Помнишь ли ты... - Джудит Макнот

Коул нашел это объяснение неубедительным.

— Вы хотите сказать, что всех хищников с такой гигантскойтерритории загнали за ограду? — Он взглянул на Диану, ожидая ответа, но она,по-видимому, увлеклась, обводя указательным пальцем узоры на рукоятке своегоножа.

— Разумеется, нет! — воскликнула Кори. — Комиссия по фаунеобнаружила, что популяция волков в Йеллоустоуне вышла из-под контроля,поскольку их естественный враг, черный оцелот, был почти полностью истреблен в Скалистыхгорах. Оцелотов пришлось завозить из Калифорнии, и те загнали волков в горы.

Диана почувствовала устремленный на нее взгляд Коула и,подняв глаза, перехватила его понимающую улыбку.

— Весьма правдоподобная история, — сдержанно заметил он.

— И мне так казалось, — ответила Диана, подавив смешок. Корипереводила взгляд с одного на другого, мысленно повторяя давний довод, которомув детстве поверила без колебаний. Теперь, повторенный вслух, он звучал нелепо.

— Диана… — подозрительно произнесла она, — значит, этовранье?

— Это полнейшая чепуха! — перебил Генри Бриттон. —Удивительно, как ты могла на нее купиться. Кори!

Втайне Коул считал решение Дианы идеальным, но в качественового и к тому же временного члена семьи не имел права выступить в защитупротивоположного мнения. Вместо этого он заключил:

— Значит, вы провели вдвоем страшную ночь и не смоглиучаствовать в конкурсе?

— Напротив, я выиграла второй приз — за искренность, —сказала Кори с усмешкой.

— Поздравляю, — ответил Коул.

— Поздравлять следует не меня, — , криво улыбнулась Кори. —Меня всего лишь запечатлели на снимках.

— Кто же вас сфотографировал?

— Диана. Когда я увидела медведя и встала на четвереньки,она решила, что я заметила лося и пытаюсь выйти из кадра, и потому нажалазатвор — так, как я ее учила. Фотоаппарат принялся работать в автоматическомрежиме. Когда мы вернулись в лагерь, я выбросила пленку, но Диана сохранила ееради шутки. Пленку проявили, Диана выбрала три кадра — как требовали условияконкурса — и отослала их.

— Да, — с улыбкой вспомнила Мэри Фостер, — и журнал«Национальная фотография» даже воспользовался подписями, которые придумалаДиана.

— Что же это были за подписи? — поинтересовался Коул.

— Первый снимок изображал нашу с мишкой встречу, — со смехомсообщила Кори. — Эта фотография называлась «На старт…». На втором снимкезапечатлены мы с косолапым, выпрямившись в полный рост, готовые броситьсянаутек, — его Диана назвала «Внимание…». А последняя фотография, на которой мыспасались бегством, естественно, — «Марш!».

Сестры задали тон своим рассказом о поездке в Йеллоустоун, ик тому времени, как с десертом было закончено, все домочадцы успели поведатьхотя бы несколько забавных случаев из своей жизни, даже Спенс Эддисон. В концеужина к Коулу стали относиться как к желанному слушателю.

Последней прозвучала история о том, как поступила РозаБриттон, выслушав в шоу Опры Уинфри восторженные признания в любви поклонницГенри. После того как смолк добродушный смех, Мэри Фостер с улыбкой взглянулана Коула.

— Боюсь, вскоре вы узнаете все самые страшные тайны нашейсемьи, — произнесла она.

— Я никому их не выдам, — заверил ее Коул с ответнойулыбкой, втайне забавляясь сравнением этих «страшных тайн» со своимисобственными. Он был благодарен и удивлен, что ужин прошел так гладко и всеприняли его словно нового друга семьи.

Все, кроме Эддисона.

Эддисон даже не старался соблюдать нейтралитет, и Коулдогадался: Спенсу не нравится брак Дианы. Но он был слишком хорошо воспитан,чтобы тревожить родственников какими-либо проявлениями холодности. Коул знал,что мужчины вроде Эддисона, неизменно придерживались общества себе подобных, неважно, сколь глупыми, ограниченными или даже злобными ни были их влиятельныедрузья. По своему социальному положению Эддисон считался врагом Коула в любойситуации, в которой Коул противостоял кому-нибудь из членов «привилегированногосословия». Коул прекрасно понимал это и потому всегда старался вызватьпротивников вроде Эддисона на открытый бой, где они не могли спрятаться замногочисленными светскими ритуалами и этикетом. Только тогда они испытывалинеловкость и терялись, и поединок начинался почти на равных.

Но в данном случае Коул не видел причин вынуждать Эддисонапереходить от пассивной неприязни к открытой враждебности. Диана уже вышла занего замуж, и почему-то Коул не сомневался, что она не откажется отзаключенного соглашения.

Ей можно доверять, понял Коул Он уже доверял ей, и сознаватьэто было непривычно и тревожно. Но затем он представил себе Диану, ковылявшуюпо лесу вслед за Кори, и его тревога сменилась весельем.

Несмотря на доброжелательную атмосферу, царившую за ужином,прощание вышло неловким и скомканным.

Новобрачным полагалось покидать дом невесты под дождем изриса и радостных пожеланий родных и друзей. Застигнутая врасплох семья Дианыпыталась импровизировать, и, с точки зрения Коула, эти усилия выглядели так жемило, как и сами родственники.

Мать Дианы смущенно протянула руку зятю и пробормотала:

— Как приятно было вновь встретиться с вами после столькихлет, Коул! Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидим вас здесь?

— Разумеется.

Дедушка пожал ему руку:

— Добро пожаловать в… добро пожаловать к нам в любое время.

— Спасибо.

Спенсер Эддисон не придавал событию особого значения, новыказал больше дружелюбия, чем неприятия:

— Вот уж не знал, что Диана не выносит грязь и змей. А какже большой черный уж, который жил в конюшне Хэйуордов?

Желая воспользоваться возможностью и доказать Спенсу, какдобр был Коул даже в то время, Диана опередила его:

— Коул выдрессировал его так, что он и не показывался, когдая приезжала.

— В самом деле? — произнес Спенс, поворачиваясь к Коулу иприподнимая брови в насмешливом удивлении. — Как это вам удалось?

— Я привез из Скалистых гор черного оцелота, и тот загналужа под крышу, — пошутил Коул.

— Так ты меня обманул? — со смехом воскликнула Диана.

Кори обняла Коула.

Бабушка снабдила его десятком пирожков и свежеиспеченнойбулкой