержать короткую борьбу с образом Чингу, снова вставшим между ними. Тогда Адам осторожно улегся у нее между ног, прижал ее трепетные, ослабевшие руки к кровати и зашептал прерывистым, страстным голосом:

— Аманда, разве ты не жена мне? Разве наши тела не стали единым целым? Не отвергай же меня сегодня! Я так сильно хочу тебя, что вот-вот сойду с ума. И мне нужно познать тебя всю, целиком, моя милая. Всю, целиком. — Тут он беспомощно умолк, и на мужественном лице ясно проступили мольба и боль.

Не сводя глаз с его искаженного мукой лица, Аманда заставила себя расслабиться и развела ноги. Адам с каким-то сдавленным восклицанием наклонился и приник губами к чутким складкам, таившимся под золотом волос. Он испытал огромное блаженство, испробовав ее на вкус. И упивался ею без конца, все глубже проникая в ее тело и добиваясь того жаркого, откровенного ответа, о котором мечтал.

Перед такими настойчивыми интимными ласками устоять было невозможно; Аманда и сама не заметила, как природа делала свое, постепенно вытесняя из головы все мысли и разжигая ответный пожар желания. Повинуясь этому порыву и все еще проклиная свое слабое, предательское тело, она зарыдала, но Адам не отнимал рта, и со стоном и судорогами Аманда достигла наконец пика наслаждения.

Адам по-прежнему упивался ее дивным телом, со слезами счастья ощутив столь восхитительный ответ. «Я заставил, заставил ее хотя бы на миг забыть про него! — проносились в его мозгу восторженные мысли. — И я не остановлюсь, пока ее сердце окончательно не станет моим!» Прислушиваясь, как ее дыхание постепенно выравнивается и успокаивается, Адам осторожно улегся поверх нее.

— Аманда, — просто признался он, пряча лицо в мягких ее волосах, — я и представить себе не мог, что бывает такая любовь!

Только теперь он позволил себе войти в нее — и снова действовал медленно, не торопясь, намеренно стараясь растянуть эти волшебные минуты как можно дольше. Завораживающий ритм его движений мало-помалу учащался, отчего Аманда почувствовала новую волну возбуждения. И вдруг внутри у Адама что-то словно взорвалось — вспышка острого, неземного восторга ослепила его и породила точно такой же ответ в ее ожившем теле.

Обливаясь потом от недавнего напряжения, Адам еще долго прижимал Аманду к себе, не желая отстраняться и обрывать эту удивительную близость. Наконец он перекатился на спину, но тут же почувствовал себя так одиноко, что вынужден был поскорее снова обнять ненаглядную Аманду.

— Я никогда не устану любить тебя, и мне всегда будет казаться этого мало!

Не тратя времени даром, Адам принялся доказывать, что сказал правду.

И только через много часов, когда наконец Адам заснул, не выпуская Аманду из объятий, она дала волю слезам. Ее не отпускали угольно-черные глаза, и она прошептала, рыдая:

— Чингу, любовь моя, прости мою слабость! Ты, кто был так честен, так добр, кто отдал ради меня свою жизнь, прости меня! Этот мужчина тоже нуждается во мне. Он будет заботиться о твоем сыне и обо мне, но и ему нужно немного тепла. Чингу, дорогой мой, я до сих пор люблю тебя одного!

Аманда медленно просыпалась, лежа в ласковых объятиях. Давно забытое чувство безопасности и покоя оказалось необычайно приятным. Она испуганно округлила глаза, увидев так близко белое мужское тело и светлые спутанные волосы. И не черные, а зеленые глаза встретили ее взгляд, мягко сияя нежностью и любовью. Реальность обрушилась на нее, как неожиданный удар, и она припомнила все: свадьбу накануне и свою первую брачную ночь. Покраснев от нестерпимого стыда, Аманда попыталась было отвернуться, но широкая, мозолистая ладонь уверенно легла ей на щеку. Адам хмыкнул:

— Что это вы всполошились, миссис Карстерс? Не иначе как пожар минувшей ночи все еще полыхает в вашей крови?

Не зная, что ответить, Аманда покраснела сильнее, и Адам рассмеялся, очарованный столь трогательным смущением.

Легонько коснувшись губами розового ушка, он лукаво шепнул:

— Мне тебя подогреть или ты сама последуешь за мной по тропе желаний, моя любимая?

Пока Аманда собиралась с мыслями, не зная, как на это ответить, кто-то поскребся в дверь, и Адам сердито спросил:

— Что такое?

В ответ раздался виноватый голос Бетти:

— Джонатан требует маму и больше не поддастся ни на какие уговоры!

В тот же миг Аманда выпрыгнула из постели, со стыдом вспомнив о материнском долге.

— Бетти, будь добра, принеси его сюда. Я через минуту буду готова.

Хватаясь за платье, она заметила, что Адам открыто любуется ее полуобнаженным телом. Краснея и спотыкаясь на каждом слове, Аманда забормотала:

— Мне давно пора было заняться Джонатаном. Я вела себя эгоистично и позволила себе забыть о нем, потому что мне было хорошо с тобой, но теперь…

Она окончательно смешалась в поисках нужных слов. Адам, нисколько не смущаясь тем, что он голый, встал с кровати, и его массивное, прекрасно сложенное тело моментально заполнило всю комнату. Она испуганно охнула, стоило этому великану шагнуть поближе, но Адам легонько поцеловал ее в губы и промолвил:

— Да, ты права, теперь нам пора собираться в путь.

Повинуясь всадникам, усталые лошади пошли рысью, и Аманда почувствовала, как нарастает ее нетерпение. Правда, Адам честно предупредил ее, что на первых порах не сможет обеспечить им особых удобств, потому что хижина, которую он успел возвести после того, как расчистил развалины на месте сожженного отцовского дома, способна была лишь дать им крышу над головой да хороший очаг. Он радовался тому, что не пожалел усилий и оставил свою метку на земле, политой потом и кровью его родителей, — успел построить хотя бы такое грубое подобие дома, в котором надеялся обрести душевный покой и счастье с Амандой.