Крымский ковчег - Александр Прокопович

– Твоя работа закончена, Лена. – Директор подошел неслышно. Не один. Женщина, державшаяся чуть позади, когда-то была красавицей. Даже сейчас, несмотря на возраст, она оставалась женщиной, о которой можно мечтать. Женщина, прожившая очень долго и многое повидавшая. – Мария хочет с тобой поговорить. Пойдем?

Наверное, Лена еще не до конца пришла в себя, потому что в нормальном состоянии люди такого не делают.

Серебристая сфера в руках Марии, кажется, жила своей особенной жизни, хозяйка не замечала, как металлическое яблоко переходило из руки в руку, ныряло в ладонь, почти падало с тыльной стороны, снова пряталось и снова выбиралось наружу.

Удар был точен. Древко метелки нашло «чернильницу» с уверенностью кия в руках мастера. Второй удар был нанесен еще до того, как Мария осознала первый. На этот раз он был не менее точен, но куда сильнее – Лена не пыталась загнать шар в лузу, она хотела его разбить. Ей это удалось. Там, где только что была «чернильница», осталась только лужица черной тягучей жидкости диаметром сантиметра три. Микроволна прошла по поверхности этого озерца, еще через мгновение оно исчезло. Все тот же голый асфальт. Директор успел подхватить Марию. Лене повезло меньше – она грохнулась прямо на асфальт, казалось, она потеряла сознание ровно в то мгновение, когда ее метла нанесла последний удар. Ефиму Марковичу придется подождать с вопросами. Николай второй раз за день изо всех сил пытался сделать вид, что все как обычно.

Когда женщин унесли со двора, на асфальт упал один желтый лист, потом еще один, и еще не прошло и минуты, как весь двор был покрыт ровным слоем листвы. Директор не удивился. Взял метлу и начал сметать листву в угол.

* * *

Мария была все так же далека от себя вчерашней, но расстояние можно было уже измерять не в парсеках, а в чем-нибудь преодолимом с помощью транспорта на колесах. Директору еще не доводилось видеть, чтобы на людей так благотворно влиял обморок.

– Вам лучше? – В этом месте приюта Марии бывать еще не довелось. Лазарет был замечательным не только из-за оборудования, в которое были вложены немалые деньги, выбитые из военных. На всех ста метрах медчасти ни сантиметра белого. Ничто, кроме непосредственно лекарств и аппаратов, что указывало бы на то, что здесь лечат. В зеленых диванчиках с плюшевыми подушками, коричневых шкафах, забитых книгами, изящных тумбочках у каждой кровати, в светильниках, словно вытащенных из гостиной мещанина шестидесятых – абажуры да медные выключатели, – во всем этом не было ни намека на то, что этого места нужно бояться, потому что здесь место болезни.

– Где я?

– В лазарете.

– Фима, ты ненормальный, – Мария с усилием села. – Но мне это нравится. Как твоя девочка?

– Я приношу извинения за свою подопечную…

– Я говорила тебе, что ты ненормальный, но ты никогда не был идиотом. Девочка спасла мне жизнь. Черт, кто мог знать, что у «чернильницы» есть такие побочные эффекты. Как она?

– В двух метрах от тебя. С ней все нормально, если не считать того, что у нее атипичный рак.

– Атипичный рак. Забавно, а ведь она тот, кого я ждала. Так бывает всегда – оператор появляется тогда, когда он нужен.

– Она – оператор?

– Для нашей пушки она просто идеальный образец.

Люди не так далеки от животных, как кажется. Николай чувствовал в Марии не просто другую породу. Его подсознание вычислило в таинственной только что пришедшей в сознание даме – хищника. Причем не абстрактного хищника, а охотника конкретно на человека разумного. Стоишь рядом – значит, первый на очереди. И у тебя нет даже статуса жертвы – ты просто мясо: съедят, как только достигнешь нужной степени прожарки. Тяжесть оружия не успокаивала. У коровы есть рога, но на мясобойне это помогает мало.

Директор поднялся. По меркам его обычной усидчивости, он оставался неподвижным рекордно долгое время.

– Мария, прости, сейчас, как обычно, не время и не место, но объясни. Просто завтра, я так понимаю, уже будет и незачем. Я никогда не задавал вопросов, просто делал то, что считал правильным мой отец. Но сегодня… Зачем нужно устройство величиной с город для того, что можно сделать с помощью одной бомбы?

– Будем считать это платой за мое спасение. Я отвечу.

– Но…

– Да, не ты, но твоя воспитанница. Одно условие – не перебивать.

Мария села, укутавшись одеялом так, что на виду осталось только ее лицо. Прошло несколько часов, с тех пор как Лена разбила «чернильницу», а уже трудно было себе представить, что эта женщина выглядела старухой.

– Виджра – так нашу машину называли предки современных индийцев. Они понимали, что это не оружие, а скорее инструмент.

– Виджра же маленькая…

– Фима, я ценю, что ты разбираешься в индуизме, но я просила не перебивать. Дай воды…

Ее рука скользнула из-под одеяла, чтобы взять стакан. Так стало получше – теперь уже не казалось, что ее лицо существует отдельно от тела.

– В Киеве есть памятник Ярославу Мудрому. У него на ладони стоит макет Софиевского собора, но никому в голову не приходит, что настоящий собор в реальной жизни можно взять в руки. С виджрой в руках изображены боги. А они и землю, и звезды могли подержать между ладонями…

Ни я, ни любой из моих соплеменников никогда не смог бы создать этот артефакт под приютом. Но мы видели его в действии. Его запускали не раз и не два, и наша раса – один из результатов работы этого механизма.

У него есть режим, в котором он может функционировать как… если совсем грубо, как генетическая пушка. Боги применяли ее для создания новых рас и уничтожения старых. Если запускать ее без настройки, она расшатывает генетический код всех, до кого дотянется. Все живущие станут другими, а их дети будут совсем не похожи на родителей. Как правило, это ведет к гибели вида. Чудовища живут недолго.

Но машину можно настроить. Нужен один образец – генетический код, который становится эталонным. Его носители в безопасности. И образец с другим кодом, который будет уничтожен. Сегодня у нас есть и тот и другой. Мы можем запросто сделать выстрел. Лена не просто несет в себе нужный генокод – у нее атипичный рак. А его суть – это очищение организма от всех болезней, в том числе на генетическом уровне. Кроме, разумеется, самого рака…

– А это не значит, что…

– Нет. Она – образец. То есть все те, чей генотип максимально близок к ее, вообще не узнают, что сегодня что-то случилось, остальные – обречены.

– Вы уже делали что-то подобное?

– Нет. Мы присутствовали. Правда, тогда все было проще. Когда виджра в руках у бога, ей не нужна настройка, достаточно желания бога.

– И какое желание бога осуществилось в вашем присутствии?

– Я устала…

– Мария, для меня это важно.

– Я знаю. Я надеялась, что этот вопрос ты не задашь. Ты же слышал легенду о Содоме и Гоморре? Дело было вовсе не в грешниках. Просто тогда ту расу решено было уничтожить.