Момент перелома - Александр Михайловский

В ответ я пожал плечами и произнес:

– Станешь тут страшным. Вы поймите, ваше императорское величество, нас бросили сюда, не спрашивая нашего согласия и даже не объясняя задачи. Хотя, если исходить из того, что большинство из нас люди военные и давали присягу России – ни спрашивать согласия, ни объяснять задачу не требуется. Любой военнослужащий должен служить Родине там, где прикажут, и во исполнение присяги делать все, что необходимо для ее защиты от внутренних и внешних угроз.

– И господин Одинцов тоже имеет офицерский чин? – быстро спросила вдовствующая императрица.

– Да, ваше императорское величество, – ответил я, – на ваши деньги его звание можно перевести как полковник ОКЖ. Но не совсем, потому что наши армейские и флотские офицеры руку «гэбистам» все же пожимают, а ваши жандармам – нет. Кроме того, он являлся доверенным лицом главы государства и последние несколько лет курировал секретный и стратегически важный проект. Только сразу скажу, что мундиров в том ведомстве, в котором служил Павел Павлович, обычно не носят, и поэтому их еще иронически иногда называют людьми в штатском.

– Это очень хорошо, – сказала Мария Федоровна, – что господин Одинцов имеет офицерский чин, для меня это говорит об очень многом. А теперь скажите-ка мне, господин капитан первого ранга, в чем все-таки вы видите свою, как вы выразились, задачу в отношении нашей России? А то вы так сочувственно говорили об узурпаторском якобинском режиме, возникшем на ее обломках, что мне даже стало страшно – не являетесь ли вы таким же якобинцем и разрушителем основ…

– В нашей истории, – ответил я, – Россия дважды переживала крах своей государственности и дважды возрождалась из пепла, как Феникс. В обоих случаях причиной катастрофического исхода была деградация правящих элит, не сумевших трансформировать государство в правильном направлении и ответить на вызовы времени. Для нас нет принципиальной разницы между вашей Российской Империей, возникшим на ее руинах, как вы выразились, якобинским Советским Союзом или нашей постсоветской буржуазной Россией. Россия – она всегда Россия, вне зависимости от своего государственного устройства. Сюда можно было бы добавить смутное время в начале семнадцатого века (случившееся из-за того, что пресеклась династия Рюриковичей, потомков Александра Невского) и смутные времена до и после царствования Петра Великого. Восемнадцатый век, в течение которого три императрицы всходили на престол либо в результате верхушечного заговора, либо откровенного дворцового переворота. Почему провалилось стояние на Сенатской площади? Да потому, что господа дворяне-диссиденты не позаботились обзавестись сколь-нибудь легитимным претендентом на русский престол. И во всех этих случаях, несмотря на все пертурбации, Россия все равно оставалась Россией. Запомните, государыня матушка-императрица – сколько бы раз змея ни сбрасывала свою кожу, она все равно остается змеей, а Россия, несмотря на все перемены режима, всегда остается Россией.

– Кажется, я поняла вашу позицию, – уголками губ улыбнулась вдовствующая императрица, – и могу сказать, что она мне нравится. Только можно ли узнать, каким образом вы собираетесь пытаться соединять несоединимое?

– У каждой из трех государственных систем есть свои положительные и отрицательные стороны, – ответил я. – От нынешней Российской империи стоит взять абсолютную монархию и унитарное государственное устройство. Одна страна, один царь на земле и один Бог на небе. При этом надо учесть, что у христиан и магометан Бог на небе все же один, просто зовут они его по-другому. От Советского Союза времен его расцвета нужно брать высокий уровень личной ответственности руководящего состава, научную и промышленную политику, а также отношение к народу как к важному стратегическому ресурсу, а, следовательно, системы государственного здравоохранения и народного образования, включая высшее, которые сейчас в России отсутствуют. От России нашего времени стоит брать отсутствие идеологической зашоренности. Пусть цветут все цветы, а болтуны всех цветов радуги болтают свои речи. Пусть агитируют за все хорошее против всего плохого, пишут прожекты и составляют петиции на имя государя-императора. Караться в уголовном порядке должны быть лишь только призывы к террористическим актам и насильственному ниспровержению существующего государственного строя, а также прямые действия подобного характера. За призывы к терроризму и насилию – каторга от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества, а за участие в террористических организациях и вооруженных формированиях мятежников – высшая мера наказания, сиречь виселица. И вообще, по опыту последних двух-трех столетий можно сказать, что определенного успеха Россия может добиться только при сильной твердой власти, способной в случае необходимости могучей рукой вздернуть огромную страну на дыбы и силой своей воли направить ее куда надобно, а не туда куда, хочется.

– Звучит весьма привлекательно, – благосклонно кивнула вдовствующая императрица, – особенно первый пункт вашей программы, предусматривающий сохранение в России абсолютной монархии и династии Романовых. Но только должна сразу сказать, что Ники страну на дыбы, как вы хотите, вздернуть не сможет, слишком слабые у него для этого руки и нерешительный характер.

– А вот вы бы, ваше императорское величество, смогли вздернуть страну на дыбы, – сделал я комплимент вдовствующей императрице, – я это вижу. Впрочем, к настоящему моменту невооруженным глазом видно, что после смерти супруги ваш старший сын совершенно потерял всяческий интерес к должности императора. Теперь вам и нам надо искать не те слова, которыми можно было бы попросить его уйти, а наоборот – слова, которые вынудят его остаться на своем посту до тех пор, пока не будет окончательно побеждена Япония, а его преемник, которого еще надо определить, не будет полностью подготовлен для этой должности. По-иному никак. Если ваш старший сын оставит свою должность раньше времени, может возникнуть ненужное напряжение, которое побудит некоторых ваших родственников к насильственным действиям по захвату трона.

Вдовствующая императрица еще раз благосклонно кивнула и, поднявшись со стула, в знак особой милости на прощание протянула мне руку для поцелуя.

– Да, Михаил Васильевич, – произнесла она при этом, – я тоже так думаю. Впрочем, я сама поговорю с Ники, чтобы он не дурил и взял себя в руки. В конце концов, он мой сын и должен слушать свою дорогую Маман. Что же касается вопроса о преемнике, то им может быть только мой младший сын Михаил, который сейчас носит титул Наследника Престола, и двух мнений на эту тему быть не может.

– Ваше императорское величество, – ответил я, прикладываясь к ручке, – я с удовольствием приму вашего младшего сына в качестве императора, потому что он честен, храбр, добр, прямолинеен и при этом обладает определенной харизмой, позволяющей ему руководить даже самыми дикими людьми. Единственный его недостаток заключается в том, что он сам не хочет трона, и в этом деле будет противиться вашей воле изо всех своих сил. В нашем прошлом, чтобы от него отстали с будущим императорством, он взял и женился на разведенке, отбив ее у своего собственного подчиненного. Но на этот раз не обязательно все случится точно так же, ведь есть и другие способы сделать себя непригодным к трону. Я имею честь быть лично знакомым с вашим младшим сыном, так что мое предположение опирается отнюдь не на какие-то книжные знания, а на оценку его личности. Один раз, в нашем прошлом, когда Николай трон сдал, а Михаил его не принял, монархия в России уже сгинула. Так что, ваше императорское величество, потом не говорите, что я вас не предупреждал. Вместо того рекомендую обратить внимание на вашу младшую дочь Ольгу. Кто его знает – может, для России снова пришло время Великой императрицы, которую на этот раз будут звать Ольгой.